Книга Святая Земля. Путешествие по библейским местам - Генри Воллам Мортон

Человек, который принес эту руку, отказывался брать ее назад, убежденный, что чем дольше я продержу ее, тем больше шансов у него получить шиллинг (дескать, я отдам предпочтение его товару перед прочими, которые энергично подсовывали старые и молодые люди, обступившие меня плотным кольцом). Размышляя, что же делать, я обратил внимание на человека, который казался очень старым, коричневым, высушенным, страшным, как мумия; он медленно шел в мою сторону, опираясь на палку. Хотя глаза его были закрыты — вероятно, он был слеп, — он точно находил путь по усыпанной камнями земле, а когда приблизился, то без труда проложил дорогу в толпе торговцев, нанося яростные удары посохом по ногам людей. Несколько детей с завыванием отбежали в сторону, но я заметил, что никто из получивших удар не выразил возмущения или неудовольствия: так велико на Востоке почтение к старости.

Старик явно хотел сказать мне нечто важное. В нескольких ярдах от меня он остановился и медленно открыл глаза; они были совершенно белыми. Меня охватило желание оказаться как можно дальше от этого ужасного старца, но я ждал. Он медленно сунул руку за пазуху и извлек из-под рубашки кусок гроба. Было жутко видеть, как старик, похожий на мумию, пытается продать мне кусок гроба; я ощутил отвращение, доходящее до тошноты, от этой дикой и омерзительной торговли реликвиями из гробниц и готов был распространить это чувство и на почтенных археологов, и на всех тех, кто роется в мертвых останках Древнего Египта в поисках столь кошмарных объектов.

Я посмотрел на руку мумии, которая все еще была у меня, и решил купить ее за шиллинг и захоронить где-нибудь или избавиться иным образом, одновременно исключив ее из цепочки убогой торговли. Моя покупка, судя по всему, удивила толпу, в особенности того, кто продавал эту руку, и все торговцы мгновенно исчезли в песчаных холмах, громко перекрикиваясь по дороге, оставив рядом со мной только ужасного старика, который словно не понимал, что происходит, и по-прежнему протягивал кусок желтоватого деревянного гроба.

У меня не было газеты, чтобы завернуть руку мумии, и, когда я попытался засунуть ее в карман, она зацепилась за край одежды и никак не хотела попадать внутрь. Я уже сожалел, что купил ее. Похоронить руку там, где я находился, или забросить за скалу было бессмысленно, ее отыскали бы вновь через пару часов и снова начали бы предлагать туристам. Ничего не оставалось, кроме как расхаживать с рукой мумии в ладони, высматривая подходящее место для ее захоронения.

Я обещал выпить кофе с шейхом Курны, а поскольку не мог представить себе, как явлюсь в дом самого важного человека в деревне со зловещей реликвией в руках, я подумал, что самый лучший способ — не давать никаких объяснений, а вести себя так, словно я имею привычку носить при себе подобные вещи. Шейх провел меня в пустую комнату на первом этаже дома. В ней кишмя кишели живые существа. Разгуливала компания куриц, на мой взгляд, как-то слишком задумчиво и неспешно; сверчки выдавали громкие рулады в стенах; череда муравьев демонстрировала нечто вроде военной экспедиции в Афганистан, уверенно прокладывая путь по неровностям пола, которые по отношению к росту насекомых были настоящими горными массивами. В углу виднелись стволы пальм, которые служили балками, и там стрижи устроили гнездо, напоминавшее обликом маленькую желтую губку. Птица поминутно влетала в комнату, мелькала у нас над головами, на секунду зависала у гнезда, а потом опять уносилась в солнечные просторы.

Босоногий мальчик внес поднос с турецким кофе, и, пока я угощался своей порцией, в углу что-то зашевелилось (что именно — не уверен). Присмотревшись получше, я увидел совершенно необыкновенную мышь, размерами вчетверо больше английских мышей, с палевым мехом такого нежного, благородного тона, который я встречал только в костюмах королевских кучеров. У нее были большие, почти идеально круглые уши, а общий облик порадовал бы всех поклонников Уолта Диснея. Я поразился тому, что существо величиной с крысу, родственное этому грызуну, может сохранять типично мышиное очарование. В ней не было ничего неприятного и специфически крысиного. Она жизнерадостно пробежалась по комнате, словно заводная машинка на колесиках, деловито поводя носом, оглянулась вокруг с весьма умным видом, а потом исчезла. Шейх заметил мой интерес к мыши, но промолчал, точно так же, как обошел молчанием руку мумии, лежавшую между нами на диване.

Мы просто сидели и потягивали кофе в прохладной, затененной комнате, и я спросил, встречал ли он Абд эр-Расула Ахмада. Хозяин пристально взглянул на меня, потому что из приятной банальности вежливого общения я вернул его в реальный мир, затронул смертельный эпизод из истории Курны. Он ответил, что хорошо помнит Абд эр-Расула, которому было уже около 90 лет, а также и мать старца, ту, что передвигалась, опираясь на две палки, и умерла в возрасте 110 лет. История Абд эр-Расула из Курны, на мой взгляд, одна из самых романтичных в Египте.

Чуть больше шестидесяти лет назад туристам в Луксоре потихоньку продали целый ряд замечательных памятников древности. Многие из них имели отношение к царям и царицам Египта, мумии которых на тот момент не были найдены. Власти поняли, что кто-то сделал открытие выдающейся важности, и послали наблюдателей в район захоронений. Наибольшие подозрения вызвала одна арабская семья, проживавшая в старой гробнице Курны с XII века. Аресты не помогли вытянуть из них фамильную тайну, но, как это обычно бывает на Востоке, нашелся один человек, который во всем признался, и история вышла наружу.

Выяснилось, что однажды летом 1871 года Абд эр-Расул Ахмад шел по горам за Дейр эль-Бахари и наткнулся на шахту, уходившую под землю футов на сорок. Спустившись в нее, он увидел туннель, тянувшийся на сто двадцать футов в глубину гор. Он прополз вдоль всего коридора и оказался в просторной камере, вырубленной в скале. В свете факела он увидел такое, что у него дыхание перехватило: даже он, потомок многих поколений грабителей могил, не мог вообразить подобную сцену в самых оптимистических мечтах. Пещера была до самого свода заполнена гробами, мумиями, погребальной мебелью, украшенной золотом, которое тускло мерцало в бликах огня. В тот момент он не знал, что по чистой случайности нашел секретное укрытие царских останков, устроенное жрецами для тридцати мумий в 966 году до н. э. в надежде спасти их от грабителей могил, действовавших в Египте уже в древние времена.

Радость его была омрачена мыслью о том, что сдвинуть тяжелый саркофаг и открыть любой из ящиков в одиночку он не сумеет, а привлечение к работе помощников означало необходимость раскрыть свою тайну. Обдумав сложившуюся ситуацию, он решил посвятить в дело сына и двух братьев. Вчетвером они стали по ночам посещать пещеру с сокровищами мертвых, обдирать мумии, выносить мелкие и легкие предметы, которыми постепенно наводнили рынок. Их состояние росло, требовалась чрезвычайная осмотрительность, чтобы окружающие не заподозрили, что соседи сидят на золотой жиле, найти которую всегда было заветным устремлением каждого профессионального грабителя могил. Но такие сокровища не могут оставаться незаметными. Как только покупатели предъявили их в Европе, ценность находок вызвала оживление и интерес специалистов, так что раскрытие секрета пещеры стало лишь вопросом времени.