Книга Платформа №4 - Франц Холер

Она жила в стране, где любое предложение о помощи сначала отвергается. «Нет, спасибо, все хорошо», – говорят здесь, заходясь кашлем, кряхтя, с кривой улыбкой, как будто у них что-то хотят отнять. Безигера на инвалидном стуле гнев охватывал каждый раз, когда на пути в столовую кто-то пытался его подтолкнуть, хотя сам он мог крутить колесо только одной рукой, а ногой с трудом помогал себе продвигаться вперед. Однажды Изабелла приняла для себя решение принимать помощь, когда ее предлагают, чтобы не быть такой, как Безигер. Вот помрет он, думала она, и придут за ним, чтобы положить в гроб, а он как встанет да как скажет: «Нет, спасибо, все нормально».

Изабелла нарисовала солнце, оно как раз поместилось между вопросительным червяком и Стромболи.

А внизу, под словом «ТЕЛЕФОН», написала слово «просьба».

Если бы просьба умирающего состояла в том, чтобы поставить в известность жену, она бы это поняла. Это было бы простейшее объяснение, ей лично очень приятное.

Но если это другое, большее?

Умоляющий его взгляд вновь и вновь заставлял думать, что ее, Изабеллу Раст, он хотел просить о чем-то совершенно определенном. Но в таком случае он должен был знать ее, Изабеллу, а это не так, более того, это невозможно.

Изабелла посмотрела через окно на верхние этажи высотных домов. В окнах на фасаде «Свиссотеля» солнце отражалось так ярко, что даже слепило. Она вернулась к списку. Вот они, ее вопросы. Посчитала. Всего девять, и чем ниже они расположены, тем труднее на них ответить.

Она провела две параллельные линии через вопросительный знак, установила их подобно мачте на корабль, пущенный ею по волнам, и теперь вопросительный знак выглядел как парусник, а заштрихованная точка – как спасательный круг.

«Капитан пошел ко дну, – подумала она, – стал искать спасательный круг, но не нашел ничего и никого, кроме меня».

15

– Висброд?

– Ну да, мам, так его раньше звали, ты ни о чем не догадываешься?

– А о чем я должна догадываться?

Зара рассмеялась:

– Как сказать «Висброд» по-французски?

– Un pain blanc… Ax, вот что, Blancpain – Висброд! – Изабелла хлопнула себя по лбу.

Зара и Вероника сидели вместе с ней в кухне, рассказывали о поисках следов в Устере.

Изабелла встала, пошла в гостиную и вернулась с листком, исписанным вопросами:

– Значит, вопрос про фамилию я могу вычеркнуть. – И с этими словами она поставила шариковой ручкой галочку возле слова «фамилия».

Зара спросила, что это у нее такое.

Изабелла объяснила, что сделала список всех вопросов о жизни и смерти Мартена, на которые у нее пока нет ответов.

Веронику растрогали приложенные ею усилия, а Зара, с любопытством разглядывая рисунок, заметила:

– Ого, твой Стромболи отдыхает, про Канаду мы знаем побольше!

И рассказала про признание Мартена безвестно исчезнувшим в 1962 году. Чтобы таковое состоялось, нужно не менее пяти лет не иметь сведений о пропавшем, а это значит, что в Канаду он уехал не позднее 1957 года. Вероника добавила: точный возраст он никогда не называл, но ей известно, что прибыл он туда совсем юным.

Изабелла закивала, мол, семнадцать – да, это совсем юный, значит, прямо из интерната.

– Из какого еще интерната? – удивилась Зара.

Скорее всего, он, проведя несколько лет в приемной семье, попал в исправительное заведение.

Вероника тоже ничего об этом не слышала. Откуда же Изабелле это известно?

– Сегодня утром я встречалась с Майером.

– Одна?! – Зара аж на стуле подскочила. – Да.

– Ты с ума сошла!

– Почему же?

– Мам, это опасный человек, ты что, не заметила?

Но Изабелла возразила, ведь она умеет за себя постоять, и вообще попросила Зару успокоиться. Просто он ей позвонил…

– Как это – позвонил? По городскому?

– Да.

– Говорю тебе, это вчерашний тип, я сразу подумала, что он за тобой шпионит! Теперь он знает, как тебя зовут и где ты живешь.

– Ну и что? Это знают еще и многие другие.

– Но они не настроены враждебно по отношению к тебе.

– Мне он тоже несимпатичен, но просто он хотел от меня узнать, что произошло с Мартеном, а я ему рассказала. Теперь он успокоится.

– Поди, обрадовался, гад, что Мартен умер.

– Он явно испытал облегчение, это да.

– Ты знаешь его адрес?

– Нет, знаю только имя. Конрад.

– И больше ничего?

Изабелла рассердилась на себя за то, что не выманила у Майера хотя бы номер телефона.

– Даже имя его узнать – и то целое дело оказалось…

Зара взяла телефонную трубку, взглянула на дисплей, нажала на меню, потом заметила:

– Сколько я тебе говорила, что нужен другой аппарат, тогда все звонки будут отображаться!

– Чтобы я разобрала «неизвестный номер»?

Во время этой краткой перепалки они перешли на диалект, так что Веронике пришлось переспросить, о чем речь.

– She met that Meier this morning[17], – объяснила Зара.

Что же она выяснила при этом?

Самое главное: Мартену пришлось оставить приемную семью, и он попал в интернат, а причина в том, по словам Майера, что он натворил дел и разрушил всю их семью. Если бы узнать, что это за дела такие, то стало бы понятно, отчего они не хотели видеть его на похоронах.

Все трое замолчали.

Но тут опять вступила Вероника с рассказом о том, как Мартен всегда утверждал, что не делал ничего дурного, и она верит ему и всегда будет верить.

Зара повторила, что в понедельник она надеется в суде посмотреть материалы о признании отсутствия, а в социальном отделе выяснить все, что связано с его детством. Тогда они будут знать намного больше. Мартен ведь и сам пытался в понедельник это сделать, он звонил в Устер, чтобы связаться с социальным отделом.

Вероника еще раз подчеркнула, как она тронута их готовностью помочь, хотя и считает, что пора им бросить это дело, ведь Изабелла совершенно случайно столкнулась с Мартеном и не имеет ничего общего со всей предысторией, а у Зары тоже полно дел в связи с учебой.

Изабелле пришлось возразить: сегодня она тоже об этом подумывала, но ведь бывают истории, которые тебя касаются, хочешь ты или нет, и вот так она сама стала частью истории Мартена, только ведь история эта еще не до конца рассказана.

Зара согласилась, мол, пока этот зомби Майер шастает вокруг да что-то замышляет, история не закончилась ни для ее матери, ни для Вероники, а сама она уверена: чем больше они узнают о прошлом Мартена, тем скорее поймут происходившее ранее. А что касается учебы, так часть ее учебы – помогать тому, против кого учинили несправедливость. Как жаль, что он умер. И Веронику ей тоже жаль. Вдруг Вероника расплакалась: