Книга Динамика характера. Саморегуляция при психопатологии - Дэвид Шапиро

Есть и другая ключевая размерность в развитии самоуправления, которую в данном случае нужно рассмотреть: это отношение с миром взрослых. Разумеется, развитие у ребенка ощущения автономии и его самоощущения как субъекта действия не является результатом лишь его физического или психического развития и его возрастающего осознания объективного мира, вызывающего у него интерес. На самоуправление и действие влияют взрослые, т. е. их суждения и налагаемые ими ограничения. Первые признаки способности ребенка к самоуправлению и волевому контролю позволяют взрослым оказывать более сильное и продолжительное воздействие на поведение ребенка по сравнению с воздействием, которое можно было оказывать в младенчестве.

Взрослые конкурируют между собой, и авторитет их поведения и их суждений определяет и то, кто из них прав, а кто нет, а также то, что и как нужно делать. Сначала, согласно Пиаже, авторитет налагаемых взрослыми ограничений принимается конкретно, как абсолютный закон: плохо то, что запрещается и наказывается взрослыми (Piaget, 1932). Но позже власть взрослых превращается в правила, которые интериоризируются и применяются ребенком, при этом они по-прежнему сохраняют свое субъективное качество императива, исходящего от взрослого и подкрепляемого его авторитетом. Таким образом, развивается волевое самоуправление ребенка, но в той мере, в которой оно все еще ограничено выполнением авторитетных правил, оно по-прежнему остается ригидным. Можно сказать, что ригидность установившейся привычной жизни в какой-то мере заменяется ригидностью правил, установленных взрослыми. Таким образом, деятельность ребенка несколько развивается, но она остается зависимой от авторитета, заимствованного у взрослых.

Если развитие происходит относительно хорошо, то, пока ребенок взрослеет, закрывается индивидуальный зазор, отделявший его от мира взрослых. Некоторые правила укореняются в его личности, влияют на его установки и в свою очередь изменяются под их воздействием; другие правила просто прекращают существовать. Правила, которые укоренились и изменились, тем самым утратили свою ауру высшего авторитета, которому требовалось подчиняться, иногда даже подчиняться беспрекословно. Таким образом, эти правила утрачивают свою ригидность; они уже превращаются из правил в личные убеждения, используемые в соответствии с личными суждениями. Вместе с тем эта новая взрослая личность начинает осознавать значительно более широкий мир и новые и более отдаленные возможности, и в свою очередь это осознание изменяет человека, превращая его в личность, у которой есть намерения и планы. Вместе с тем произошло превращение человека, который лишь реагировал на свое окружение, в человека, который совершает выбор согласно своим интересам и ценностям и активно преследует свои цели.

Все это присутствует в процессе, который обычно ведет к тому, что в подростковом возрасте человек сначала робко, а затем все более уверенно открывает для себя, что имеет право на собственное мнение. Это условие уважения к своему собственному суждению, к знанию того, что он хочет и что намеревается делать. Это ощущение действия, основанного на актуальности по-настоящему волевого самоуправления.

Однако ни один человек не может все время полностью осознавать все свои намерения или даже просто все время иметь намерения. Самые планирующие и предусмотрительные люди бывают спонтанно реактивными, рассеянными и легко отвлекаются. Любой человек делает многое из того, что ему привычно и что для него обычно. Такие действия совершаются полуавтоматически, вряд ли вызывая само ощущение действия. Например, именно в таких случаях люди обычно говорят о себе, что живут «на автопилоте».

Многие авторитетные, даже ригидные правила вполне удобны для жизни. В таком случае отпадает необходимость в рефлексивных действиях и экономится энергия. Эти правила следуют не из глубоких убеждений, а из их неявного принятия, зачастую даже не столько из-за признания их полезности, сколько из-за их авторитетности; их осмысливать становится просто неуместно. Человек ведет машину так, как его научили водить; его манеры поведения за столом такие, каким им полагается быть. Многим правилам, разным привычкам и традициям — не исключая даже религиозные — мы следуем просто потому, что чувствуем, что по-другому поступать нельзя, или же просто не хотим забивать себе голову мыслями о том, как поступить иначе. В таких случаях мы также допускаем присутствие авторитета, но эти правила ни в коем случае не становятся для нас обременительными, так как мы с ними согласны, понимаем причины их появления или даже знаем их источник. В процессе такой и подобной ей деятельности человек вряд ли ощущает возможность свободного выбора или принятия решений, и это действительно идет ему на пользу.

Таким образом, при развитии действия или волевого самоуправления ранние, доволевые типы действия (ситуативные или спонтанные реакции, действия, основанные на правилах или привычках, ригидные или пассивно-реактивные по своей природе типы действий пониженной активности) никогда полностью не исчезают. Развиваются взрослые, зачастую адаптивные дериваты этих типов реакций и действий, которые остаются в поведенческом репертуаре каждого человека. По существу, совершенно не исчезая, дериваты этих доволевых типов действия могут составлять значительную часть нашего поведения. Однако они становятся подчиненными более планируемым, волевым действиям. Поэтому при возникновении новых или более сложных ситуаций в ключевых точках и направлениях спонтанные или привычные виды действий обычно осуществляются с некой задержкой (suspended). Затем они заменяются более произвольными действиями, которые направляются сознанием. Мы едем на машине по главной магистрали, расслабившись, слушая музыку, разговаривая, мечтая, — то есть ведем машину автоматически, сосредоточивая на вождении только часть полного внимания. Во время этого расслабленного состояния осознание самого действия — ведения машины — существенно снижается. Но когда приходится съехать с трассы или впереди появляются признаки дорожного происшествия, мы замолкаем и сосредотачиваем внимание, а затем снова расслабляемся, чтобы снова ощутить себя водителем.

Иерархическая система самоуправления развилась в разных видах спонтанной реактивности или привычных действий, которые требуют минимальной степени осознания или не требуют его вообще, зачастую не побуждают полностью сосредоточить внимание и сопровождаются пониженным ощущением действия. Этот выбор направления действия с более или менее автоматической реактивностью имеет некие пределы, для каждого человека обусловленные и его личностью, и внешними обстоятельствами. Когда изменяются обстоятельства и достигаются эти пределы, изменяется тип действия и вместе с ним изменяется ощущение самоуправления. Рассеянный интерес сменяется более острой направленностью, или же ослабляется сконцентрированная и целенаправленная установка. Однако оценка обстоятельств — фактор субъективный и сугубо индивидуальный.

Иерархическая система самоуправления служит причиной разнообразия в поведении каждого человека, а также причиной того, что ни одного человека нельзя полностью охарактеризовать единственным стилем поведения. Это не значит, что не существует относительно стабильной личности или что мы не можем дать общие характеристики личности. Это лишь означает, что «характер» — более сложная и гибкая структура и система, которую нельзя описать одним типом поведения или одной установкой. Эта структура-система включает в себя не только общие склонности, но и пределы и флуктуации установок и типов поведения, а вместе с ними — и ощущений действия в разных обстоятельствах.