Книга Ева Луна. Истории Евы Луны - Исабель Альенде

доктора святым. Он не обращал внимания на споры и продолжал свои исследования, между тем работая в больнице. Книгу Блаума перевели на несколько языков, о ней узнали в других странах, где затронутая им проблема также вызвала жаркие дискуссии. Фотографии доктора часто появлялись в научных журналах. В том же году Роберту предложили возглавить кафедру на медицинском факультете, и вскоре у студентов он стал самым любимым преподавателем. В нем не было ни грана высокомерия; он был лишен фанатизма личностей, на которых якобы снизошло божественное откровение. Роберту была присуща спокойная уверенность мудреца. Чем больше росла его слава, тем более замкнутой становилась жизнь моих друзей: внезапная известность напугала их и они резко ограничили круг личного общения.

Теория Роберта забылась так же быстро, как и вошла в моду. Закон не изменили; вопрос даже не ставился на обсуждение в конгрессе. Но в академических и научных кругах авторитет доктора Блаума возрос. За следующие тридцать лет он воспитал несколько поколений хирургов, открыл новые болеутоляющие лекарства, изобрел передовые методы проведения операций, организовал систему передвижных консультационных пунктов. Фургоны, суда и авиетки, оснащенные всем необходимым оборудованием – и чтобы принять роды, и чтобы справиться с эпидемией, – могли добраться до самых отдаленных уголков страны, куда раньше ступала лишь нога миссионера. Роберт получил множество премий, десять лет был ректором университета и даже две недели продержался на посту министра здравоохранения. Этого срока ему хватило, чтобы собрать доказательства коррупции в правительстве и разбазаривания государственных средств. Все материалы он предоставил президенту, и у того не осталось иного выхода, кроме как освободить доктора от занимаемой должности: не было смысла подрывать основы государственности ради ублажения одного идеалиста. В эти десять лет Блаум продолжал исследовать пациентов, находящихся при смерти. Он опубликовал несколько статей о том, что нужно говорить правду людям, страдающим серьезными заболеваниями, чтобы у них осталось время навести порядок в душе́ и чтобы скорая смерть не явилась для них шоком. Блаум писал также о должном уважении к самоубийцам и о безболезненных способах уйти из жизни без ненужной шумихи.

Имя доктора Блаума вновь стало сенсацией, едва он опубликовал свою последнюю книгу, которая не только потрясла устои науки, но и породила лавину иллюзий по всей стране. За долгие годы работы в больнице Роберт наблюдал множество онкологических больных и заметил, что если одних пациентов мысль о смерти напрочь выбивала из колеи, то другие, получая такое же лечение, выживали. В своей книге Роберт попытался доказать связь между течением раковых заболеваний и душевным состоянием пациента, отмечая, что печаль и одиночество способствуют размножению смертоносных клеток. Когда больной в депрессии, защитные силы организма ослаблены; и напротив, если у пациента имеются веские причины жить, его организм беспрестанно борется с недугом. На этом основании Блаум делал вывод, что лечение не должно сводиться к хирургии, химиотерапии и лекарствам. Все эти методы направлены на устранение лишь физических проявлений болезни. А ведь нужно прежде всего учитывать душевное состояние пациента. В последней главе Роберт выдвинул гипотезу о том, что самые высокие шансы на выживание у тех больных, которые имеют надежного спутника жизни или же какую-нибудь привязанность, потому что любовь оказывает на человека весьма благотворный эффект, не сравнимый по мощи ни с какими медикаментами.

Пресса тут же ухватилась за фантастические возможности теории Блаума и вложила ему в уста слова, которых он никогда не говорил. Если прежде необычайный фурор вызвала смерть, то теперь как откровение стала восприниматься такая же естественная любовь. Любви приписывали свойства философского камня и заявляли, что она способна врачевать все болезни. Каждый рассуждал о книге, но мало кто ее действительно читал. Простое предположение, что эмоциональная привязанность может быть полезной для здоровья, постепенно усложнялось, обрастало домыслами: любой желающий мог добавить в теорию что-то от себя или же убрать из нее то, что ему не нравилось. В итоге первоначальная идея Блаума исчезла под ворохом нелепостей, вызвав в обществе немалое смятение. Нашлись и мошенники, готовые нагреть руки на этом деле. Они изображали любовь собственным изобретением. Повсюду как грибы росли эзотерические секты, академии психологии, курсы для начинающих, клубы одиноких сердец, пилюли для привлечения партнеров, удушающий парфюм и бессчетное количество трехгрошовых провидцев со своими картами и стеклянными шарами для продажи чувств по сходной цене. Как только журналисты разведали, что Анна и Роберт Блаум – трогательная пожилая пара, в любви и согласии прожившая бок о бок долгие годы в добром здравии и ясном уме, из моих друзей сделали ходячую легенду. Кроме ученых, проштудировавших книгу Блаума от корки до корки, единственными, кто прочитал его опус без всякого намерения раздуть сенсацию, были некоторые онкологические больные. Для этих пациентов надежда на выздоровление превратилась в жестокую насмешку. По правде говоря, никто не мог ответить им, где найти любовь, как ее завоевать и, что еще сложнее, как ее сохранить… Идея доктора Блаума, хоть и не лишенная логики, на практике оказалась неприменимой.

Роберта масштаб скандала ошарашил, но Анна напомнила ему, что это не первый в его жизни скандал. Ей удалось убедить мужа просто выждать. И она оказалась права. Супруги были в отъезде, когда мыльный пузырь сенсации вдруг лопнул. Роберт отошел от больничной практики и преподавания в университете под тем предлогом, что устал и по возрасту ему следовало бы жить поспокойнее. Однако отмежеваться от собственной славы у него не получилось. Его дом осаждали умолявшие о помощи больные, журналисты, студенты, преподаватели и просто любопытные, заявлявшиеся в любой день и час. Роберт признался мне, что ему нужна тишина: он планирует написать еще одну книгу. Я помогла супругам подыскать укромное место для тихой жизни. Мы нашли им жилье в районе Ла-Колония – одной странной деревушке, затерянной среди холмов. Как будто копия некоего баварского поселения ХIX века: архитектурное чудо, состоявшее из разноцветных деревянных домиков, в которых висели часы с кукушкой, стояли кадки герани, а на стенах красовались таблички с готическими надписями. Там жили светловолосые розовощекие люди, носившие тирольские костюмы, привезенные из Шварцвальда еще их прадедами, иммигрантами начала века. Хотя к тому времени Ла-Колония уже стала туристической достопримечательностью, каковой остается и в наши дни, Роберту удалось снять домик на отшибе, вдали от суматохи выходных дней. Он попросил меня позаботиться об их доме в столице. Я получала за супругов пенсию, почту и оплачивала счета. Поначалу я часто навещала Блаумов, но вскоре заметила, что в моем присутствии они ведут себя с напускной сердечностью – совсем не так, как раньше, – и уже не