Книга Ева Луна. Истории Евы Луны - Исабель Альенде

образцовому мужу, который убедительно доказал свою любовь к супруге.

Не уступая натиску журналистов и расспросам полицейских, Доминго занял позицию скромной галантности и отказался обнародовать размер выкупа. «Моя жена бесценна» – вот был его аргумент. Народная молва раздула заплаченную похитителям сумму до невозможности. Столько денег еще не платил ни один мужчина ни за одну женщину, тем более за собственную жену. Это происшествие превратило семью Торо в символ роскоши. Люди говорили, что Доминго богаче самого президента, который годами набивал карманы доходами от продажи национальных запасов нефти. А состояние президента, между прочим, было одним из пяти крупнейших в мире. Отныне Доминго и его супруга были приняты в высшее общество, куда до тех пор доступ им был запрещен. Ничто не омрачало триумфа супругов, даже публичные протесты студентов, которые развесили на здании университета плакаты, обвинявшие Эбигейл в «самопохищении», а ее супруга в том, что он просто переложил несколько миллионов из кармана в карман, уклонившись от уплаты налогов. Полицию обвиняли в том, что она повелась на сказочку про группировку «Красные пумы» и теперь запугивает ими народ, оправдывая репрессии против оппозиционных партий. Однако злым языкам не удалось разрушить магический эффект похищения, и через десять лет чета Торо – Макгаверн стала одной из самых уважаемых семей в стране.

Бесконечная жизнь

Истории бывают разные. Некоторые рождаются, чтобы их рассказывали: их суть – язык. И прежде чем рассказчик подберет слова, эти истории существуют лишь в виде эмоций, причудливых мыслей или бесплотных воспоминаний. Бывают истории, созревающие целиком, как яблоки на дереве, и их можно повторять бесконечно, не меняя смысла. Есть рассказы, основанные на реальных событиях и чуть приукрашенные вдохновением. Но встречаются истории, что возникают в порыве вдохновения, а потом становятся реальностью. Бывают тайные истории, хранящиеся в сумраке памяти. Они – словно живые организмы: пускают корни, тянут щупальца, обрастают дополнениями, в них заводятся паразиты; со временем такие истории превращаются в кошмары. Подчас, чтобы изгнать демонов из памяти, нужно поделиться с кем-нибудь своим воспоминанием.

Супруги Анна и Роберт Блаум состарились вместе. Они были так близки, что казались братом и сестрой. У обоих на лицах вечно было написано доброжелательное удивление, и даже морщины у них были одинаковые. У них были похожие жесты, привычки и стремления. Они одинаково пожимали плечами. Бо́льшую часть жизни они не разлучались ни на минуту. Супруги столько времени ходили за руку и спали в обнимку, что легко могли договориться о встрече в одном и том же сновидении. Они не расставались с тех пор, как познакомились полвека назад. В ту пору Роберт был студентом-медиком и стремился дочиста отмыть весь мир и избавить ближнего от страданий. Анна в молодости украшала этот мир своей чистой девичьей красотой. Познакомились они благодаря музыке. Анна играла на скрипке в камерном оркестре, а Роберт происходил из семьи музыкантов-виртуозов, любил играть на фортепиано и не пропускал ни одного концерта. Он обратил внимание на стоявшую на сцене девушку в черном бархатном платье с кружевным воротничком; с закрытыми глазами она играла на скрипке, и молодой человек влюбился. Прошло несколько месяцев, прежде чем Роберт решился с ней заговорить, а когда заговорил, обоим хватило буквально нескольких фраз, чтобы осознать, что они созданы друг для друга. Война разразилась до того, как они успели пожениться. И как тысячи других евреев, охваченные страхом преследований молодые люди были вынуждены бежать из Европы. Они отплыли от берегов Голландии. Из одежды у влюбленных имелось только то, что было на них надето. Весь их багаж состоял из нескольких книг Роберта и скрипки Анны. Судно провело в пути два года, поскольку не могло получить разрешение причалить ни в каком порту. Ни одна страна Восточного полушария не хотела принимать беженцев. Избороздив несколько морей, судно причалило к карибским берегам. К тому времени корпус его, облепленный ракушками и моллюсками, напоминал цветную капусту. Внутренняя обшивка пропускала влагу, оборудование в машинном отделении позеленело, а все члены команды и пассажиры состарились на двести лет – за исключением Анны и Роберта, которые прятались от отчаяния за щитом любви. Смирившись с перспективой бесконечного рейса, капитан велел бросить якорь в небольшом заливе, напротив пляжа с ослепительно-белым песком и стройными пальмами, на которых сидели дивные птицы. Стоянка была необходима, чтобы ночью матросы спустились на берег и пополнили запасы пресной воды. Однако судно больше не сдвинулось с места. На рассвете не удалось запустить машину, заржавевшую от смеси соленой воды и пороха, которую приходилось использовать за неимением лучшего топлива. Утром из порта приплыла лодка с представителями властей: группой веселых мулатов в расстегнутых мундирах. Прибывшие были настроены доброжелательно, однако в соответствии с регламентом приказали судну покинуть территориальные воды страны. Узнав о печальной судьбе мореплавателей и плачевном состоянии судна, они предложили капитану остаться в стране со своими людьми на несколько дней, отдохнуть и позагорать: а вдруг все наладится само собой, как это почти всегда бывает? За ночь люди со злосчастного судна на шлюпках перебрались на берег и ступили на горячий песок страны, название которой они с трудом могли произнести. И вскоре все путешественники скрылись среди буйной растительности, желая поскорее остричь бороды, сбросить с себя замшелые лохмотья и забыть об океанских ветрах, закаливших их души.

Так для Анны и Роберта началась иммигрантская жизнь. Сначала они зарабатывали себе на хлеб работой на стройке, а потом, постигнув правила этого нестабильного общества, пустили корни в стране. После вынужденного перерыва, случившегося из-за войны, Роберт доучился на врача. Они питались бананами и пили кофе, ютясь в крошечной комнатушке скромного пансиона. Из их окошка был виден только уличный фонарь. По ночам Роберт использовал его свет для занятий, а Анна – для шитья. Закончив, Роберт садился у окна и любовался звездами над крышами соседних домов, а Анна играла для него на скрипке старинные мелодии. Такое окончание дня вошло у них в привычку. Через много лет, когда имя доктора Блаума прославилось, воспоминания о бедной юности стали непременной частью прологов к его книгам или интервью с журналистами. Судьба супругов изменилась к лучшему, но они продолжали жить скромно, не в силах стереть следы прошлых страданий и избавиться от чувства призрачности жизни в изгнании. Они были одного роста, сильные, ясноглазые. Роберт выглядел как мудрец; непокорная шевелюра скрывала его уши, он носил очки с толстыми стеклами в круглой черепаховой оправе и всегда ходил в сером костюме, который заменял на другой, точно такой же, когда Анна отказывалась