Книга XX век как жизнь. Воспоминания - Александр Бовин

Распад двухполюсного мира привел к увеличению очагов военных конфликтов, к расширению спектра и ассортимента локальных угроз. А расползание ядерного оружия вполне может придать локальной угрозе ядерное измерение. Здесь сдерживание путем массированного ядерного удара явно неадекватно обстановке.

Многие эксперты полагают, что на локальном уровне заметное место должно занять и локальное ядерное сдерживание.

Во-первых, сдерживающую роль может играть угроза нанесения ограниченных, возможно, одиночных, выборочных ядерных ударов.

Во-вторых, если агрессия (обычная или ядерная) на локальном уровне уже началась, то, чтобы остановить ее, можно прибегнуть к демонстрационным ядерным ударам «хирургического» типа (по пунктам управления, аэродромам, портам и т. п.). То есть допустить управляемую ядерную эскалацию для общей дезэскалации конфликта.

Сдерживание такого типа требует усилить внимание к тактическому ядерному оружию и ввести в ядерную стратегию возможность нанесения первого ядерного удара.

Лет двадцать назад, когда американцы стали разрабатывать концепцию ограниченной, контролируемой, дозированной ядерной войны, советские аналитики заняли резко негативную позицию. Они утверждали, что в условиях глобальной конфронтации джентльменская ядерная дуэль психологически невозможна. Наверное, они были правы. Теперь ситуация изменилась принципиально. Реальностью становятся угрозы на локальном, региональном уровне. Следовательно, делал я вывод, «наша концепция сдерживания должна отойти от стандартов холодной войны и стать гибкой, многовариантной, разномасштабной. Приспособленной к беспорядку, который, по всей видимости, будет царить в мировом порядке первой половины XXI века».

Я написал очень много статей. Среди них есть хорошие. Так вот эта, на мой самоедский взгляд, одна из лучших. Но я не уверен, что редакция разделяла это мнение.

* * *

Последнее фирменное блюдо — «Грязное цунами иррационализма» (03.03.99) — вообще из другой кухни. Типичный пример материала, который не является «новостным» (поэтому лежал пару месяцев), но который каждый день теснейшим образом связан с жизнью миллионов. Речь идет о нашествии колдунов, ведьм, шаманов, чародеев, знахарей, магов, астрологов, экстрасенсов всех расцветок. Услуги целителей души и тела имеют массового потребителя. Ходят слухи, что наши руководители пользуются гороскопами.

Россия шагает в общем строю. Разочарование в идеалах Просвещения, бегство от разума, от логики в мистику, оккультизм, эзотерику — характерная черта нашего времени. Культурная контрреволюция сопровождается дрейфом от науки, пронизавшей всю цивилизацию Запада, к мистериям, мистическим озарениям цивилизаций Востока. Торжествующая, наглая, проникающая во все поры общества мистика стала нормой жизни, средой обитания миллионов. Нас накрыло цунами иррационализма. Нас пытаются убедить в том, что только вера в мистику, в чудеса способна спасти человека, исцелить его от душевных и телесных болей.

Считается, что в Москве и Петербурге действуют не менее 6000 всякого рода колдунов и магов. Услуги на все вкусы. Можно снять порчу и напустить порчу. Рекламируются «обереги» для квартиры и конторы. «Защищают» от инфляции. Помогают выиграть в «Спортлото».

Оборот мистических услуг измеряется миллиардами рублей.

Поставим «простой» вопрос: почему люди, которые в принципе не так-то легко расстаются с деньгами, кормят армию шарлатанов и обманщиков? Почему выбрасывают деньги на ветер? Простого ответа нет. Рассмотрим несколько предположений.

Во-первых, разрушена привычная система ценностей и идеалов, которая придавала жизни осмысленность и предсказуемость. Возник вакуум смысла. И тяга к священнику или колдуну.

Во-вторых, подорвана вера в спасительность классической, «научной» науки. Мир ученых оказался далеко от мира людей. Есть ракеты, компьютеры, овечка Долли, но «счастья нет в измученной душе…». Так, может быть, нужна другая «наука»?

В-третьих, много, очень много страданий, тревог, болей, и упование на чудеса служит своего рода компенсацией дискомфорта, неустроенности.

Было проведено выборочное обследование продавцов мистических услуг. Половина из них оказались просто мошенниками. Около четверти — душевнобольные. Остальные искренне верят в свои «сверхспособности». И только в одном проценте случаев столкнулись с тем, что современная наука объяснить не может. Но чтобы разобраться в этом проценте, нужна не мистика, а как раз наука.

Последний абзац: «Природа неисчерпаема и где-то в своих фундаментальных основах непостижима. „Когда вы ликвидируете все невероятное, — предупреждал нас Конан Дойл, — что-то все равно останется, и, каким бы оно ни было необычайным, вам придется признать, что это — правда“. Но к этой загадочной и пугающей правде вся нынешняя суета вокруг оккультизма и внутри его никакого отношения не имеет».

* * *

Самое выдающееся событие 1999 года — меня наградили орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени. «За заслуги перед государством, большой вклад в укрепление дружбы и сотрудничества между народами, многолетнюю плодотворную деятельность в области печати». Ельцин подписал указ 10 августа.

Обычно награждениями сопровождаются юбилеи. Мой юбилей — 70 лет — ожидался в следующем году. И я знал, что наш отдел кадров загодя стал выправлять бумаги на награждение. Но: или перепутали, или кто-то (дай бог ему здоровья) решил — а чего ждать, если все бумаги готовы…

Вручение состоялось 28 декабря. Хотел устроить себе дополнительный маленький праздник — въехать в Кремль за рулем собственной «Оки». Заранее оформил пропуск. Но не тут-то было! Меня не пустили, ссылаясь на то, что «личному транспорту» въезд в Кремль запрещен. Ругаться, качать права не было времени. Пришлось идти пешком.

Все было, как и положено, чинно и торжественно. Ельцин был в форме. Не думал я тогда, что ему осталось президентствовать всего три дня… Хотя «конец эпохи» уже ощущался.

* * *

Приближалось к концу десятилетие нашей истории, связанное с именем Ельцина. Размышляя об этом, я выделил одно любопытное обстоятельство. Политические противники поносили Ельцина, как хотели, — вдохновенно, систематически, злобно. А он терпел. И «Куклы», наверное, смотрел по воскресеньям. И снова терпел и молчал. И вот это молчание президента, писал я в статье «Ельцин: свет и тени» (09.11.99), «говорит в пользу Ельцина больше, чем говорил раньше слуга двух (по очереди) господ Ястржембский и говорит теперь несчастный Якушкин».

И продолжал:

«Идя наперекор общественному мнению, рискну сказать, что нам повезло с Ельциным. Он не любил и не любит Горбачева. Но он сохранил то великое наследие, которое получил от Горбачева, — демократические свободы и права человека. Мы можем говорить, читать и смотреть то, что хотим. Мы можем ездить туда, куда хотим. Мы можем выбирать того, кого хотим. К сожалению, наша политическая культура отстает от наших возможностей. Но в этом не Ельцина надо винить…

Первый президент России — при всей своей непоследовательности, экономической малограмотности, неумении мыслить стратегическими категориями — сумел понять неизбежность перехода к рыночной экономике и не побоялся сделать конкретные шаги в этом направлении. И если возврат к плановой экономике, к экономике дефицитов и очередей, к экономике низких цен и низкого качества стал практически неосуществим, то Ельцин может записать это себе в актив.