Книга Че Гевара. Важна только Революция - Джон Ли Андерсон

В конце ноября 1965 г. Че был самым известным в мире революционером-марксистом, человеком, готовым служить «пролетарскому интернационализму» в любой точке света. Но сейчас Че некуда было идти, он воистину стал человеком без страны.

II

25 ноября, через три дня после того как Че с товарищами выбрались из Конго, глава конголезских вооруженных сил Жозеф Мобуту совершил переворот и сверг президента Касавубу. Так началось его диктаторское правление, поддерживаемое Западом, продлившееся три десятилетия и выжавшее из страны все соки. «Революция» в Конго действительно закончилась.

Проведя несколько дней в Дар-эс-Саламе, Тума и Помбо вылетели в Париж, а оттуда в Москву и затем в Прагу. Там их поселили на конспиративной квартире, предоставленной чехословацкой разведывательной службой, и они стали ждать Че. А тот, запертый в четырех стенах в столице Танзании и навещаемый лишь Пабло Рибальтой и кубинцем-телеграфистом, принялся за работу — он писал воспоминания о событиях в Конго.

Че намеревался опубликовать свой труд — «когда придет время» — как вклад в летопись мировой социалистической революции. Он назвал книгу «Эпизоды революционной войны (Конго)», то есть так же, как и книгу о кубинской революции, — тем самым показывая, что Конго для него лишь очередная ступень в исторической борьбе, конечной целью которой является «освобождение» всех угнетенных мира.

Однако между этими двумя книгами имелось существенное различие. Первая, хотя в ней было достаточно прямых указаний на ошибки и ненужные жертвы, тем не менее являла собой хвалебную песнь героизму кубинских партизан, Фиделю и его безупречному руководству революцией, приведшему их к победе, а также содержала наставления тем, кто пойдет по их стопам. Вторые же мемуары были прямой противоположностью: Че обозначил это с самого начала, назвав свой рассказ «историей провала».

Че посвятил книгу «Баасе и его соратникам, в поисках смысла их жертвы». В ней он каялся в своих грехах в духе классической марксистской самокритики. В конце книги, рассказав обо всем произошедшем и подробно перечислив и разобрав все промахи, допущенные, по его мнению, конголезским движением и кубинскими бойцами, Че перешел к своим собственным ошибкам. «Долгое время я был чрезмерно самодоволен, а иногда, видимо в силу своего характера, слишком резок и причинял другим боль».

Че писал, что единственными людьми, с кем у него возникло полное взаимопонимание, были крестьяне, но он порицал себя за то, что не приложил достаточно усилий, чтобы как следует выучить суахили. Понадеявшись больше на знание французского, он мог общаться с офицерами, но не с рядовыми бойцами.

«При общении с товарищами я, как мне кажется, сделал все, чтобы не дать никому повода меня упрекнуть… Иметь лишь одну пару разбитых сапог и одну смену грязной одежды, есть те же помои, что и остальные солдаты, жить в тех же условиях — все это было для меня в порядке вещей. Но возможно, моя привычка уединяться для чтения и нежелание решать мелкие, повседневные проблемы отдаляли меня от остальных, не говоря уж о том, что некоторые особенности моего характера делают близкое общение со мной непростым.

Со мной было трудно, но я не думаю, что чрезмерно. Вряд ли я был несправедлив. Я применял методы, обычно не используемые в регулярной армии, например оставлял бойцов без еды: это единственный известный мне эффективный способ наказания во время партизанской войны. Поначалу я пытался действовать иначе, лишь убеждением, но это не дало результата. Я стремился к тому, чтобы мои солдаты имели ту же точку зрения, что и я, но мне это не удалось. Они не были готовы смотреть в будущее с оптимизмом, потому что смотреть туда приходилось из мрачного настоящего.

И наконец, был еще один важный момент в моих отношениях с другими… — это прощальное письмо Фиделю. Из-за него мои товарищи считали меня, так же как это было много лет назад в Сьерра-Маэстре, лишь иностранцем, сотрудничающим с кубинцами… Открыто или нет, я отказался от многого, что является самым святым для человека: семья, нация, родина. Это письмо, вызвавшее столько восторженных отзывов на Кубе и за ее пределами, отдалило меня от моих бойцов…

В Конго я получил урок. Есть ошибки, которых я больше не совершу. Возможно, есть и такие, которые я повторю опять, и новые, о которых пока не догадываюсь. Теперь я сильнее чем когда-либо верю в партизанскую борьбу… Я не забуду ни этого поражения, ни его ценнейших уроков».

III

Покинув Конго, Че оказался в полной зависимости от кубинских секретных служб, которые должны были его защитить. Впервые за всю взрослую жизнь он не был хозяином своей судьбы.

Возглавляемая «Барба Рохой» Пиньейро сеть по поддержке партизан и разведке теперь работала на всей территории Африки, так же как в Латинской Америке и других частях света, часто под дипломатическим прикрытием. Одним из агентов Пиньейро был кубинский поверенный в делах в Каире, Хосе Антонио Арбесу, а другим — Улисес Эстрада, отвечавший за страны Азии и Африки. Во все время пребывания Че в Конго Улисес был главным «каналом связи» между Кубой и Танзанией, он постоянно ездил из одной страны в другую, заведовал переправкой оружия, бойцов и координировал разведку. После разгрома повстанцев задачей Улисеса стало отправить кубинских бойцов назад в Гавану и помочь определить последующие действия Че. Поначалу этот вопрос оставался открытым. Фидель предложил Че вернуться на Кубу, но тот отказался, заявив, что хочет отправиться «прямо в Южную Америку». Но куда? К решению вопроса привлекли главного заместителя Пиньейро, Хуана Карретеро (он же Ариэль). Ариэль обнаружил, что с Че нелегко иметь дело.

«С ним трудно было спорить, — вспоминает Ариэль. — Открыто возвращаться на Кубу он не хотел: из-за своего письма, потому что дал обязательство быть преданным делу революции. Этого варианта для него просто не существовало».

Потянулись недели: прошли Рождество и Новый год, а Че оставался в своем укрытии. В начале января 1966 г. Ариэль переправил в Танзанию его жену.

По прибытии в Дар-эс-Салам он сразу отвез Алейду в здание посольства, где обитал Че. Там супруги стали жить в квартирке из двух комнат. Одна представляла собой крошечный кабинет-фотолабораторию, в ней они спали. Другая небольшая комната служила гостиной, и там они проводили дни. В течение полутора месяцев ни Алейда, ни Че не покидали этих стен и занавески на окнах были всегда задернуты. Только один раз Алейда осмелилась выглянуть: она увидела неподалеку рощицу и не обнаружила никаких домов. Единственным их посетителем был Пабло Рибальта, приносивший супругам еду. В специальной комнате связи на том же этаже сидел шифровальщик и стенографист Че, кубинец по имени Коулмен Феррер. Больше никто их не видел и не знал, кто они такие.

По словам Алейды, заключение не очень беспокоило Че, так как у него было много работы. Ко времени приезда жены он уже закончил свои воспоминания о войне в Конго и теперь трудился над двумя новыми сочинениями: «Философскими записками» (они до сих пор так и не опубликованы) и «Экономическими записками», представляющими критический разбор советской книги «Политическая экономия» — классического труда сталинской эпохи. Че вообще много читал, в том числе и просто для удовольствия: поэзию и художественную прозу. Когда приехала Алейда, он составил для нее «учебный план» — список книг, которые жена обязательно должна была прочитать в качестве домашнего задания и которые они обсуждали каждый вечер.