Книга Рапсодия: Дитя крови - Элизабет Хэйдон

— Лучше рискнуть сейчас и попытаться повлиять на результат, чем прятаться и ждать, когда небо обрушится нам на голову, — просто сказала она.

Трое друзей вышли попрощаться с Рапсодией и Эши перед рассветом пятого дня. Певица обнялась и расцеловалась с каждым из них, не проронив ни одной слезинки и заверяя всех, что непременно вернется живой и здоровой.

А потом они ушли.

— Рапс никогда не вернется, да? — со слезами на глазах спросила Джо, когда две тени исчезли за далекими очертаниями гор. Девушка была слишком расстроена, чтобы делать вид, что ей на все наплевать.

— Нет, маленькая мисси, не надо так думать, — ответил Грунтор, положив могучую руку на ее хрупкие плечи. — Герцогиня совсем не такая беспомощная, какой представляется на первый взгляд. Наверное, ты уже знаешь.

Джо сердито вытерла глаза:

— Она помрет, а я навсегда останусь тут с вами. Замечательно!

Акмед едва заметно улыбнулся:

— Ну, твое положение среди болгов улучшится. Ты станешь Первой Женщиной, новой герцогиней Элизиума, а при дворе будешь играть роль Таинственной Блондинки, если не придумаешь чего-нибудь получше. Тогда мы сможем устраивать аудиенции.

— Ну и мерзавец же ты! — И Джо с мрачным видом ушла прочь.

Грунтор прикрыл глаза от косых лучей встающего солнца.

— А если она и правда погибнет, сэр? Как мы узнаем? Акмед пожал плечами, его охотничьи глаза искали тень Рапсодии на западном горизонте и не находили.

— Мы не узнаем, но ветер принесет нам ее последнюю песню: Дающие Имя из расы лиринов обладают связью с музыкой и смертью. — Он почти беззвучно вздохнул. — Или услышим последнее биение ее сердца…

Ритмичный успокаивающий звук, который оказывал такое благотворное влияние на его чувствительную кожу, стихнет, исчезнув, словно погасшее пламя свечи…

Акмед отбросил мрачные мысли.

— Постараемся пока обойтись без нее. Ты заметил — когда она сказала, что с ней все будет в порядке, ее голос прозвучал не как у Дающей Имя?

Грунтор кивнул:

— Она его использует, только когда уверена, что говорит правду.

Когда они с Эши взобрались на вершину последнего утеса предгорий, Рапсодия повернулась и посмотрела на восток, где только что появилось утреннее солнце. Она прикрыла ладонью глаза, размышляя о том, действительно ли внизу протянулись длинные тени трех людей, которых она любила больше всего на свете, или перед ней лишь отражения скал, угрюмо вздымающихся к небу.

Голые скалы тянули ввысь острые, точно клыки, вершины, и Рапсодию охватила печаль. Певица пожала плечами, стараясь избавиться от растущего ощущения потери, в горле перехватило, сжалось сердце, как уже было с ней много лет назад.

«Моя семья, — с тоской подумала она. — Я снова покидаю свою семью».

Где-то внутри многоцветных гор рождалось новое величие, новая история. Люди, которых она раньше считала чудовищами, поднимались из мрака, чтобы положить начало новой эре. Только на сей раз горы будут служить им — под твердой рукой мастера-кузнеца они станут острыми и безупречными, как клинки.

Рапсодия больше не боялась фирболгов. Она боялась за них.

И дело не только в кровожадном драконе, что скрывается в тумане на краю Вселенной. Люди нового мира отличались от тех, что жили в Серендаире, но у них имелась одна пугающая общая черта: и те и другие считали болгов чудовищами. И они намеревались уничтожить чудовищ.

Холодный ветер промчался над горами и разогнал утренний туман. Рапсодию охватила необъяснимая нежность к месту, где остались ее друзья, где болги начали пробуждаться от долгого сна.

Ветер принес голос отца, прошептав ей на ухо: «Когда ты найдешь то единственное, во что будешь верить больше всего на свете, твой долг перед собой — не предать собственной веры, потому что она дается только один раз. Не бойся и не отступай перед трудностями, милая. Найди то единственное, что для тебя важнее всего, а остальное решится само собой…»

— Посмотри, — сказал Эши, прервав ее размышления. Рапсодия увидела еще одну цепь теней, начинавшуюся там, где сходились степи и предгорья.

— Кто это?

— Похоже на собрание каких-то людей, — сказал Эши после коротких раздумий.

Рапсодия кивнула.

— Послы, — негромко проговорила она. — Они направляются к Акмеду, чтобы вручить ему верительные грамоты.

Эши вздрогнул под своим туманным плащом.

— Я им не завидую, — с усмешкой молвил он. — Их ждет много неожиданностей.

Рапсодия заглянула в темноту, что скрывалась под его капюшоном, но увидела лишь слабые струи тумана. Ей так и не удалось разглядеть выражение его лица. Казалось, среди болгов Эши чувствовал себя непринужденно — вежливый гость, не склонный судить других. Но кто мог поручиться за истинность ее наблюдений? Под капюшоном могло прятаться все что угодно. И даже если бы ей удалось увидеть его лицо, она не сумела бы заглянуть в сердце Эши.

Он вызвался стать ее проводником, обещал привести в логово дракона — только так она могла обеспечить безопасность Илорка. Время покажет, сумеют ли они туда добраться. Но в любом случае ей следует быть настороже — хотя бы ради тех, кого она оставила дома.

Эши взял в руки посох:

— Пойдем дальше?

Еще несколько мгновений Рапсодия не могла оторваться от панорамы Зубов. Первые золотые лучи солнца пробили серый туман. В широких долинах на западе таял снег. Далекая цепочка темных фигур продолжала оставаться в тени.

— Да, — сказала Певица, поудобнее сдвинув заплечную сумку, — я готова.

И, не оборачиваясь, она последовала за Эши по западному склону последнего утеса, начиная долгое путешествие к логову дракона.

Где-то далеко темная, невидимая тень коснулась фигуры шагающего человека. Он остановился, посмотрел вверх, в сторону гор, а потом продолжил свой путь в царство фирболгов…

Раздался пронзительный скрежет. Временная нить оторвалась от веретена и загорелась. Изображение на экране исчезло, над лампой начал подниматься дымок. Кусок прогоревшей пленки упал на пол.

Меридион метнулся вперед и схватил катушку. Она продолжала вращаться. Меридион принялся сбивать мерцающие на ней искры. Он быстро провел рукой над панелью Редактора Времени и разочарованно вздохнул, когда она потемнела. Потом собрал с пола остатки скрученной пленки и в смятении принялся рассматривать их. Но он уже знал, что нить разорвана непоправимо.

Он уселся на стул, мрачно глядя на обрывок пленки. Потом поднес его к свету.

Ему почти удалось разглядеть их — крошечные фигурки невысокой стройной женщины с блистающими волосами и мужчины в сером плаще с капюшоном. Они стояли рядом на вершине утеса, озаренные первыми лучами восходящего солнца.