Книга Узник Марса - Эдмонд Мур Гамильтон

через лес, освещая чащу заревом огней, так что мы не могли скрыться от них в тени. Здесь не было травы, и мы не оставляли следа, но шансов отсидеться у нас не было.

— Я не мшу оставить тебя здесь. Если ты останешься, останусь и я, — ответил я Лэнтину.

— Иди! — приказал он. — Ты все сможешь сделать без меня. Поспеши!

Я посмотрел назад, колебался пару секунд, а затем быстро нагнулся и, подхватив друга, поставил его на ноги и поволок к машине.

Я не оглядывался назад, но длинные лучи красного света резали тьму возле меня, когда наши преследователи и их огни появились из рощи. Они увидели нас, раздались крики и улюлюканье. Через несколько шагов я был на месте на дне долины, на склоне, где был спрятан хронолет. Из последних сил я полз на склон.

Внизу хищно сверкали мечи и копья преследователей. Я из последних сил тащил Лэнтина, а он уговаривал меня бросить его и спасаться одному. Преследователи были от нас не более чем в ста ярдах. Я раскидал гору сучьев и убедился, что машина цела. Открыв люк, закинул Лэнтина внутрь. Я уже забирался в машину, когда десятки преследователей вынырнули из мглы, завывая, потрясая копьями, озаряя сумрак багровым сиянием фонарей.

Они остановились, увидев меня, на расстоянии примерно пятнадцати метров. Трое ближайших подняли их тяжелые копья, занеся их для броска. Три смертоносные металлические молнии метнулись ко мне.

Но не успели достигнуть цели, порыв ветра внезапно налетел на меня, а затем охранники, фонари, и даже три копья в воздухе исчезли — это наша машина рванулась сквозь время!

Глава 15. Полёт надо льдами

Мы перескочили через два дня и ночи, перед тем как Лэнтин решился остановиться. К тому времени мы включили привод для движения в пространстве и повисли в воздухе на высоте нескольких метров, неподвижно в пространстве и времени.

Было раннее солнечное утро, долина была спокойна и безмятежна. В течение двух дней, через которые мы проскочили, охранники отказались от поиска и вернулись в город. Я удивлялся тому, как они сами объяснили наше внезапное исчезновение.

Теперь я скользнул вниз в машину и закрыл верхний люк. Рухнув на мягкую обивку, ощущая чудовищную усталость, я попытался выразить Лэнтину благодарность за спасение моей жизни, поскольку, замешкайся он на миг, я был бы сражен копьями. Но друг не стал слушать меня, заявив, что если бы я не дотащил его, он вообще не оказался бы в машине.

Через несколько минут Лэнтин вернулся к пульту управления, и, описав большой круг, наша машина понеслась на юг. Вскоре далеко впереди блеснул лед, и через несколько минут после этого зеленая долина скрылась за горизонтом позади нас. Мы мчались над унылой ледяной равниной, рассекая воздух, как метеор. Час за часом мы летели над полями блестящей белизны. Холодный воздух заставил нас включить обогреватель, и даже с ним было не слишком тепло. Ниже — от горизонта до горизонта — лишь отдельные снежные дюны и торосы нарушали унылую монотонность пейзажа.

Наконец, прямо по курсу мы увидели у горизонта загадочную темную линию. Мы уменьшили нашу скорость и, снизившись, понеслись навстречу загадочной черной стене.

Казалось, она росла по мере нашего приближения, пока не развернулась под нами, более величественная, чем любой горный хребет. И это действительно была рукотворная стена.

Но что это была за стена! Гигантский металлический барьер, высотой и толщиной с хороший горный хребет, тянулся с востока на запад, от горизонта до горизонта. Колоссальный барьер из металла, толщиной в милю и полторы в высоту. В сравнении с этой стеной, Китайская стена и могучие стены Вавилона были игрушками.

Видимо, эта стена остановила ледник. На север от барьера тянулись бескрайние поля льдов. Но на его южной стороне не было льдов. Травянистая лесотундра с небольшими лесами карликовых деревьев простиралась к югу.

Повиснув над могучим барьером, мы обследовали его. Однако вокруг нас не было никаких признаков жизни. Ни звука, ни движения. Только белая гладь на севере, травянистые пустоши на юге, и стена между ними.

Лэнтин проговорил взволнованно:

— Ты видишь стену, Уиллер? Она была построена здесь как плотина, чтобы сдержать натиск ледника, чтобы остановить лед. Но как она построена? Кто бы мог подумать, что люди могут создавать такие вещи, как это!

Теперь я видел, что Лэнтин был прав. И я был поражен, с благоговением взирая на достижение потомков. Чем были, Великая Китайская стена и марсианские каналы в сравнении с этим? Здесь, в далеком будущем, мы видели еще одно достижение человеческого гения в деле завоевания природы человеком. Человек сумел остановить ледник!

Час мы висели над колоссальным барьером и лишь потом вспомнили о нашей миссии и снова понеслись на юг. Когда мы взлетели, ниже мы не видели никаких признаков жизни, ничего, кроме мрачных арктических равнин с редкой растительностью.

Но вскоре Лэнтин позвал меня, и, когда я посмотрел на юг, я различил мерцание света, марево, рябь воздуха. Мы промчались дальше, постепенно снижаясь.

Далеко впереди мы увидели ярко-зеленый ковер, и по мере приближения я разглядел небольшие участки белого на зеленом странно регулярной формы. Как только мы подлетели ближе, эти белые пятна превратились в здания, окруженные садами. Снова Лэнтин остановил машину, и мы смотрели вниз, недоумевая. Существовала граница, незримая прямая линия, отделяющая сады от тундры. К северу от этой линии было холодно, там лежали равнины, открытые всем ветрам, и была низкорослая, арктическая растительность; южнее же невидимой линии, казалось, лишь в нескольких метрах от мрачной тундры, начинался край пышных тропических садов, протянувшийся на юг, насколько хватало глаз. И неуловимое мерцание, казалось, начиналось от этой линии. Если вы когда-нибудь видели мерцание нагретого воздуха над железнодорожными путями или над горячим песком в теплый день, вы поймете меня. Это было также неуловимо, мимолетно — странная рябь в воздухе, под нами.

— Не могу понять, — вздохнул Лэнтин, указывая вниз на невидимую линию, отделяющую