Книга XX век как жизнь. Воспоминания - Александр Бовин

А как же Кожокин? Он что, не понимал этого? Прекрасно понимал. Но ему нужно было избавиться от известинского наследства, от независимо мыслящих людей, от журналистов, привыкших работать не на бегу. Ему нужны были послушные, думающие и пишущие на бегу поставщики читабельных материалов. Такие журналисты существовали и существуют. Они, особенно если талантливы, — нужны, просто необходимы. Как всегда, вопрос в мере. Между серьезностью и читабельностью, между основательностью и дешевкой. Выбор Кожокина был ясен…

Мой — тоже. Как раз 4 ноября, — уже купив и прочитав «ЛГ», — я не только не бегал по Пушкинскому скверу, но совершенно нагло сидел там на здоровенной красной софе и подвергался фотографированию. Немецкий мастер фотографии Хорст Вакебард реализовывал свой проект «Универсальная софа». Вот уже более двадцати лет он возит по миру свою софу и фотографирует на ней выдающихся, с его точки зрения, представителей разных стран. Называет: Питер Устинов, Джимми Картер, Иегуди Менухин… Теперь дошла очередь до «российской галереи».

Помню, срывался мелкий осенний дождичек, на софу норовили усесться проходившие мимо москвичи, не хватало света… Но победил немецкий Ordnung. Вся процедура заняла часа два, так что я смог сидя продумать тезисы своего нового начальника. Огорчился. Но, поднявшись с софы, перешел в свой кабинет и стал, опять же сидя, что-то сочинять для «Известий».

* * *

И не только для «Известий». Поскольку меня, как сидящего в огромном кабинете и смотрящего в окно, потихоньку стали притормаживать, пришлось писать в другие СМИ. Приближался конец года. Зализывали раны после кризиса. Мой материал (Интерфакс-АиФ. 1998. № 49) назывался: «Реформы умерли. Да здравствуют реформы!»

Я писал о том, что экономическая политика ельцинских правительств запуталась в полумерах, непоследовательности, недальновидности. Плана уже нет. Рынка еще нет. Спекулируя на трудностях повседневной жизни, на кричащих противоречиях, коммунисты перешли в наступление. Раскручивается процедура импичмента президента. Правительство Примакова сдвинуто к левому центру. Идет яростная атака на свободу слова. Взят под защиту антисемитизм.

Перед правительством Примакова объективно стоит задача избавиться от монетаристских, неолиберальных излишеств. От Фридмана и Хайека надо отступить к Кейнсу. Не к Марксу, как хотели бы коммунисты, а к Кейнсу. Без Госплана и Госснаба. Государство не должно, — если не говорить об исключениях, — поднимать экономику. Оно должно создать условия, в которых экономика могла бы подняться сама. Условия эти элементарны. Четкие, одинаковые для всех, стабильные правила игры на экономическом рыночном поле. Твердые, надежные гарантии частной собственности. Налоги, не удушающие, а стимулирующие предпринимательство. Таможенные тарифы как элемент не фискальной, а экономической политики. Решительное обуздание криминальных структур.

Сумеет ли Примаков пойти по такому пути? Трудности огромны. Вне правительства — «старые левые». Внутри правительства — «тяжеловесные» биографии премьера и части министров. Не всем удается прорвать горизонты ментальности, сложившейся в брежневские и горбачевские времена.

Отравление историей вылечить непросто. Вспоминаются пронзительные стихи Павла Григорьевича Антокольского:

Я, сотрапезник общего стола, Его огнем испепелен дотла, Отравлен был змеиным ядом. Я, современник стольких катастроф, Жил-поживал, а в общем жив-здоров… Но я состарился с ним рядом. Не шуточное дело, не пустяк — Состариться у времени в гостях, Не жизнь прожить, а десять жизней — И не уйти от памяти своей. От горького наследства сыновей На беспощадной этой тризне.

Да, от памяти не уйти. Но если тебе дают порулить, надо, сохраняя память о прошлом, суметь почувствовать вкус нового времени. Иначе толку не будет…

В коридорах власти иногда приходится слышать, что Примаков должен провести Россию между Сциллой коммунистического реванша и Харибдой реванша неолибералистского. Я не могу согласиться с таким подходом. Нельзя двигаться между прошлым и будущим. Надо выбирать: идти назад или идти вперед. Вперед — значит продолжать путь либеральных реформ в политике и экономике. Избегая, разумеется, ошибок и глупостей недавних лет.

Никакие заклинания «державников», народных, национальных и т. п. «патриотов», сторонников «особого пути» и необольшевистского «евразийства», никакое надувание внешнеполитических щек не возродят величие России. Она станет великой, уважаемой державой лишь тогда, и только тогда, когда мы перестанем быть нищими, перестанем просить гуманитарную помощь, когда российская экономика станет конкурентоспособной, то есть будет производить то, что нужно людям как внутри страны, так и во всем мире. А к этому, как показывает мировой опыт, ведет только один путь — путь либеральных реформ.

«Мы пытались, — писал я, — взять новые, рыночные рубежи одним броском, кавалерийской атакой. Возможно, у Гайдара-внука сработали гены Гайдара-дедушки. Но не получилось. Выдохлась атака. Следовательно, надо осмотреться, перегруппировать силы и перейти к систематической осаде этих самых рубежей. Сил, терпения у нас хватит. Ума хватило бы…»

* * *

В «Известиях» я подвел итоги года 31 декабря в статье «Разрушение иллюзий».

Люди устали ждать. Меньше стало надежд и радостей, больше разочарований и горя. Успокаиваю себя тем, что мы вроде бы становимся умнее. Кризис обнажил банкротство режима, бессилие, беспомощность власти. Из мира утешающих иллюзий, спасительного самообмана нас выбросило в мир суровой, беспощадной реальности.

Во-первых, стало понятно, что абстракции монетаризма, неолиберализма не работают в постсоветском обществе.

Во всяком случае, не работают в «чистом» виде. Реформаторы дискредитировали реформы. Но это вовсе не означает, что нужно отказаться от реформ. Это означает, что их нужно продолжать с умом, считаясь с российской действительностью.

Во-вторых, кризис позволил лучше понять, что российские «красные», несмотря на модернизированный лексикон своих лидеров, не превращаются в «розовых». Им не нужна демократическая Россия. Они стремятся вернуть нас в советское, «социалистическое» прошлое.

В-третьих, разрушена вера в созидательные, творческие силы президента и созданной им государственной машины. Да, Ельцин говорит решительное «нет!» повороту назад. Но он не способен идти вперед. Он не знает, куда идти. Он окружает себя слугами, а не соратниками, и тем самым отрезает, изолирует себя от страны, от народа.

Известный русский историк П. В. Павлов в 1862 году говорил: «Россия стоит теперь перед бездной, в которую мы и повергнемся, если не обратимся к последнему средству спасения, к сближению с народом». История повторяется. Власть снова отчуждена от народа.

Нами правит какая-то анонимная диктатура, диктатура чудовищно разросшегося чиновничьего аппарата.

И все-таки оснований для пессимизма, по-моему, нет. Недавно я наткнулся на такое изречение: «Мир велик, и спасение поджидает за каждым углом». Так оно и есть на самом деле. Надо «только» уметь видеть эти углы и не шарахаться от одного к другому. Надо «только» уметь спасаться и помнить: спасение утопающих — дело рук самих утопающих.