Книга Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую - Маргарет Макмиллан

Асквит также был способен проявить значительное политическое мужество в продолжительной политической борьбе между палатой общин и палатой лордов по вопросу бюджета, предложенного Ллойд Джорджем в 1909 г., или во времена последовавших жестоких кризисов. Однако к 1914 г. он уже явно меньше, чем когда-то, интересовался обычными, но жизненно важными деталями политики. Политические враги дали ему прозвище «Подождем и посмотрим» за его склонность отсрочивать решения, чтобы добиться консенсуса, что превращалось в отсрочку ради нее самой. Его большой друг и товарищ по Либеральной партии Ричард Холдейн, который был военным министром в 1905–1912 гг., заметил: «Лондонское общество сделалось очень привлекательным для него, и он постепенно стал отходить от суровых взглядов на жизнь, которые мы с ним разделяли долгое время»[1512]. Другой давний друг назвал его «красным и надутым – совершенно не таким, каким он всегда был»[1513].

К сожалению, когда энергия Асквита стала убывать, его правительство столкнулось со все более неподатливыми внутренними проблемами. Пока шла борьба между английскими рабочими и их работодателями, разразился новый конфликт между женщинами всех классов и всех политических убеждений, которые требовали для себя избирательного права, и их противниками, среди которых, помимо всех прочих, был и сам Асквит. Мнения министров его кабинета по этому вопросу разделились. В то время как большинство суфражисток были мирными и относительно законопослушными, громкоголосое радикальное меньшинство, возглавляемое вызывающей опасения миссис Панкхерст и ее такой же непримиримой дочерью Кристабель, начало борьбу, используя разнообразные оригинальные средства. Их сторонницы мешали проведению митингов, плевались в противников предоставления избирательного права женщинам, приковывали себя к оградам, надоедали министрам правительства, резали картины в художественных галереях и разбивали окна даже на самой Даунинг-стрит. «Меня чуть не стошнило от ужаса», – пожаловалась Марго Асквит[1514]. В 1913 г. бомбой был уничтожен новый дом, который строил Ллойд Джордж на окраине Лондона, хотя он поддерживал предоставление женщинам избирательного права. Между январем и июлем 1914 г. воинствующие суфражистки подожгли более ста зданий, включая церкви и школы. Когда женщин ловили и приговаривали к тюремному заключению, они отвечали тем, что объявляли голодовку. В этом движении появилась первая мученица в 1913 г., когда одна из суфражисток бросилась под ноги коня короля Георга V на Дерби, и власти, по-видимому, какое-то время хотели увеличить число таких мучениц, позволив полиции грубо обращаться с женщинами-демонстрантками и насильно кормить объявивших голодовку. К лету 1914 г. Асквит был готов отказаться от противодействия и внести законопроект об избирательном праве для женщин в парламент, но вмешалась Великая война, и избирательному праву для женщин пришлось подождать.

Самым опасным для Великобритании в те годы был ирландский вопрос. Требования автономии для Ирландии набирали силу, особенно на католическом юге. Одно крыло либералов, следуя примеру своего великого вождя Гладстона, сочувствовало им, но политическая необходимость тоже играла свою роль. После выборов 1910 г. у правительства либералов больше не было большинства, и оно зависело от голосов ирландских националистов. В начале 1913 г. правительство внесло на рассмотрение законопроект об автономии Ирландии, по которому Ирландия получила бы свой собственный парламент внутри федеральной Великобритании. К сожалению, важное меньшинство в Ирландии, главным образом те протестанты, которые были в меньшинстве в Ольстере в северной части острова, не хотели автономии, которая оставит их под властью католиков; и в сопротивлении им выразила поддержку большая часть Консервативной партии Великобритании, включая ее лидера Бонара Лоу, который сам был протестантом родом из Ольстера.

Вопрос об ирландской автономии разделил британское общество; старые друзья переставали здороваться друг с другом, люди отказывались сидеть рядом за столом на званых обедах. Однако это все было всего лишь пеной на поверхности гораздо более зловещих глубинных течений. В 1911 г. в Ирландии ольстерские юнионисты, как они любили себя называть, издали программу, в которой провозгласили, что готовы сформировать собственное правительство, если будет принят закон об автономии Ирландии. В начале 1912 г. первые военизированные отряды добровольцев стали заниматься военной подготовкой и учиться владеть оружием – пример, которому вскоре последовали сторонники автономии Ирландии на юге. В конце сентября почти 300 тыс. человек из Ольстера подписали договор – некоторые явно своей кровью, – дав клятву провалить автономию. Из Великобритании их открыто поощряли Бонар Лоу и другие видные консерваторы, используя безрассудно возбуждающие и провокационные формулировки. В июле 1912 г. Лоу и многие его коллеги из палаты общин вместе с рядом консервативно настроенных пэров присутствовали на большом съезде в Бленхеймском дворце герцога Мальборо. В длинной и страстной речи Лоу заявил, что правительство ведет себя неконституционно, предлагая автономию Ирландии, и – что звучало как угроза, им неоднократно повторяемая, – обвинил его в том, что оно рискует развязать гражданскую войну. «Не могу себе представить, – заключил он, – на какое сопротивление пойдет Ольстер, в котором я не буду готов поддержать его и в ко тором его не поддержит подавляющее большинство британского народа»[1515]. Пока Лоу подливал масла в огонь, которого, по его словам, он страшился, другой бывший житель Ольстера – сэр Генри Вильсон, начальник военных операций в военном министерстве, ненавидевший Асквита (Пьяницу), да и большинство либералов подбадривали наиболее ярых сторонников Ольстера, строивших планы захвата власти силой в случае введения закона о самоуправлении Ирландии[1516]. (Его вполне могли бы уволить, что, очевидно, возымело бы разрушительное действие на развертывание военных сил Великобритании в начале Великой войны.) Более того, Вильсон поставлял консерваторам конфиденциальную информацию об армии и ее реакции на кризис. Так как многие офицеры и военнослужащие рядового и сержантского составов были родом из Ольстера или протестантских семей с юга, кризис вокруг автономии Ирландии вызвал у них сильное беспокойство в связи с тем, что им, возможно, придется выступить против своих мятежных соотечественников.

В марте 1914 г. кризис еще более обострился. Палата общин дважды передавала законопроект об автономии Ирландии в палату лордов, где доминировали пэры-юнионисты, которые каждый раз его отвергали. Асквит предложил компромисс: не включать временно в территорию, подпадающую под ирландскую автономию, шесть графств Ольстера, но оппоненты отказались такую возможность рассматривать. Действительно, среди членов палаты лордов возникло движение за то, чтобы оказать давление на правительство путем отклонения законопроекта, разрешающего существование армии, который принимали без обсуждения каждый год с 1688 г., и Лоу, безусловно, играл с идеей о поддержке «твердолобых пэров», как их стали называть. (В американской политике недавнего времени есть параллель – отказ республиканцев разрешить правительству принять повышенный «потолок долга», чтобы оно могло осуществлять заем денежных средств, необходимых ему для функционирования.) В тот же месяц произошел самый тревожный инцидент – так называемое восстание в Куррахе среди английских армейских офицеров, расквартированных на юге Ирландии. В результате глупости, неразберихи и, возможно, враждебности со стороны военного министра – некомпетентного сэра Джона Сили и главнокомандующего войсками в Ирландии сэра Артура Паджета офицеры на военной базе в Куррахе были предупреждены о том, что могут получить приказ предпринять военные действия против Ольстерских добровольческих сил, а в случае нежелания делать это они могут уклониться или уйти в отставку. Несколько десятков офицеров дали ясно понять, что они уйдут в отставку, и тогда Сили позволил себя уговорить послать им уверения в том, что их не попросят силой претворять в жизнь в Ольстере закон об автономии. Асквит предпочел не «продавливать» этот вопрос, но освободил Сили от занимаемой должности и взял на себя функции военного министра.