Книга Лезвие бритвы - Иван Ефремов

– И какова же эта расплата? – спросил Витаркананда, переведя очередную часть речи Гирина.

– Вы, индийцы, тысячелетия тому назад открыли правильный путь к совершенствованию человека путем тщательного развития и умножения его телесных и психических сил. Вы научились владеть теми мышцами и нервами, которые не подчиняются воле европейца, узнали многое о гипнозе и высшей физической культуре тела. Но разве вы употребили это знание для умножения счастья и красоты? Индивидуальное совершенствование без общественного назначения, во-первых, неполно, во-вторых, бесцельно. Это все равно что сделать могучую машину и запереть ее в сарай. Цель – действие в обществе людей, а не уход от них! Не поймите это как обвинение, я никого не вправе ни осуждать, ни порицать.

Я только искатель научной истины, знающий, что истина зависит от обстоятельств места и времени.

Вы скрылись от мира, вероятно, потому, что познали психофизиологические возможности человека очень давно, когда еще никто не думал о научно обоснованной возможности создания общественной формации, более совершенной, чем феодальные царства или рабовладельческие деспотии. Когда, кроме военной или жреческой касты, то есть наиболее бесполезных групп общества, все другие, подлинные создатели материальных и духовных ценностей, стали расцениваться наиболее низко. Кастовая система, изобретенная с целью, так сказать, выведения пород людей разного общественного назначения, уже тысячи лет назад не оправдала себя, а в отношении своей прямой цели – улучшения людей – полностью провалилась. Парии здесь, в Индии, родии – на Цейлоне часто красивее и умнее людей высших каст. Трудные условия их жизни сделали их такими, в то время как брахманы во многом отупели и закоснели. Здесь диалектика жизни не была учтена, и Индия понесла наказание.

Вы боялись использования полученных знаний во вред людям, как это случается сейчас с нашей могущественной европейской наукой. Вы думали, что качества, необходимые для достижения высшего познания, присущи лишь ничтожному числу избранных.

Вот и случилось, что открытия, сделанные лучшими умами Индии, оказались под спудом религиозных суеверий, никчемной обрядности, иногда служили случайным жуликам. В трудные часы вашей родины, а их было у многострадальных индийцев немало, эти знания были уделом крошечной кучки людей и не помогли Индии.

Едва профессор перевел эти слова Гирина, как с места поднялись три индийца, быстро заговорившие с Витарканандой.

– Мои друзья говорят, что это несостоятельное заявление. Мудрецы Индии, йоги и свами боролись за свободу и гибли наравне со всеми и впереди многих.

– Я говорю не об этом. Я слишком мало знаю, чтобы бросать такое обвинение индийцам, которых я глубоко уважаю как народ. Поймите, речь идет о том, что психологические достижения йогов и свами ни прежде, ни теперь не увеличили сил вашего народа на его пути к лучшей жизни. Умение сосредоточивать все силы ума и воли на любом предмете должно было бы оставить далеко позади европейских ученых сейчас, когда и вам стало очевидным, что без науки о природе, о материальном мире народ Индии не сможет идти наравне с другими. Однако именно сейчас мы видим, что откровения йогов не дали пользы этой науке. Их силы направились не на реальное преодоление вредного и злого, а на другие, для народа мнимые, препятствия.

Теперь поднялись уже все друзья профессора, за исключением немощного старца, уставившегося удивленными глазами на ученого из Советской России. Он поднял руку, призывая к спокойствию, и слабым голосом что-то сказал Витаркананде.

– Свами Параматмананда хочет узнать причину, по которой мы, по мнению уважаемого гостя, не преуспели в открытиях материального мира, столь важного в глазах ученых Запада.

– Причина, мне кажется, в том, что вы отказались от древних традиций – искания и борьбы, тех традиций, которые привели Индию к таким высоким достижениям науки и искусства в древние времена. Открытые в тысячелетних поисках силы души и тела вы направили на себя лично, на получение индивидуального блаженства и были за это наказаны самой природой, ибо дальнейшие исследования оборвались. В самом деле, если человек может достигнуть экстаза – самадхи и даже высшей его степени – нирвикальпасамадхи, которое вы называете слиянием с океаном мировой души и божеством по ту сторону жизни и смерти, зачем идти дальше? А аналогичные самадхи ощущения вызываются и у не посвященных в йогу людей понижением содержания в крови углекислого газа от усиленного дыхания в самогипнозе – так называемой гипокапнией. Это внутреннее состояние организма, а вовсе не сверхчувственная связь с внешним миром. Мы, западные ученые, можем вызвать мнимое погружение в бесконечность определенными лекарствами. Таким образом, вся великолепная и долгая подготовка мощной мыслительной машины, если конечной целью ставится мнимое слияние с божеством, получает известную аналогию с блаженством вовсе не подготовленных людей в бодлеровских «Исканиях рая». Тогда эта подготовка не ведет ни к каким откровениям и высотам познания. И не мудрено, что за последнее время йоги и свами не смогли повести за собой многих людей, как не смогли открыть ничего такого, что превосходило бы возможности просто талантливых ученых, долго занимавшихся своим предметом.

Мне кажется, что движение ваше остановилось и равнодушие сменило некогда пытливый дух великих ученых и философов Индии, еще в древности создавших материалистическую философию Чарвака, измеривших атмосферу Земли, открывших кровообращение за сотни лет до европейцев и даже предвосхитивших почти точные размеры атома водорода за две тысячи лет до нашей науки.

В раджа-йоге, королеве всех йог, одна из высших ступеней – пятая, если не ошибаюсь, называется «титикша» – это состояние полного равнодушия ко всему преходящему, к радости и страданию.

Вы называете это освобождением. С нашей точки зрения, это большое несчастье. В периоды больших невзгод человечества у людей разных народов появлялось состояние ацедии – убийственного равнодушия ко всему, и к себе самим в том числе. Это выключение из жизненной борьбы обязано повреждению наследственных механизмов и дефектности психики, а вы наносите это повреждение себе намеренно. Не из страха ли страдания? Не из опасения ли, что радость диалектически связана со страданием и, чтобы избежать страдания, надо отказаться от обоих?

– Так вы считаете путь йоги бесполезным? – строго спросил Витаркананда.

– Как можно так понять мои слова? – укоризненно покачал головой Гирин. – Физические силы и психические возможности человека громадны. Умение владеть ими особенно необходимо в нашу эпоху, когда столкновение старого и нового грозит миру небывалыми бедами. Сами же вы называли наше время «железным веком» – Кали-Югой, а современность – эпохой Агни – космического огня, предвидите распространение неизвестных прежде болезней, призываете «подготовить врачей». Йогическая наука, хотя далеко не все мои западные коллеги отдают себе в этом отчет, полярна европейской в методе познания. Мы привлекаем информацию из внешнего мира через описание и эксперимент, нащупывая законы вселенной. Вы же стараетесь познать мир изнутри, из себя, считая, что человек, как микрокосм, вмещает в себя всю неисчерпаемость бытия и полноту познания. Самая важная часть всех наук о человеке – психология, борьба за его высокие и душевные качества, хотя и резко различны в Индии и на Западе, по существу, составляют диалектически две стороны единства. Наша психология зиждется на синтезе опытных данных. Индийский исследователь не рационализирует истину, он испытывает ее в личном, субъективном опыте. Из наших психологических школ ближе всего к индийской школа Чарльза Роджерса.