Книга Мария, княгиня Ростовская - Павел Комарницкий

— Может, мне кольчугу надеть? — засмеялась княгиня. — И шелом в придачу?

— А ты не смейся, матушка. Это в старину горы сии священными почитались, вроде как обиталищем волшебных дев. Оттого и прозвали их так. А нынче святости нигде нет, зато разбойники повсюду имеются…

Не договорив, витязь грудью бросился на Марию и сбил её с ног. Уже падая, она услышала, как с сухим коротким звуком впиваются в борт ладьи стрелы.

— Тати! А ну, к оружию!

Длинные узкие лодки уже выскакивали из прибрежных зарослей, хищно и стремительно. Разбойники прыгали в них на ходу, и было их много, очень много. Двести, если не с лишком…

— Стрели их!

Опытные воины быстро и без суеты занимали места, передавая по цепочке уже натянутые тяжёлые луки и тулы со стрелами. Все гребли, не снимая доспехов, несмотря на уже заметную жару, и это спасло сейчас немало жизней. Во всяком случае, никто от внезапного обстрела на первой ладье не пострадал.

Вероятно, разбойникам в последнее время здорово везло, и они утратили всякую осторожность — ничем иным, как безрассудной наглостью, нельзя было назвать нападение на караван судов, набитых опытными воинами. Впрочем, то, что воины опытные, с берега не видно… А может, наоборот — мало стало караванов купеческих, так что либо рисковать, либо лапу сосать. План татей был очевиден: захватить первую ладью, пользуясь численным перевесом, а там и других черёд. Но разбить суда поодиночке не получилось

На передней ладье сразу бросили вёсла, резко сбавив ход. Рой стрел обрушился на татей, сбив слаженную работы гребцов. Зато вторая ладья каравана, под водительством боярина Воислава, увеличила ход. Ещё чуть, и окованный позеленевшей медью нос с треском вломился в борт крайней лодки, буквально подмяв её под себя.

— А-а-а!!! Бе-е-ей!!!

Стрелы сыпались теперь дождём — стреляли и нападавшие, и обороняющиеся. Возможно, татям и удалось бы сберечь часть людей, поверни они сразу к берегу. Однако этого не произошло, и ещё спустя полминуты момент был упущен — третья ладья тоже вступила в бой, четвёртая же отсекала разбойничьи лодки от берега.

И тогда разбойный атаман сделал то, чего никто не ожидал — вместо того, чтобы бестолково метаться и гибнуть под стрелами, душегубы пошли на абордаж.

Ревущая толпа уже лезла через борта, размахивая кистенями, булавами, кинжалами, какими-то крючьями… Перед глазами Марии мелькнула перекошенная харя с раззявленым гнилозубым ртом, и тут же голова разбойника отлетела прочь, мощная струя крови окатила княгиню с головы до пят. Витязь с двумя мечами заслонил свою госпожу, отражая удары обезумевших татей.

Всё кончилось очень быстро. Вторая ладья с треском прошла по разбойничьим лодкам, с грохотом притёрлась борт в борт к первой. На палубу хлынуло подкрепление. Витязи и кмети прыгали через борт молча и страшно, с ходу рубя татей со спины. Ещё несколько секунд, и бой затих.

— Матушка моя! — боярин Воислав, бросив окровавленный по рукоять меч, кинулся к княгине. — Жива? Цела?

— И жива, и цела, Воислав Добрынич, — отряхивалась Мария.

— Да чтобы мне околеть… Не поедешь ты больше на первой ладье, госпожа моя, хоть что говори!

— … А-ха-ха! А вот не догонишь!

— А вот догоню!

Анна скалила белые зубки, ловко уворачиваясь от мужниных рук. Шансы были примерно равны — длинная юбка мешала, конечно, бежать, зато у Ростислава на поясе болтались длинный меч плюс кинжал. Ибо какой мужчина выйдет из дома без оружия?

— Ах-ха-ха!

Ростиславу удалось наконец поймать супругу и заключить в объятия. Анна закинула было лицо, готовясь принимать мужнины поцелуи, и вдруг глаза её расширились — женщина смотрела куда-то за спину мужа. Реакция Ростислава была мгновенной — резко развернувшись, он выхватил меч и встал в боевую стойку.

Незнакомец, стоявший в десяти шагах, успокаивающе поднял обе руки.

— Вложи меч свой в ножны, Ростислав Михайлович. Не со злом пришёл я к тебе, а для дельного разговора.

Незнакомец говорил по-русски чисто. На конце двуручной рукояти длинного меча скалил зубы череп, в глазницы которого были глубоко посажены рубины, отсвечивающие на солнце мрачным кровавым огнём.

— Ты кто? — князь Ростислав не спешил убирать оружие. От молодого человека так и веяло скрытой, холодной силой. Анна лязгнула зубами за спиной мужа — женщина вдруг отчётливо поняла, что быстрый меч в руке супруга не является надёжной защитой от этого незнакомца. И стража не успеет…

— Я князь Андрей Рыльский. Поговорим?

— Как ты проник сюда, мимо людей моих и без спроса? — Ростислав сглотнул.

Князь Андрей холодно улыбнулся уголком рта.

— Я давно привык приходить туда, куда мне надобно, никого не спрашивая. Так что извини. Прости за невежливость, Анна Беловна, нам бы наедине поговорить с мужем твоим. То, что он сочтёт нужным, после тебе изложит.

Ростислав опустил наконец меч.

— Иди, Анна.

Дождавшись, когда жена уйдёт, Ростислав вложил меч в ножны, оглядевшись, присел на валун, нагретый солнцем. Чуть усмехнувшись, Андрей присел напротив, прямо на землю, подстелив под себя край плаща.

— Так ты, стало быть, князя Мстислава Святославича сын?

— Он самый. Дело у меня к тебе.

— Говори.

— Как стало известно мне, в земле угорской кони в цене. Их есть у меня. По полугривне голова, а почём ты продашь, то твоя забота.

Ростислав подумал.

— Не по этому делу пришёл ты, Андрей Мстиславич.

— И по этому тоже, — усмехнулся князь Андрей. — Надо же с чего-то начинать.

— Начинать надо с главного.

Андрей вздохнул.

— Как скажешь. Но скажи прежде — не хотелось бы тебе на престоле Галицком воссесть?

Ростислав вытаращил глаза.

— Это Данило Романыч тебе поведал, или самому в голову пришло?

Князь Андрей жёстко усмехнулся.

— Данило Романыч? Данило Романыч нынче на сторону татар готов встать. Дань им платит, ладно — это все сейчас платят. Однако и того мало ему. Пособить врагам земли русской вздумал.

— Ясно… — Ростислав покрутил головой. — Правильно ли я понял, что надоел ты князю Даниилу, и решил он закрыть для тебя путь на Галицию да и Волынь заодно?

Глаза Андрея вспыхнули льдистым светом.

— Ты правильно всё понял. Однако не обо мне речь.

— А об чём?

— Прогибаясь перед Батыгой, воображает Данило Романыч, что обезопасит земли свои. И тем даёт возможность поганым утвердиться в землях южнорусских, отняв огромный кусок Руси, вплоть до самого Киева. Предательство это в чистом виде. Чем лучше он понизовских князьков, что сапоги татарские лижут, того же Деревича и Губина? Те тоже вроде как за землю свою пекутся. А на деле за шкуру свою.