Книга Еврейская сага. Книга 3. Крушение надежд - Владимир Голяховский

Рупик собирал его письма и читал отрывки из них Соне. Она слушала без особого интереса:

— Это хорошо, что им там хорошо. Но нам-то до того какое дело?

Писал Глинский и про трудности, и про некоторые неудачи. Интересней всего Рупику было читать про медицинские экзамены. Евсей писал:

«Америка — страна иммигрантов, в нее стремятся тысячи врачей-иностранцев. Каждый врач, учившийся в другой стране, обязательно должен сдать экзамен по всем разделам медицины и экзамен по английскому языку. Америка не доверяет никакому другому врачебному образованию, кроме своего собственного, и правильно делает: уровень американской медицины намного выше других. Экзамен этот один на всех, его принимают два раза в год в один и тот же день по всей стране. Длится он целый день. Нужно представить копию своего диплома и заплатить 300 долларов. Врачей, желающих его сдавать, тысячи со всего мира. У нас, например, на экзамене было пятьсот врачей, большей частью из Индии, Пакистана, Филиппин. Русских пока еще мало (здесь всех приехавших из России называют „русскими“, хотя они евреи). В буклетах вопросы поставлены в разном порядке, это исключает возможность списывания. После каждого вопроса напечатаны пять возможных ответов. Нужно выбрать правильный и зачеркнуть кружок после него. Из пяти предложенных ответов один правильный, но бывают правильными два, могут быть три, четыре, а иногда и все пять. Это называется „множественный выбор“. Всего нужно ответить на 500 вопросов по всей медицине, но учитывая систему „множественного выбора“ это значит, что выбирать ответ нужно из 2500 вопросов. В среднем на прочтение и ответ приходится всего около 40 секунд. За это время надо не только понять суть вопроса, но и выбрать правильный ответ. При такой скорости раздумывать некогда: или ты знаешь ответ, или зачеркивай один из них интуитивно и быстро читай следующий. В общем, гонка ужасная. Правильно ответить нужно более чем на половину вопросов, тогда получишь проходной бал. После трех медицинских частей голова гудит и раскалывается, а надо сдавать языковую часть — вопросы и ответы на английском. Можно сдать медицину и провалиться с английским, можно сдать английский и провалиться по медицине. В любом случае придется повторять экзамен.

Сдать с первого раза удается только трети врачей, со второго раза — около 60 %, с третьего — около 85. Но есть люди, которые сдавали уже по пять раз и даже больше. Хуже всех сдают врачи из России, почти никто не знает английский достаточно хорошо, да и преподавание в СССР велось на низком уровне, объем новой медицинской информации трудно переварить даже за два года. Надо читать много учебников, самый лучший из них издается каждые пять лет фармацевтической компанией „Мерк“, „The Merck Manual“, книга на 1500 страницах, на специальной тонкой бумаге, в ней есть все. Мы с женой прочитали его от корки до корки, как приехали, засели за него и другие учебники, занимались по восемнадцать часов в сутки, глаза опухали, мозг отказывался воспринимать прочитанное. Но мне повезло — удалось хорошо сдать медицину с первого захода, а вот английский пришлось сдавать дважды. Жене придется сдавать еще».

Рупик читал письма вслух Соне, уговаривая и успокаивая ее:

— Вот видишь, Евсею повезло. И мне повезет тоже. Соня в ответ только вздыхала и плакала.

Он решил обязательно прочитать учебник «Мерка», достал его — до чего внятно и полноценно описаны в нем все разделы медицины. Вот как надо писать! Это послужило ему образцом для написания своей будущей книги.

В следующем письме Евсей Глинский рассказывал, как он поступил в резидентуру:

«Все американские врачи, включая иммигрантов, должны проходить один год интернатуры по общим предметам, а потом резидентуру по специальности. Мне повезло, мне, как бывшему профессору, зачли один год, и не нужно было проходить интернатуру. Попасть в резидентуру при хорошем госпитале очень не просто, специальная комиссия отбирает всего несколько кандидатов из десятков подавших заявления. Мне повезло: после собеседования меня приняли в очень престижный большой госпиталь. Иммигрантов в него почти никогда не принимают.

На свой первый заработок я снял приличную квартиру и купил в рассрочку новый „Форд“. Но должен сказать, что, хотя в Америке рабство было отменено век назад, одна форма его осталась — это медицинская резидентура. Работаем мы с раннего утра до позднего вечера, по 12–14 часов в день, но этот жесткий режим обучения дает настоящий опыт, после резидентуры ты уже натренированный специалист.

В течение обучения нужно сдавать еще экзамен — на право частной практики. Вопросы еще более сложные, много клинических случаев с цветными изображениями легких или кишки и много кардиограмм. Иммигранты сдают со второго-третьего раза. Мне повезло, я сдал с первого раза».

Рупик опять читал Соне, говорил:

— Молодец Евсей, все ему так хорошо удается. Америка — страна возможностей.

Соня пожимала плечами, ей это было неинтересно.

* * *

Не все было хорошо и просто в Америке. Глинский писал, что его сын Саша очень изменился.

«Помнишь, какой счастливый был наш сын Саша перед отъездом? Радовался, как щенок. В Москве и Саранске он был жизнерадостным парнем, там ему все давалось легко, а в Америке из-за первых сложностей обустройства он стал хмурым и мрачным, живет в постоянном напряжении, расстраивается и нас расстраивает. Он подавал заявления в разные медицинские институты, но его отметки из Саранского медицинского не зачитывают, никто здесь даже не знает о существовании Мордовского университета. Саша помрачнел, смотрит исподлобья, и теперь ничего его тут не радует. Но недавно он нашел объявление в газете о том, что открывается новый медицинский институт на острове Доминика, в Карибском море, и туда приглашаются желающие. Он пошел на собеседование (здесь оно называется „интервью“) и вернулся радостный:

— Меня приняли! Меня приняли! Надо только срочно внести тысячу долларов в банк на счет института, и с января я могу начать заниматься.

Мы с женой переглянулись:

— Слушай, где эта Доминика?

Втроем мы нашли ее на карте: маленькая точка между Гваделупой и Мартиникой, но мне этот остров-точка не внушил доверия. Я сказал Саше:

— Слушай, как бывший профессор медицинского института я знаю, что для обучения студентов институт должен базироваться на больницах („госпиталях“). Откуда же на этой крошечной Доминике возьмутся госпиталя и достаточное число пациентов для обучения студентов лечению?

Но Саша стал очень негативный, он хмуро ответил:

— А мне плевать, какие там госпитали. Мне что надо — поскорее стать врачом и зарабатывать деньги. Вот и все. Этот институт — обыкновенное коммерческое предприятие, его финансирует один богатый американец. Преподаватели все американцы, и туда едут учиться не только иммигранты, но и американцы тоже. За учебу надо платить 5000 долларов за семестр, а жизнь там дешевая. Первые два года надо учиться там, а на вторые два года (в американских медицинских институтах учатся четыре года) надо самому находить какой-нибудь госпиталь в Америке с врачами-преподавателями и учиться у них. И еще, самое главное: мне зачли один год учебы в Саранске. Так что мне учиться там всего один год.