Книга Счастье сильнее страха - Лада Лапина

Выученная беспомощность – это состояние человека (а также животного), при котором он не предпринимает попыток к изменению дискомфортного или болезненного состояния, даже если имеет такую возможность. Выученной беспомощность называется потому, что она появляется, как правило, после нескольких неудачных попыток изменить негативные обстоятельства среды. Человек отказывается менять ее даже при имеющейся возможности, не верит в собственные силы, пассивен и подавлен.

Личностную беспомощность вызывают не сами по себе неприятные события и трудные жизненные обстоятельства, а опыт отсутствия контроля над ними. Человек становится беспомощным, если привыкает, что от его активных действий ничего не зависит. Он убежден, что его неудачи относятся не только к конкретным обстоятельствам, но распространяются и на любые другие ситуации в настоящем и будущем. Поэтому не предпринимает попыток справиться даже с теми задачами, которые поддаются решению.

Абсолютная беспомощность приводит к тому, что человек не берет ответственность за свою жизнь и остается в позиции «жертвы», полностью завися от обстоятельств. Такая позиция лечится позитивным опытом: нужно пытаться делать то, что обязательно будет получаться, а также признавать свои успехи. И понимать объективную трудность и невозможность решить определенные задачи. Чтобы изменить установку на беспомощность, человек должен сам быть заинтересован в этом и прилагать усилия.

24. Смирение и деяние

Во время активного участия в общественной жизни я немного познакомилась с зарубежными онлайн-ресурсами, посвященными гемофилии. Не очень хорошее знание английского языка затрудняло более тесное знакомство, но я сделала вывод, что к заболеванию – например, в США – подходят масштабно и серьезно: выпускают особые упрощенные системы для введения препарата, издают массу специальной литературы для детей и взрослых, широко используют различные защитные приспособления типа шлемов, наколенников и налокотников для разных возрастов и комплекций.

Для четырехлетних детей в наших магазинах тогда ничего подобного не предлагали, но после некоторых поисков я нашла мягкие эластичные наколенники. Они плохо держались на ногах, но это уже была некоторая защита. Сиденье велосипеда, который сын тогда начал осваивать по примеру американских детей с гемофилией и на наш страх и риск, пришлось обтянуть несколькими слоями синтепона и плотной ткани. Обычное жесткое сиденье моментально спровоцировало рост гематомы в паху. Постепенно новый навык был освоен под постоянным наблюдением взрослых, и мы стали всей семьей кататься на велосипедах на соседнем стадионе. И это была еще одна победа над болезнью.

Мы действовали практически вслепую. Имея только самые общие рекомендации, мы очень рисковали, пробуя новые виды активности или оставляя без внимания случаи типа выпадающих и прорезающихся зубов. Любое их лечение или удаление было невозможно без дополнительных уколов фактора, многие мамы ребят с гемофилией жаловались на постоянно кровоточащие десны и во время смены молочных зубов. Полость рта – это место, где кровь даже из маленькой ранки останавливается очень долго.

Слюна не дает сформироваться и закрепиться сгустку из тромбоцитов, первой стадии процесса свертывания крови, которая при гемофилии нарушений не имеет. Я тогда уже знала тысячу и один способ остановки наружных кровотечений и имела под рукой чемодан нужных препаратов и средств (аминокапроновая кислота, этамзилат, викасол, гемостатические губки, пакеты со льдом и так далее), но можно было и не справиться. Впрочем, у сына сменились все зубы без какого-либо намека на кровотечение. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

Как-то раз в журнале Всероссийского общества гемофилии я прочитала про один из благотворительных фондов в США. Его основательница, помимо двух дочерей, имела сына с гемофилией. Женщина посвятила себя миссии помощи таким же детям по всему миру. Ее фонд использовал препараты факторов свертывания, у которых закончился срок годности и которые больше не могли быть использованы в учреждениях здравоохранения. На самом деле фактор имеет высокую эффективность даже спустя несколько лет после окончания срока годности.

Фонд аккумулировал эти запасы и рассылал по всему миру – в основном в беднейшие страны Африки и Азии. В этих странах не было практически никакой государственной поддержки больных гемофилией. В то время, когда я узнала про эту организацию, в России помощь тоже была минимальная. Связавшись с фондом через своего троюродного брата, живущего в Штатах, а также сформировав целую цепочку из своих друзей, передающих друг другу посылку, я получила большую коробку с фактором, а также брошюры и информационные буклеты.

Эта история поразила и очень поддержала меня. Если честно, я не возлагала особых надежд на отклик заокеанской организации: слишком далеко, слишком нереально. Но когда в моих руках оказался дефицитный препарат, я начала догадываться, что невозможное иногда вполне возможно. То, что я сама направляла этот процесс, впечатлило еще больше. Уровень тревоги, моей постоянной спутницы, немного снизился. Появилась надежда, что даже в случае серьезного экономического кризиса, который страшил меня больше всего на свете по причине тотальной зависимости от поставляемых государством дорогостоящих лекарств, найдется какой-то альтернативный способ получить фактор.

Смирение с обстоятельствами – не повод полностью опустить руки. Наряду с тем, что человек изменить не в силах, всегда есть пространства, где он может пытаться влиять на ситуацию. Иногда их можно определить, только скрупулезно перебирая разные планы действий – например, шаг за шагом пробуя различные подходы к лечению болезни, традиционные и не очень.

Не всегда можно понять, смириться ли с невозможностью что-то изменить или продолжать бороться; важным сигналом здесь служит нарастающее отчаяние. В зависимости от тяжести заболевания это произойдет раньше или позже. Многие недуги излечиваются долгим и упорным старанием. Но если попыток было уже очень много, поиски решения ни к чему не привели, а объективная картина свидетельствует, что существенных изменений нет, появляется вопрос: «Как жить дальше?»

Это всегда сопровождается ощущением тупика и горьким признанием тщетности надежд. Когда все варианты исчерпаны, больше сделать ничего нельзя, человек беспомощен, реальность выглядит только так и не иначе, приходится иметь дело с отчаянием. Даже этимология слова «от-чаяние» говорит об отказе, прощании со старыми надеждами, освобождении от них.

Здесь важно не путать отчаяние с унынием и бездействием, часто слепленным воедино в нашем сознании. Состояние отчаяния («я жертва, и жизнь моя кончена, ничего не исправить, так будет всегда, судьба и Бог ко мне несправедливы») стоит отделять от переживания чувства отчаяния как функции отпускания прошлого. Только похоронив прежние чаяния, можно взаимодействовать с новой реальностью и рождать новые надежды. Здесь появляется не только смирение, но и шанс что-то изменить. Он будет касаться уже не излечения в целом, а, например, увеличения способов поддержки и самоподдержки. Шансы могут давать о себе знать только периодически, да и человек не всегда способен действовать активно. Однако даже редкие и призрачные возможности – это повод убедиться: жизнь человека во многом зависит от него. И можно пытаться наладить ее там, где возможно.