Книга Звездоплаватели - Георгий Мартынов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все заметили, перерывы в рассказе Иайи. Создавалось впечатление, что временами фаэтонец «умолкал» и это молчание не было оправдано логикой его слов. И только в конце Иайа (было ясно, что люди слышали именно его мысли) объяснил, отчего это происходило.
В рассказе многого не хватало. А вместе с тем было совершенно очевидно, что фаэтонцы очень тщательно готовили его.
Происходило это потому, что в местах перерывов людям должен был демонстрироваться фильм, иллюстрирующий рассказ Иайи. Но фильма не было.
И такой совершенной казалась фаэтонская техника, что об этом никто не догадался. Люди не понимали причины неясностей и объясняли их недостатками своей восприимчивости к мысленным образам.
А догадаться было не трудно.
Опытный стенографист записывает человеческую речь легко и точно. Без пропусков и без искажений. Речь можно воспроизвести впоследствии в таком виде, в каком она была произнесена.
Совсем не то произошло с рассказом Иайи. Его записывали четверо, и у всех получилась различная запись.
Это никого не удивило, люди не имели опыта записи чужих мыслей. В каждом мозгу рассказ фаэтонца звучал по-своему, в зависимости от степени восприимчивости. К тому же, в рассказе не всё шло гладко.
В результате, когда «беседа» закончилась, в распоряжении людей оказались четыре неодинаковые записи и восемь воспоминаний. Большого труда потребовало составление отчёта для опубликования в печати.
Одно дело — короткие указания, подобные тем, которые были заключены в гранёных шарах Арсены, и совсем другое — длинный рассказ о чужой и неведомой жизни. Его гораздо труднее передать и гораздо труднее «услышать».
Фаэтонцы предвидели эту трудность. Они даже не попытались рассказать о науке и технике, отлично сознавая, что это невозможно. Иайа «говорил» только о жизни своей планеты, о причине её гибели и судьбе своих братьев. Он явно старался мыслить как можно проще. Специально подготовленный кинофильм должен был сказать людям то, что они не смогли воспринять непосредственно мозгом. Но фильма не было. И очень многое так и осталось неизвестным.
Всё же основное, что интересовало учёных Земли, было передано и воспринято с достаточной полнотой. Трагедия пятой планеты, густо населённого мира, обладавшего высокоразвитой наукой и могучей техникой; перестала быть тайной.
И перед всеми обитателями нашей планеты во весь рост предстало величие подвига, совершённого фаэтонцами, — старшими братьями человека Земли, — жутко-трагическая, но вместе с тем прекрасная история спасения целого мира разумных существ, приговорённых силами природы к неизбежной гибели.
И каждый, кто прочёл рассказ Иайи, а его прочли все, с новой силой понял, что человечество едино, что только совместные усилия могут сделать и невозможное возможным.
Столь интересовавшая всех причина гибели Фаэтона оказалась известной. Астрономы Земли уже давно догадывались о том, что именно послужило этой причиной. В этом смысле рассказ Иайи не принёс ничего нового. Он только подтвердил догадку. Самое важное и самое интересное заключалось в самих фаэтонцах, в рассказе о спасении человечества планеты.
Захватывающая в своей грандиозности эпопея миллионов людей!
Ответ Иайи на первый вопрос, заданный ему на Земле, сводился к следующему.
Ещё задолго до того, как на Фаэтоне появился человек, он был обречён. Неумолимые законы тяготения и небесной механики приговорили его к гибели. Когда и отчего это случилось, фаэтонцы вначале не знали.
Во Вселенной всё происходит очень медленно. Природа никогда не торопится. И сотни миллионов лет фаэтонцы жили на своей планете, не подозревая никакой опасности.
Медленно и постепенно развивалась наука Фаэтона. Как и на Земле, родоначальницей её была астрономия. Как и на Земле, сначала ощупью, потом всё более уверенно и быстро люди ставили себе на службу неисчислимые силы природы.
И настало время, когда наука открыла фаэтонцам неизбежность гибели их планеты.
Процесс эволюции разума неравномерен. Миллионы лет полудикого состояния — и только тысячи разумной жизни. Так же, как на Земле. И фаэтонцы узнали о грозившей им участи тогда, когда осталось не так уж много времени.
Поступательное движение планеты было чуть больше, чем скорость её падения на Солнце. Фаэтон с каждым оборотом, с каждым «годом» отходил от Солнца, приближаясь к орбите гиганта нашей системы — планеты Юпитер.
Это роковое приближение происходило исключительно медленно, но оно происходило, постоянно и неумолимо. И должен был настать момент, когда при очередном противостоянии Фаэтона и Юпитера, возмущающее действие последнего преодолеет сцепление частиц планетного вещества и приведёт к разрыву Фаэтона.
Учёные сумели точно рассчитать момент катастрофы. Перед фаэтонцами встал вопрос о спасении своих потомков.
То, что по масштабам времени Вселенной очень близко, по масштабам человека выглядит иначе. Никому из живших в то время фаэтонцев катастрофа непосредственно не угрожала. Гибель ожидала грядущие поколения.
Но ведь и человечество Земли работает для будущего. Те, кто начинал строить на Земле коммунизм, думали о потомках, заботились о них. Так же и фаэтонцы.
Приговор науки был произнесён. И перед обитателями планеты во весь свой исполинский рост встала задача не допустить гибели своих внуков и правнуков.
Фаэтонцы представляли себе два пути решения этой задачи. Изменить скорость движения планеты по орбите — приблизить её обратно к Солнцу, удалив от опасной близости Юпитера. А если этого не удастся сделать, то заблаговременно перебросить всё население Фаэтона на другую планету.
И все силы фаэтонской науки были брошены на решение задач, каждая из которых была грандиозна по трудности.
Было ясно, что переселение миллиардов людей практически невозможно. И фаэтонцы сознательно пошли на ограничение рождаемости, чтобы насколько можно сократить количество населения. Одно это наглядно свидетельствовало, что дело спасения коллективно выполнялось всем населением Фаэтона.
Бурно развивались астронавтика и атомная техника. Жёсткая необходимость подстёгивала усилия учёных.
Иайа мыслил так ясно и так конкретно, что из его рассказа люди поняли общий ход развития космонавтики на Фаэтоне. Было ясно, что фаэтонцы очень быстро прошли путь от ракет с жидким горючим до атомных, а затем и фотонных. Но и на этом они не остановились. Камов, Волошин, Мельников и другие специалисты по астронавтике поняли (правда, очень неясно), что на смену фотонным ракетам пришли гравитационные. Фаэтонцы раскрыли тайну гравитации и поставили её на службу межпланетным полётам. Подробности устройства этих кораблей Иайа не сообщил и даже не попытался это сделать.
Одна за другой улетали с Фаэтона космические экспедиции, чтобы выбрать новую родину.
Естественно, что первое внимание фаэтонцы обратили на Марс и на Землю, самые близкие к ним планеты, пригодные для жизни на них. Но Марс не оправдал ожиданий, он и тогда был в том же состоянии, в каком застала его первая экспедиция с Земли. А на самой Земле фаэтонцы нашли будущих хозяев — разумных существ, находившихся ещё в полудиком состоянии, но несомненно развивающихся.