Книга Белая Кость - Такаббир Эль Кебади

вас.

— Такая любовь мне не нужна.

Обладая сильным характером, Барисса оставалась подлинной женщиной, подвластной инстинктам и страстям. Она поняла, что теряет человека, которого полюбила всем сердцем и добивалась всеми способами. Скала её гордости не выдержала удара и рухнула. Барисса опустилась на колени и подняла на Рэна глаза, полные слёз.

— Простите меня.

Рэн изогнул губы в язвительной усмешке:

— Волнуетесь о чести и достоинстве?

— Публичное поругание и позор — заслуженная кара за то, что я сделала. Я люблю вас и умоляю простить.

Скрипнув зубами, Рэн уставился в потолок. Какие мысли витали в его голове — одному богу известно. Он вряд ли думал о чести невесты, наверняка его больше заботила собственная честь. Возможно, он думал о своём шатком положении или о предстоящем утомительном поиске другой претендентки на корону. Или искал способ спровадить герцогиню и при этом сохранить лицо.

Барисса увидела в долгом молчании Рэна дурной знак. Охваченная страхом, граничащим с паникой, она подползла на коленях к нему поближе, обвила его ноги руками и расплакалась.

Рэн посмотрел на неё леденящим кровь взглядом:

— Если вы ещё раз меня обманете, я заточу вас в монастырь.

— Я поняла.

— Если вздумаете навредить моим детям, Игдалине и Дирмуту, я вас казню.

Барисса отшатнулась, как от удара:

— Я никогда не обижу ваших детей! Я знаю, как расти без матери. Я постараюсь заменить им маму.

— А вот этого делать не надо! — произнёс Рэн, чеканя слова. — У них есть мама. Я не лишу её общения с дочерью и сыном. Сам я видеться с ней не буду, не переживайте. Но дети смогут поехать к матери, когда захотят, и жить в её доме столько, сколько им вздумается. А вы будете говорить о ней только хорошее.

— Я поняла.

— Вы согласны стать моей женой, зная, что от монастыря или эшафота вас отделяет один неверный шаг?

— Согласна.

Рэн протянул руку, чтобы помочь Бариссе подняться. Она стиснула его пальцы и припала к ним губами.

Весь следующий день Барисса отходила от неприятного разговора. Чувство собственного достоинства требовало собрать вещи, сесть в карету и покинуть Фамаль. Но как только перед внутренним взором появлялся Рэн, Бариссе хотелось плакать. Внутренний голос ласково нашёптывал: пережди, перетерпи, докажи свою преданность, и самый желанный мужчина на свете непременно тебя полюбит.

Решив, что Барисса волнуется, как и положено волноваться невесте в последний день девичества, фрейлины весело щебетали, примеряя праздничные наряды, и всячески старались растормошить госпожу.

Согласно канонам моды, красивая благородная дама должна обладать высоким лбом, длинной шеей, бледным лицом и светлыми бровями. Желая добиться высокого лба, женщины избавлялись от линии роста волос, используя уксус или негашёную известь. Брови осветляли несвежей овечьей мочой или отваром из луковой шелухи. Кожу лица отбеливали свинцовыми белилами. Тусклой и безжизненной внешности придавали выразительность, применяя настойку паслёна — она расширяла зрачки и зрительно увеличивала глаза.

Янара не прибегала к таким ухищрениям. Гармоничная внешность — подарок самой природы — делала Янару броской и неотразимой. Бариссу природа одарила королевской кровью и дерзким необузданным нравом. Она пренебрегала правилами и ломала закоснелое представление о красоте. Любила свои чёрные брови, смуглую кожу, не слишком высокий лоб. И на фоне отбелённых фрейлин смотрелась как яркая бабочка в окружении моли.

Волосы считались признаком сексуальности, поэтому церковь выступала против демонстрации этой греховной «части тела». Янара и Барисса — набожные женщины. На публике они накрывали головы вуалью или капюшоном, но обе любили, чтобы блестящие пряди или сложные косы были видны посторонним, будто волосы случайно вылезли из-под головного убора.

Барисса просила фрейлин то заплетать ей волосы, то распускать и слегка смачивать, чтобы они вились. Укладывать на бок, зачёсывать назад. Измучив девушек, надела свадебное платье из атласа малахитового цвета, подвела углём глаза, примерила драгоценности и корону и наконец-то восстановила душевное равновесие. Спать легла рано, чтобы утром выглядеть свежей и бодрой.

Рэн провёл этот день в долгих и утомительных беседах с послами соседних королевств. Подписал важные договоры и соглашения, обсудил цены на железную руду, серебро и золото.

Ближе к вечеру к королю пожаловал новоявленный Святейший отец. Им оказался моложавый человек приятной наружности, не кичливый, не брюзгливый, не стремящийся обратить Рэна в новую веру. Обсудив порядок церемонии, они поужинали в гостиной и расстались довольные друг другом.

На закате пришёл герцог Амий Кагар, брат Бариссы. Отец Амия, ныне покойный король Дигора, слыл плодовитым мужчиной и имел от трёх жён восемнадцать детей. Выжили только семеро: шесть мальчиков и девочка. Мать двух старших сыновей и Бариссы умерла от родильной горячки. Вторая жена испустила дух во время родов. Последняя жена приходилась королю племянницей. В тринадцать лет она произвела на свет единственного сына — он-то и приехал на торжество — и вскоре скончалась, вынашивая второго ребёнка.

В этом году Амию исполнилось пятнадцать, в развитии он сильно отставал от Гилана. О старших братьях юный принц не хотел говорить. Турнирами не интересовался. Охотой не увлекался. В конях не разбирался. Смотрел на Рэна свысока, а в глазах пустота, ни юношеского задора, ни интереса к жизни. Неудачный результат кровосмешения. Рэн извёлся, придумывая темы для разговора, и с облегчением вздохнул, когда Амий ушёл.

Ночь перед свадьбой выдалась мучительной и долгой. Рэн просыпался от собственных стонов и вновь проваливался в тревожный сон. Утром велел Черемеху принести лекарство от головной и сердечной боли, чем не на шутку встревожил лекаря. Чтобы встряхнуться и привести себя в чувство, отправился на тренировку и упражнялся с мечом, пока не прибежал всполошённый камердинер: за воротами замка уже выстраиваются церковники и дворяне, а король ещё не одет.

Брачная церемония началась с торжественного шествия. Святые отцы несли шесты с Ангелами-спасителями. За ними следовали знаменосцы, королевские гвардейцы и рыцари в парадных латах. Кони гарцевали под лордами, раскачивая бахрому и кисти на парчовых чепраках. Вороной жеребец Рэна никак не хотел идти медленно, так и норовил вырваться из колонны. Рэн с трудом удерживал его вровень с открытой каретой, в которой сидела укутанная в меха невеста. За ними катили повозки с благородными дамами. Процессию замыкали верховые стражники.

Казалось, вся столица собралась на площади перед храмом. Гвардейцам пришлось поднять лошадей на дыбы, чтобы народ освободил проезд к парадному входу.

Через полчаса Рэн стоял в освещённом факелами зале, смотрел на Бариссу и слушал голос Святейшего.

— Господи, прояви милосердие к Рэну и Бариссе. Благослови их союз любовью, богатством и детьми, чтобы они каждый день славили тебя своими мыслями, речами и поступками.