Книга Миланский вокзал - Якопо Де Микелис

class="p1">Теперь, когда Рикардо подумал об этом, он вспомнил, что ранил одного из них во время перестрелки в кельтском храме, – и в то же самое время Карбоне загремел на больничный из-за неопределенного «несчастного случая». Мысль о том, что подстрелили именно его, несмотря ни на что, заставила Меццанотте усмехнуться.

Поведение комиссара всегда казалось ему столь же непонятным, сколь и иррациональным, но с данной точки зрения оно имело смысл. Если Рикардо прав, то одной из задач Далмассо было любой ценой не допустить, чтобы кто-то помешал операциям по поиску драгоценностей, тайно проводимым в недрах вокзала.

Было и кое-что еще. Далмассо так и не объяснил, каким образом фальшивая записка о выкупе была доставлена так быстро, после того как Меццанотте нашел сумочку Лауры на старой станции метро. До встречи в прокуратуре он ни с кем не говорил об этом. Ни с кем, кроме комиссара Далмассо. Тот был единственным, кто знал об этом и мог что-то с этим сделать.

Инспектору казалось, что он достиг той решающей стадии расследования, когда кусочки пазла начинают один за другим вставать на свои места, почти без усилий, давая представление о картине, которую они составят. В обычной ситуации он пришел бы в восторг – но не в таких обстоятельствах. Каждый шаг к истине был шипом, болезненно вонзающимся в его плоть.

Однако пока что это были просто умозаключения и догадки. У Рикардо не имелось в руках никаких конкретных улик, чтобы подтвердить их. Хотя, возможно, способ их получения существовал…

Меццанотте вышел из-за стола и направился в приемную. Старший помощник Фумагалли был увлечен тем, что осторожно протирал листья своих любимых растений по очереди чем-то желтым. Сначала Рикардо не понял, что это, но, присмотревшись, определил, что это банановая кожура.

– Это секрет моей бабушки. Внутренняя часть кожуры возвращает листьям блеск, – объяснил дежурный, заметив озадаченное выражение его лица.

– Пьетро, – обратился к нему Меццанотте, – вторая папка, которую Далмассо у тебя попросил, где она сейчас?

– Никто мне ее не вернул, инспектор, поэтому я полагаю, что она все еще у комиссара.

– В таком случае, – с притворной беззаботностью добавил Рикардо, – как ты думаешь, где он может ее хранить?

Фумагалли колебался, сморщив лоб, а затем, подавшись к нему, произнес тихим голосом:

– Под замком, в картотеке в его кабинете.

– Спасибо. Да, и я тебя ни о чем не спрашивал, понимаешь? – Он прищурился.

Дежурный обеспокоенно посмотрел на него.

– Постарайтесь больше не попадать в неприятности, инспектор. Вы только что вернулись после отстранения…

– В неприятности, я?.. Как это тебе в голову пришло! – притворно рассмеялся Рикардо.

Он уже собирался уходить, но, внезапно притормозив, обернулся.

– И последнее: когда именно комиссар принял командование здесь, на вокзале?

Фумагалли ответил без колебаний:

– В октябре девяносто восьмого года.

Незадолго до того, как начались набеги в подземелье людей в черном.

* * *

Меццанотте рассудил, что лучшее время для действий – между часом и двумя пополудни. Из-за пересменки и обеденного перерыва участок оставался безлюдным. Притаившись у кофейного автомата, инспектор следил за кабинетом начальника, пока не увидел, что комиссар уходит. Далмассо был известным едоком; он обедал в «Остерии дель Трено» на улице Сан-Грегорио, в десяти минутах ходьбы от вокзала, и, как правило, не торопился, поэтому Рикардо решил, что у него будет достаточно времени. Он дождался, пока в коридоре никого не будет видно, и проскользнул в кабинет.

Высокий и узкий шкаф для документов, о котором говорил Фумагалли, стоял у стены за столом справа. Это был металлический шкаф-картотека с семью ящиками. Меццанотте надеялся, что их будет меньше – кто знает, в каком из них хранится интересующая его папка… Придется работать быстро; если только ему не повезет, на операцию уйдет больше времени, чем ожидалось.

Краткого осмотра замков хватило, чтобы понять, что они цилиндрические, без особых сложностей. Рикардо достал из кармана специально купленный баллончик со смазкой, а также две скрепки, предусмотрительно захваченные с собой, и согнул их в нужную форму. Распылив немного смазки на первый замок, вставил скрепку в нижнюю часть прорези для ключа и удерживал ее на месте, слегка надавливая сбоку. Затем вставил вторую скрепку, кончик которой был загнут вверх, и начал как можно осторожнее продвигать ее внутрь механизма, где находилось несколько маленьких пружинных поршней разной длины. Когда ключ вставлялся в паз, выемки на нем поднимали поршни на высоту, необходимую для разблокировки цилиндра, позволяя тому вращаться. Если это не удавалось, Меццанотте приходилось находить и втягивать поршни по одному, подталкивая их вверх кончиком скрепки. Натяжение, при котором цилиндр поддерживался другой скрепкой, не слишком большой и не слишком маленькой, не позволяло поршням выходить снова. Затем, после поворота цилиндра обеими скрепками, замок открывался. Чтобы добиться успеха, недостаточно было знать технику – требовались чувствительность, ловкость и хирургическая точность.

И терпение, напомнил себе Рикардо, подавив ругательство после того, как пришлось начать все с нуля по третьему разу. Услышав наконец долгожданный щелчок замка, он посмотрел на часы. Восемь минут. Слишком медленно. Меццанотте боялся, что не успеет проверить все ящики. Он выдвинул тот, который только что с усилием открыл, и порылся в нем. Однако нужной папки там не оказалось. Если она хранилась в последнем ящике, то вряд ли он успеет достать ее…

Инспектор снова принялся за работу. Взломал второй и третий ящики, но папки не было и там. Когда он приготовился атаковать четвертый, голоса за дверью заставили его вздрогнуть.

– Комиссар вернулся?

– Не знаю; не думаю.

– У меня тут отчет, который он должен подписать; я оставлю его на его столе.

Меццанотте увидел, как открылась дверь кабинета, за которой он поспешил спрятаться. Только тогда с содроганием понял, что оставил ящики картотеки открытыми, и баллончик с аэрозолем лежит на столе, на самом виду. Надо быть совсем уж круглым идиотом, чтобы не заметить их…

– Ладно, неважно, – раздался голос с порога. – Я зайду позже. Мне тоже есть что ему сказать…

Когда дверь снова закрылась, Меццанотте выдохнул с облегчением. Повезло…

Он снова вставил скрепки в замок четвертого ящика. Оставалось совсем немного времени. Пот стекал по его лбу, затуманивая зрение, пальцы дрожали. Ему казалось, что он потратил целую вечность на то, чтобы открыть этот замок. Хвала святому покровителю взломщиков, ящик оказался правильный. Рикардо узнал папку по другому цвету обложки и по тому, что только на ней были номер протокола и архивная печать.

Засунув ее под рубашку, Меццанотте закрыл все замки и осмотрел их. На металле от скрепок осталось всего несколько крошечных следов, вряд