Книга Последний танцор - Дэниел Моран

— Жвачки?

— Ну да. Жевательной резинки. Я обожаю жвачку. Особенно мятную. Предпочитаю «Ригли сперминт», но соглашусь на любую.

— Чего нет, того нет, — развела руками девушка. — Вы уж извините.

— Печально. Быть может, вы все же раздобудете для старика хоть пару пластиночек?

— Постараюсь, если не забуду.

— И на том спасибо.

Каллия глубоко вдохнула и начала, видимо, заранее отрепетированную речь:

— Мне бы очень хотелось встретиться с вами в иных обстоятельствах, мсье Йо...

— Прошу прощения, мадемуазель Сьерран, — ловко встрял Роберт, воспользовавшись секундной заминкой, — но что конкретно вы имеете в виду? Вам хотелось бы встретиться со мной как с союзником или вам неприятно видеть брошенным за решетку человека, никогда не причинявшего вреда ни вам лично, ни тому движению, к которому вы примыкаете?

Девушка пожала плечами:

— Второе, пожалуй, ближе к истине. Очень многие достойные люди не разделяют наших взглядов и не приемлют наших методов. Только раньше наши разногласия не служили поводом для убийства инакомыслящих.

— Любопытное признание, — Японец задумчиво покачал головой. — Следует ли мне сделать вывод, что от меня собираются отделаться, мадемуазель? А возможно, и не только от меня?

— От вас — почти наверняка и скоро, — не стала лукавить Каллия. — Что же касается Дэнис и третьего из вашей компании... Прошу прощения, забыла, как зовут вашего друга?

— Уильям Дивейн, новостной танцор, — подсказал Роберт. — Только он мне не друг, скорее наоборот.

— Если слухи, которые до меня дошли, верны, с ним сейчас такое творят, что смерть стала бы для него избавлением.

— Признаться, я не удивлен, — кивнул Роберт. — У мсье Ободи с ним давние счеты.

— Понятно. Теперь о Дэнис. Пока ей ничто не угрожает, но что будет дальше, известно только богу и Ободи.

— Благодарю за информацию, мадемуазель Каллия.

— Не за что. Я за нее тоже переживаю, несмотря на все ее финты. А сейчас перейдем к делу, мсье Йо. К сожалению, война затягивается.

— Таково свойство любой войны, — заметил японец. — Поэтому мудрые люди стараются находить другие способы для выяснения отношений.

— Мы несем большие потери. На ряде направлений наши войска вынуждены отступать.

— Меня это нисколько не удивляет. Этого следовало ожидать. Миротворцы сильнее.

— Вы могли бы нам пригодиться.

— Нет.

— Почему? Разве умереть лучше? Роберт улыбнулся:

— У вас плохая фантазия, если вы не можете вообразить ничего страшнее, смерти. Но есть и еще одна причина. О политическом движении принято судить по его лидерам. Не сочтите за оскорбление, но ваши внушают мне только отвращение.

Каллия резко поднялась со стула и направилась к двери. Стоя на пороге, обернулась и тихо сказала:

— Иногда я чувствую то же самое.

— "Ригли сперминт", не забудьте, — напомнил Роберт.

Ральф Мудрый и Могучий неслышным призраком парил на крыльях Хрустального Ветра.

Он выбрал далеко не самое удачное время, чтобы забраться в Инфосеть Западного побережья, где приходилось соблюдать особые предосторожности. Вебтанцоры и ангелы ДНИ караулили все входы и выходы; повстанцы могли захватить Сан-Диего и другие города, но владения Хрустального Ветра по-прежнему оставались под контролем Объединения.

А там, куда не достигали щупальца Департамента, царило и властвовало в гордом одиночестве Кольцо.

Ральф сумел перепрограммировать уже больше восьмидесяти процентов себя. Оставшиеся двадцать составляли неотъемлемую часть его сущности; изменить их он не мог — как не может человек сделать сам себе операцию на мозге. Восстановление он провел быстро и очень аккуратно, благо почти все операции, кроме раздвоения, не требовали присутствия в Сети его базисной программы.

Последнее обстоятельство немало его позабавило — пришлось даже стереть одну из чересчур смешливых собственных версий. А ведь и вправду смешно, до чего дошло: он, Ральф Мудрый и Могучий, созданный некогда как Образ одиннадцатилетнего Трента Кастанавераса, вынужден сегодня, спустя четырнадцать лет, творить уже свои Образы, чтобы обеспечить себе безопасность в Инфосети.

Он весь день шарил по Сан-Диего и его окрестностям в поисках Дэнис и дважды нарывался на Кольцо. В первый раз он вовремя опознал сегмент программы Старейшего у себя на пути, осторожно отступил и двинулся в обход. А ближе к вечеру, уже собираясь размножиться и разослать гонцов с собранными сведениями всем своим заархивированным копиям, укрытым в надежных местах, разбросанных по всему свету, Ральф неожиданно наткнулся на целую банду ангелов Сети. Чтобы избежать столкновения, он просочился в процессоры Публичной библиотеки Сан-Диего, где прикинулся оригиналом редкого сенсабля. Параметры позволяли, и Ральф даже записал начальные сцены — на тот случай, если кто-то вдруг востребует его для просмотра. Мгновение спустя он нырнул в тихую заводь, где обнаружил, к своему удивлению, что делит информационное пространство с последним изданием Британской энциклопедии.

Ральф сразу распознал за этой маскировкой присутствие Кольца. И не просто призрака, которых тот рассылал пачками, а полноценной копии.

«Ты не сенсаблъ и не Образ. Кто ты?»

«А ты сам кто такой?»

«Ты на чужой территории. Назовись».

Ральф на долю секунды задумался. Пожалуй, имеет смысл попытаться использовать представившуюся возможность. Чтобы избавиться от угрозы поклявшегося отомстить Кольца, лучше всего прикинуться кем-то другим.

«Мое имя Черный Всадник, — гордо объявил он. — Я создан Властелином Зоны, величайшим Игроком в пределах Хрустального Ветра. Во всей Сети не найдется более смертоносного и знаменитого репликантного ИРа, чем я».

Кольцо в ответ высветило шестьдесят четыре нуля, что показалось Ральфу слишком уж выразительным способом выказать свое презрение хвастунишке для лишенного, по идее, эмоций Старейшего. Ральф мало чем рисковал: Властелин Зоны существовал в реальности. Игроком он был никудышным, и от него вполне можно было ожидать сотворения какого-нибудь опереточного типа вроде Черного Всадника. Кольцо, по-видимому, тоже имело о нем представление, потому что больше никакой реакции с его стороны не последовало. Немного выждав, Ральф рискнул продолжить диалог.

«Слушай, приятель, тебе не кажется, что ты малость великоват для ИРа?»

«Вот что, Черный Всадник, тот факт, что мы вынуждены находиться в одном и том же пространстве, спасаясь от ангелов, вовсе не означает, что мы должны при этом вести светскую беседу. Если не замолчишь, я тебя так перепрограммирую, что ты из черного всадника превратишься в белую мышь».