Книга Варгань, кропай, марай и пробуй - Шрини Пиллэй

В первом эксперименте на вопросы об увлечениях в свободное время и эффективности на работе отвечали представители разных профессий (в том числе занимающих руководящие и административные должности, работников сферы образования и бухгалтеров) – 341 человек. И чем больше в их жизни было творчества, тем выше они оценивали свои профессиональные успехи. Во втором исследовании такие же анкеты заполнили 92 военнослужащих ВВС США, но их работу дополнительно оценивали другие. И в этом случае творчество во внеслужебное время положительно сказывалось на результатах работы.

В известном эксперименте американского физиолога Роберта Рут-Бернштейна[134] и его коллег подчеркивается ценность наличия хобби. В течение 1958–1978 годов 40 ученых-мужчин четыре раза опрашивали о привычках в работе, использовании свободного времени, увлечений, взглядов и прочего. Затем исследователи измерили по цитируемости вклад этих ученых в науку. Результаты ясно продемонстрировали: хобби с применением визуального мышления, способность учиться на своих ошибках, а не только теоретически рассуждать, искусство и музыка оказывают наиболее благотворное влияние.

Интересно, что наименее продуктивные участники этого исследования тоже имели увлечения, которые, правда, не оказали на них заметного воздействия. Разница была в отношении: успешные ученые видели в хобби определенную цель. Они работали над одним и тем же с разных сторон.

Сочетание интересов

Довольно часто люди стремятся упростить жизнь: избавляются от лишней собственности или сокращают необходимые вещи до минимума. В этом нет ничего плохого. Но максимально ограничивать себя – жестокое решение. Что, если бы не приходилось выбирать между тягой к одному и профессиональным интересом к другому? Как насчет возможности объединить таланты и интересы?

Рассмотрим ситуацию на примере Кирин Синья[135]. В 2012 году она училась на выпускном курсе Массачусетского технологического института (МТИ), специализировалась в теоретической математике, электротехнике и информатике и увлекалась музыкой. Во вступительном эссе Кирин назвала науку своим главным увлечением, а музыку – второстепенным, но и то и другое было неотъемлемой частью ее мироощущения. Она была ученым и музыкантом и не хотела останавливаться на чем-то одном.

Синья изучала классический индийский танец с трехлетнего возраста и считала, что танцевальная практика способствует обретению уверенности и внутреннего стержня – ключевых черт для математика. Она организовала SHINE – бесплатную танцевально-математическую программу для учениц 6–7-х классов, имеющих проблемы с математикой. Занятия, рассчитанные на восемь недель, проводили студенты МТИ с танцевальной подготовкой в разных направлениях – хип-хопе, джазе и других. Девочки научились применять математические понятия в танце, записывая последовательность движений в виде формулы, где х символизировал поворот, а y – прыжок. Тогда, как говорит Синья, «они начали понимать, что, например, 3х+2х значит, что нужно повторить одно и то же движение пять раз подряд».

Скажите «да» рассеянности

Древние греки считали бесцельное блуждание по свету деградацией[136] – оно противоречило стабильности и цивилизованности, которыми славились афиняне. Одиссей, царь Итаки, говорил: «Для смертных нет ничего безрадостнее странствий». Знаменитый Эдип, мифический царь Фив, был обречен на пожизненные скитания после того, как оказался убийцей своего отца и любовником своей матери.

Теперь, почти 2500 лет спустя, мы не используем скитания в качестве наказания, но ругаем себя за блуждание мыслей. В 2008 году психологи Мэттью Киллингсворт и Дэниел Гилберт[137] изучали частоту возникновения у людей блуждающих мыслей и следующее за этим самочувствие. Они разработали техническое решение для смартфонов, чтобы фиксировать мысли, чувства и действия человека на протяжении дня. Обнаружилось, что 46,9 % своего времени люди проводили в размышлениях, не касающихся текущего занятия, и это делало их несчастными.

Вам ведь знакомо это чувство?

Непроизвольная рассеянность иногда влечет за собой чувство потери контроля и бесполезности. Вряд ли кому-то хочется, чтобы она появилась во время вождения в незнакомой местности или приготовления праздничного ужина. Но большинство творческих людей настаивают на важной роли блуждающих мыслей, или грез, в совершенных ими открытиях.

В 2006 году лауреат Нобелевской премии по литературе Орхан Памук сформулировал это так: «Что есть роман, как не история… порожденная вдохновением из неведомых источников, которая завладевает всеми измышленными нами для развлечения грезами и соединяет их в единое содержательное целое?»[138]

Нельзя сказать, чтобы внимание не играло никакой роли в творчестве. Очевидно, что и Пикассо, работающий над «Авиньонскими девицами», и предприниматель, стремящийся увеличить прибыль компании, должны быть сосредоточенными. Но это широкое понятие. Можно намеренно сконцентрироваться (полностью сфокусировавшись на вопросе) или позволить разуму блуждать. Ключевое слово здесь «позволить» – блуждающие мысли наиболее эффективны, если уметь управлять ими.

Запланированные грезы

Как ни приятно смотреть в окно из рабочего кабинета, это не лучший способ развить творческие способности (и повысить продуктивность).

Погружение в грезы – признак когнитивных проблем или утомления. Когда мозгу нужен перерыв, он не спрашивает разрешения. Это как падение с отвесной скалы. Но запланированные грезы конструктивны и обладают тонизирующим воздействием. Они как погружение в бассейн на уровне той же скалы. В первом случае вы ничего не контролируете, а во втором грезы не просто ожидаемые, они преднамеренные.

Называемый произвольными грезами[139], этот сознательный и осуществляемый по расписанию перерыв в текущей работе поможет открыться навстречу новому опыту. Доказано, что он стимулирует любознательность, восприимчивость, стремление проверить идеи на практике, чувства и переживания.