Книга Двойной эскорт. Экзамен для героев - Алекс Орлов

Открылась дверь, и на пороге показалась мадам Гугуц, а за ней незнакомый молодой человек, немного испуганный.

– О, да у вас замечательное белье! – обрадовалась хозяйка. – Могу спорить, что и пистолет замечательный!

– Это пилот? – спросил Тони, пряча оружие за спину.

– Да. Его зовут Рудик. Где мои деньги?

Тони кивнул напарнику, и тот принес двести чифу. Получив свое, мадам Гугуц неохотно ушла, а молодой человек робко шагнул в прихожую и уставился на обведенные мелом силуэты.

Тони захлопнул дверь и запер на два замка.

– Проходи, мы как раз завтракать собрались, – сказал он, чтобы поддержать гостя. – Да, напарник?

– Время только половина седьмого, – заметил Джим и пошел одеваться.

– Ну что же, что половина седьмого? Кто рано встает, тому практически всегда везет – народная пословица. Ты чай пьешь, Рудик? – спросил Тони, подталкивая гостя в спину.

– Да, сэр, иногда пью.

– Тогда давай прямо на кухню – это здесь.

– Ой, а это что? – воскликнул тот, увидев еще один силуэт напротив туалетной двери.

– Не обращай внимания, здесь кино снимали, – выпалил Тони первое, что пришло в голову.

Появился Джим в брюках и пиджаке на голое тело. Он принес Тони штаны, и тот надел их прямо на кухне, придерживая пистолет то левой, то правой рукой.

– Ствол убери, человек смущается, – сказал Джим.

– Смущается – уберем, – ответил Тони и сунул пистолет в карман, а Джим поставил на электроплиту чайник и стал колдовать с заваркой, пролежавшей здесь больше двух лет. Впрочем, чай из нее получался хороший, так же как и еда из порошковых супов и каш, найденных в запасах прежних хозяев.

– Пилотское удостоверение покажи.

Рудик достал книжку, Тони пролистал в ней все страницы, от голографического фото с датой выдачи удостоверения до оценок, полученных на выпускном экзамене, и перечня типов летательных аппаратов, на которых Рудику разрешили летать.

– Все в порядке, – сказал он, возвращая удостоверение. – Ну, цены ты знаешь – мы заплатим полторы тысячи.

– Две, сэр, обстоятельства переменились, сейчас нас много проверяют.

– Хорошо. Тысяча восемьсот, это достаточно приличные деньги.

– Ладно, пусть будет тысяча восемьсот, – со вздохом согласился пилот.

– Тогда пьем чай и идем смотреть твой крейсер.

– Зачем, сэр? Я иду в рейс только через два дня!

– А вот и чай, убирайте руки, а то обварю к едрене фене! – вежливо предупредил Джим. Тони и Рудик выпрямились, а Джим расставил чашки и принялся разливать чай.

– Сахар, Рудик?

– Нет, спасибо.

– Значит, три кусочка, – решил за гостя Тони. – Ты, Рудик, еще молодой, тебе расти и расти. Там у нас где-то печенье было, хозяин?

– Этому печенью два года. Его нельзя съесть даже при большом желании.

– Ну, тогда – овсяную кашу.

– К чаю? – не поверил Джим.

– К чаю. Больше ведь ничего нет. Кстати, нужно еще еды закупить, нам ведь до Стандера дня три лететь, правильно, Рудик?

– По времени – правильно, только еда у меня уже есть. Я часть пайка не съедаю, вот и набирается. Так что на целую неделю хватит.

– Отлично, значит, с нас еще сотня за еду.

Рудик молчал, глядя на то, как сноровисто Джим готовит кашу из кипятка и порошка, а тем временем Тони осторожно рассматривал пилота, прикидывая, каких от этого парня следует ждать неожиданностей. Вроде по виду он прост, но кто его знает? Слишком уж вовремя появился.

87

Меньше чем через час, позавтракав овсяной кашей со сладким чаем, Джим, Тони и Рудик спустились на улицу под зорким наблюдением мадам Гугуц и ее многочисленных подельщиков.

– Куда собрались, ребятки? – прокричала она из окна.

– Прогуляться после завтрака! – ответил Тони и послал мадам воздушный поцелуй.

– Это далеко? – спросил Джим Рудика, поглядывая на небо в белых облаках.

– Нет, раньше там стадион был, потом автомобильная стоянка, но теперь почтовая мафия победила автостояночную, так что у нас есть удобная площадка, – сообщил Рудик и улыбнулся, впервые за все время знакомства с новыми клиентами.

Пройдя два квартала, мало чем отличавшихся от улицы Таррас, Рудик привел Джима и Тони к большой, залитой бетоном площадке, огороженной высоким забором из стальной сетки. Поверх забора были натянуты тонкие провода, находившиеся под высоким напряжением, о чем предупреждала надпись на щите, приколоченном к воротам.

Чтобы провести новых друзей к судну, Рудику пришлось договариваться с охранниками – двумя угрюмыми арсубами в фуражках с почтовыми эмблемами. Это обошлось Джиму и Тони еще в пятьдесят чифу, зато они проникли на площадку почти легально.

На размеченных жаростойкой краской квадратах стояли четыре судна размером чуть меньше десантного «каскада». Ближайшее из них оказалось челноком Рудика. Он отпер магнитным ключом замок, открыл массивную створку и, опустив трап, первым поднялся на борт. Джим и Тони поднялись следом, и дверь закрылась.

– Ух ты, как здесь просторно! – заметил Джим. – Почту перед отлетом грузить будешь?

– Так точно. Через два дня.

– А мне этот тип судна кажется знакомым, – признался вдруг Тони, когда они вошли в рубку.

– Что значит знакомым? – спросил Джим.

– Знакомым, и все. Наверное, как и тебе автомобиль «мэб».

Тони сел в кресло пилота и пробежался пальцами по клавиатуре, запуская тестирующую программу.

– Но, сэр! – воскликнул Рудик.

– Я только посмотрю, – заверил Тони, а Джим встал позади пилота и достал пистолет.

– Итак, полный бак горючего, навигация в норме, теплозащита – в порядке, связь с орбитальной диспетчерской – в наличии… Джим, мы можем лететь прямо сейчас!

– Но, сэр, мы же договаривались! – перешел на фальцет Рудик, однако замолчал, почувствовав спиной ствол пистолета.

– Я не отказываюсь от своих обещаний, – сказал Тони. – Мало того, я плачу тебе бонус… Сколько я тебе обещал, тысячу восемьсот плюс сотню за харчи?

– Ну… вроде так, – осторожно подтвердил Рудик.

Тони выгреб из кармана все деньги и протянул пилоту:

– Здесь две с небольшим тысячи. Джим, отдай ему все, что у тебя осталось, и выпроводи парня на площадку.

– Но… Но мне придется сказать, что вы угрожали мне оружием! – предупредил Рудик, быстро пересчитывая смятые чифу.

– И это будет истинная правда, – согласился Тони, включая прогрев двигателя. – Прощай, Рудик…