Книга Стервятники - Уилбур Смит

Солдаты бросали оружие и устремлялись к берегу в поисках хоть какого-нибудь корабля. Пестрая армада дау всех размеров и состояния, плотно набитых беглецами, устремлялась от берега и горящего города Зулла к выходу из залива.

— Боже! — рассмеялся Большой Дэниел. — Их столько, что можно пройти от одного берега до другого, не замочив ног.

— Нацельте ваши пушки, мастер Дэниел, и посмотрим, сумеем ли мы замочить им не только ноги, — приказал Хэл.

«Золотой куст» ворвался в обширную флотилию, и мелкие корабли вздумали удирать; однако фрегат легко догнал их, и его орудия загремели. Один за другим дау разбивались и переворачивались, а усталые, потерпевшие поражение солдаты оказывались в воде. Доспехи быстро утягивали их вниз.

Побоище было столь ужасным, что пушкари перестали радостно кричать при удачном выстреле, но работали в мрачном молчании. Хэл ходил мимо батарей и строго говорил морякам:

— Я понимаю, что вы чувствуете, но, если пощадите их сегодня, вам придется сражаться с ними завтра, и кто знает, пощадят ли они вас, как вы их?

Ему тоже претило это зрелище; он с нетерпением ждал захода солнца или любого другого шанса прекратить убийство. И такая возможность пришла откуда не ждали.

Аболи покинул свою позицию у батареи с правого борта и побежал туда, где по полуюту расхаживал Хэл. Хэл сердито посмотрел на него, но прежде чем он успел сделать выговор, Аболи указал на правую сторону от носа.

— Корабль с красным парусом. Человек на корме. Ты его видишь, Гандвейн?

Хэл ощутил покалывание на коже, словно от предчувствия, и струйка холодного пота скользнула по его спине: он узнал высокого мужчину у руля. Теперь он был гладко выбрит, исчезли и заостренные усы. На нем был желтый тюрбан и расшитый золотом долиман исламского вельможи поверх мешковатых белых шаровар и сапог из мягкой кожи, но белое лицо выделялось, как зеркало, среди окружавших его темнобородых мужчин. Конечно, и у другого могли быть такие широкие плечи, такая высокая атлетическая фигура, но такой шпаги, как та, что висела у него в ножнах, быть не могло.

— Поверните корабль, мистер Тайлер. Подойдите к дау с красным парусом, — приказал Хэл.

Нед посмотрел, куда он показывает, и выругался.

— Сукин сын этот Шредер! Пусть дьявол встретит его в аду!

Увидев надвигающийся высокий фрегат, арабский экипаж бросился к противоположному борту. Моряки прыгали в воду и плыли к берегу, предпочтя сабли эфиопской кавалерии бортовому залпу кулеврин «Золотого куста». Шредер один остался на корме и смотрел на фрегат с холодным, безжалостным выражением. Когда фрегат подошел ближе, Хэл увидел, что лицо Шредера покрыто пылью и пороховой сажей, а одежда рваная и вымазана грязью.

Хэл подошел к борту и ответил на его взгляд. Они теперь были так близко, что Хэлу не нужно было кричать, чтобы Шредер его услышал.

— Полковник Шредер, сэр, у вас моя шпага.

— Тогда, сэр, почему бы вам не спуститься и не взять ее у меня? — спросил Шредер.

— Мистер Тайлер, на время моего отсутствия старший вы. Подведите корабль ближе к дау, чтобы я мог перейти на нее.

— Это безумие, Гандвейн, — негромко сказал Аболи.

— Позаботься, чтобы никто из моих людей не вмешивался, Аболи, — сказал Хэл и подошел к борту, где висела лестница. Как только корабли достаточно сблизились, он спустился по ней и перепрыгнул через узкую полоску воды, легко приземлившись на единственной палубе дау.

Он извлек шпагу и посмотрел на корму. Шредер оставил руль и сбрасывал тяжелый долиман.

— Вы романтический глупец, Генри Кортни, — сказал он, извлекая Нептунову шпагу из ножен.

— До смерти? — спросил Хэл, готовя свою шпагу.

— Естественно, — серьезно кивнул Шредер. — Потому что я убью вас.

Они сблизились с медленной грацией любовников, начинающих менуэт. Лезвия их встречались и флиртовали, пока дуэлянты кружили, ни на мгновение не останавливаясь, глядя друг другу в глаза.

Нед Тайлер держал фрегат на расстоянии в пятьдесят ярдов, искусно сохраняя этот интервал легкими прикосновениями к рулю и поворотами укороченных парусов. Матросы выстроились вдоль ближнего борта. Хотя мало кто из них разбирался в тонкостях фехтовального искусства, все видели красоту и изящество этой дуэли.

— Глаз за его глазами, — послышался Хэлу голос отца. — Прочти в них его душу!

Лицо Шредера оставалось серьезным, но Хэл заметил первую тень в его холодных голубых глазах. Это был не страх, уважение. Даже по этим легким соприкосновениям шпаг Шредер сумел оценить противника. Помня их предыдущие встречи, он не ожидал, что столкнется с такой силой и мастерством. А Хэл понимал, что, если переживет эту схватку, никогда больше не будет танцевать так близко к смерти и ощущать ее дыхание.

Хэл прочел в глазах Шредера его намерение за мгновение до того, как тот начал атаку, шагнув вперед и проведя серию быстрых выпадов. Хэл отступил, парируя каждый удар, но чувствуя их силу. Он не слышал возбужденных голосов зрителей на палубе фрегата над ними: он смотрел только в глаза Шредера и встречал его высоко поднятым острием. Голландец неожиданно нацелился ему в горло — это был его первый серьезный выпад, — и в то мгновение, когда Хэл отразил его, опустился на колено и попытался разрубить ахиллово сухожилие.

Хэл легко перепрыгнул через сверкающую золотую шпагу, но почувствовал, как она задела его сапог. Когда обе его ноги оказались в воздухе, он на миг потерял равновесие, и Шредер распрямился, его шпага, как нападающая кобра, устремилась к животу Хэла. Хэл отскочил, но почувствовал ее прикосновение — боль от небольшого разреза, причиненную острым, как бритва, лезвием. Перенеся тяжесть тела на левую ногу, он сделал выпад, целясь острием шпаги в голубой глаз Шредера. Но Шредер повернул голову, и клинок задел его щеку.

Оба попятились и снова принялись кружить, оба были окровавлены. Хэл чувствовал, как теплая влага пропитывает перед его рубашки, а мимо тонких губ Шредера пробежала алая змейка, кровь капала с его подбородка.

— Первая кровь моя, я полагаю, сэр? — спросил Шредер.

— Вы правы, сэр, — согласился Хэл. — Но чья будет последней?

Не успел он это сказать, как Шредер начал серьезную атаку. Под возбужденные крики зрителей с «Золотого куста» (кое-кто даже подпрыгивал) он шаг за шагом теснил Хэла с кормы на нос дау и зажал его здесь; лезвия их были прижаты одно к другому, а Хэл спиной упирался в планширь. Так они стояли, скрестив клинки перед лицами, глаза дуэлянтов были в ладони друг от друга. Дыхание их смешивалось, и Хэл увидел, что у Шредера от напряжения на верхней губе выступили капли пота.

Хэл сознательно качнулся назад и заметил в таких близких голубых глазах огонек торжества, но спина Хэла сработала, как тетива большого лука, когда выпускают стрелу. Она распрямилась, и, используя всю ее силу, а также силу ног, Хэл отбросил Шредера. Продолжая движение, он устремился в атаку, клинки зазвенели, сойдясь, и Хэл заставил Шредера отступить на корму.