Книга Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы (сборник) - Джонатан Стагге

Это был хороший маскарад, мистер Леннокс заслуживает аплодисментов. Он был достаточно хорошо знаком с историями схожих экзотических сект, чтобы выдумать еще одну, вполне фантастическую, чтобы выглядеть совершенно правдоподобной. Он поведал свою легенду при условии сохранения ее втайне, но про себя был уверен, что по крайней мере один из слушателей сочтет своим долгом довести ее до сведения полиции и газет. Ричард Уортинг подходил для этого наилучшим образом, и его последующие шаги придают всей этой истории несколько юмористический оттенок.

Таковы, господа, мои соображения, касающиеся первого убийства, и прежде чем продолжить, позвольте мне обратить ваше внимание на то, что все факты, на которых я основываюсь, были известны мистеру Брюсу, как, впрочем, и моя версия убийства по ошибке. – Доктор Эшвин замолчал.

– Но почему, почему ты сидел, сложа руки? – воскликнул Курт. – Ты знал, что мой дядя мертв, ты знал, кто его убил, и даже пальцем не пошевелил! Я отказываюсь понимать это.

– А что он мог сделать? – возразил ему доктор Грисуолд. – Логика рассуждений доктора Эшвина кажется мне безупречной, и лично я нахожу их вполне убедительными. Только вот, боюсь, в них слишком мало прямых улик, позволяющих передать дело в суд.

– Это я признаю, – тяжело вздохнул доктор Эшвин. – Единственное, что я могу неопровержимо доказать, так это что в целом история о виньярах, рассказанная Полом Ленноксом, не выдерживает проверки фактами и что в ночь на шестое апреля у него дома была звукозаписывающая аппаратура, необходимая для обеспечения алиби. Мистер Лэм, не будете ли вы любезны поделиться тем, что вам удалось узнать в Сан-Франциско?

Мартин кратко пересказал содержание своей встречи со стариком – любителем трубочного табака, включая факт опознания Алекса, явившегося ранее в тот же магазин.

– А ты неплохо поработал, Мартин, – только и вымолвил Алекс.

– В прошлое воскресенье, – резюмировал доктор Эшвин, – я передал мистеру Лэму несколько тезисов, рассмотрев которые, он мог бы прийти к тем же выводам, что и я. С разрешения собравшихся я, прежде чем продолжить, раскрою их содержание, дабы мистер Лэм не обвинил меня в таинственности и шарлатанстве. Пока мы разобрались с первыми тремя, то есть:

1. Религиозные верования отца.

2. Избыточное алиби (тут не один, а два пункта).

3. Удачная заминка на крыльце.

С этим, надеюсь, все ясно.

Таким образом, мы покончили с первым убийством, раскрыв его обстоятельства с максимальной полнотой, пусть даже с юридической точки зрения доказательная база и слабовата. Прежде чем выслушать ваши возражения, позволю себе обратиться к последующим эпизодам, связанным с Семерыми с Голгофы. Но для начала давайте сделаем небольшой перерыв – лучше всего просто помолчим…

– Полагаю, мы можем продолжить, – сказал доктор Грисуолд после примерно пятиминутного молчания.

– Очень хорошо. – Доктор Эшвин допил виски и повернулся к присутствующим, на лицах которых вновь появилось выражение напряженного внимания. – Мы остановились на пороге четверга, девятнадцатого апреля, когда должна была состояться генеральная репетиция спектакля «Возвращение Дон Жуана».

Тут, должен признать, я почувствовал, что попал в тупик. С одной стороны, я был уверен, что раскрыл убийство доктора Шеделя и почти столь же уверен, что на очереди – покушение на жизнь мистера Брюса; а с другой, мне не оставалось ничего, кроме как просить мистера Лэма не спускать, по возможности, глаз с обоих своих друзей.

И вот происходит отравление Пола Леннокса. Все вы при этом присутствовали, и мне нет необходимости освежать вашу память. В данном случае я поначалу весьма прискорбным образом прошел мимо очевидного и, напротив, сосредоточился на том, что можно назвать псевдоочевидностью, – на мысли, будто теперь-то вот и произошло настоящее убийство, а то, первое, было для него чем-то вроде неудачной репетиции. Из этого следовало, что подлинной жертвой первого убийства должен был стать Пол Леннокс и убийцу доктора Шеделя следует искать среди тех, у кого был мотив избавиться от Леннокса. Именно это, уместно добавить, привело меня к бесплодным раздумьям о возможной причастности к делу ранее упомянутого профессора и его жены.

Признаюсь, я ненадолго задумался даже, а может, виньяры – это и впрямь не сказка, а быль, и что мистера Леннокса убили из-за того, что он проник в тайну секты. Но от этой версии пришлось отказаться после того, как выяснилось, что убийца Леннокса перевернул вверх дном его комнату, брошенную хозяином, охваченным предрепетиционной лихорадкой, незапертой, и вырвал из блокнота несколько страничек, имеющих отношение к виньярам, оставив на последней из сохранившихся достаточно материала, чтобы бросить свет на украденное. Как я довольно подробно растолковал мистеру Лэму, подлинный виньяр наверняка бы просто взял с собой весь блокнот. Но коль скоро из последующих событий явствует, что виньяры – это все же миф, не вижу смысла в том, чтобы останавливаться на этом моменте подробно. Могу лишь добавить, что мистер Леннокс наверняка записал когда-то всю эту историю про секту в старый блокнот (сохранившиеся странички, на которых говорится о Жане Штауфахере и истории Лозанны, по всей видимости, подлинные) на тот случай, если ему придется подкрепить хоть чем-то свой рассказ.

И все же признать мистера Леннокса предполагаемой жертвой мешает многое. Во-первых, никто не указывает на то, что он вызвался прийти к мисс Вуд вечером шестого апреля. Но самое существенное заключается в том, что я не вижу абсолютно никаких слабостей в выстроенной мною версии, согласно которой убийцей является именно он, версией, подкрепленной ныне сведениями, полученными из Чикаго, и свидетельством старика-курильщика, которого отыскал в Сан-Франциско мистер Лэм.

В какой-то момент я решил установить личность убийцы мистера Леннокса, не связывая два преступления воедино, и обратился к классическому триединству: Мотив, Средство, Возможность. Мотив, имея в виду сложную эмоциональную ситуацию, о чем я уже говорил, был у многих, и то же самое можно сказать о возможностях. Наличие последних указывает прежде всего, хотя и не исключительно, на исследователя-химика Алекса Брюса. Помимо того, показания доктора Грисуолда и мистера Лэма свидетельствуют о том, что именно мистер Брюс разбил бокал, стоявший во время действия на столике, и, стало быть, можно с большой степенью вероятности утверждать, что он же заранее приготовил другой бокал.

Следующие три пункта, на которые я указал мистеру Лэму, позволили мне выбраться из тупика и прийти к выводу, который должен быть ясен всем вам. Первый – отрывок разговора, подслушанного мистером Лэмом на «вечеринке у Морриса». Мистер Брюс, на которого произвела сильное впечатление моя версия убийства по ошибке, принялся излагать ее мистеру Ленноксу, который с непонятной нервозностью стал его разубеждать. Стало быть, мы говорим об опровергнутой версии.

Следующий момент: большое различие между орудиями одного и другого убийства, настолько большое, что оно заставляет задуматься либо о том, что совершены они были разными людьми, либо что в такой подмене возникла острая необходимость.