Книга Магический спецкурс. Второй семестр - Лена Летняя

— Что я ему сделала? — мой голос противно дрожал, когда я озвучила мучавший меня вопрос. — О чем он говорил? Какой еще король?

— Это девиз монархистов, — поморщившись, объяснил Ротт.

— Существует довольно старое предсказание, — более развернуто объяснил ректор. — Когда вернется истинный король, Республику ждет новый расцвет. Монархисты немного переиначили его. Надо же, я никогда бы не подумал, что Вилл один из них…

— Я-то здесь при чем? Чем я могу помешать? — меня продолжало колотить крупной дрожью, перекошенное лицо Нота все еще стояло у меня перед глазами. Откуда в нем взялось столько ненависти ко мне?

— Монархисты — сумасшедшие фанатики, — вставил Норман тихо. — В их действиях не стоит искать смысл. Они могут убедить себя и друг друга в чем угодно.

— Не бойтесь, госпожа Ларина, — Ротт ободряюще улыбнулся мне. — Теперь вы в безопасности. Нот сюда уже не вернется. И я сомневаюсь, что в Орте есть другие внедренные монархисты.

Я кивнула, хотя его слова меня совершенно не успокоили. После этого Ротт откланялся, выразив надежду, что больше он Орте в ближайшее время не понадобится.

— Что ж, теперь вы, госпожа Ларина, наконец можете отправиться на каникулы, — ректор улыбнулся мне. — Надеюсь, эти события не отвратят вас от продолжения обучения, и мы увидим вас во втором семестре.

— Об этом мы еще подумаем, — угрюмо заявил папа.

— Не слушайте его, — отмахнулась я, пытаясь взять себя в руки и перестать дрожать. — Конечно, я вернусь. Я ведь теперь… в безопасности.

— Рад слышать, — ректор едва заметно нам поклонился и направился к двери.

Норман повторил эти движения, но едва он сделал несколько шагов, как папа его окликнул:

— Профессор Норман, постойте! У нас к вам еще одно крошечное дело.

Норман снова повернулся к нам, глядя на папу с вежливым любопытством. А тот чуть сжал мои плечи и мягко велел:

— Таня, верни перстень своему преподавателю.

Я на мгновение замерла, не зная, что делать. Растерянно посмотрела на перстень, потом на Нормана. Тот попытался прийти мне на помощь:

— Господин Ларин, ваша дочь уже пыталась его вернуть, но это был подарок. Этот перстень мне не нужен, а ей он очень подходит…

— Моя дочь не может принять от вас такой подарок, — невежливо перебил папа. Я видела, что он снова начинает злиться. Вообще-то он у меня замечательный: добрый, щедрый, понимающий. Если его не злить. Тогда он может встать в позу и, чего доброго, действительно не пустить меня в Орту во втором семестре.

Я коснулась его плеча, пока он не сказал что-нибудь еще и, снимая перстень с пальца, подошла к Норману.

— Спасибо вам за все, профессор Норман, — поблагодарила я, стараясь взглядом сказать ему, что это временное решение. Просто чтобы не обострять. — Но мне действительно лучше его вернуть.

Я взяла его руку и вложила перстень в ладонь, на мгновение сжав ее в своих руках. Я надеялась, что папа этого не увидит, а Норман все поймет правильно. Однако тот выглядел таким растерянным. Я не могла поручиться, что мое «послание» дошло до него.

— Увидимся с вами через месяц, — пообещала я, улыбнувшись.

Он посмотрел на перстень на своей ладони, потом сжал руку в кулак и по привычке спрятал обе руки за спиной. Довольно отстраненно произнес:

— Хороших вам каникул, госпожа Ларина.

Глава 8

Эти каникулы стали самыми унылыми за всю мою жизнь. Теперь папа знал все и про нападение во время бала, и про низших в подземельях Орты, а история с Нотом окончательно добила его. Поэтому мне в первый же день устроили разбирательство на тему: «Почему ты нам ничего не сказала?» Я огрызнулась в ответ и спросила, не хотят ли они мне что-нибудь объяснить. Например, почему вдруг монархисты решили меня убить. Разговор как-то сам собой тут же свернулся. Я не стала настаивать. Правду мне уже рассказал Норман, не верить ему я не видела причин.

В остальные дни папа хмурился, мама тайком плакала. Они то вместе, то порознь пытались убедить меня не возвращаться в Орту, но я, как заведенная, повторяла, что мне уже ничего не грозит. Как минимум в самой Орте. При этом большую часть времени я сидела дома, потому что ужасно боялась. Я в полной мере прочувствовала то, о чем в последний учебный день говорил мне Норман: о жизни под страхом смерти. Теперь у меня еще и перстня его не было, и в случае чего он не смог бы мне помочь. Поэтому я изучала магическую медицину, просматривала учебники на будущее, торчала в интернете и выбиралась на улицу только в компании родителей или в первой половине дня, до наступления темноты.

О Нормане я думала чуть чаще, чем постоянно. Вспоминала наш разговор в лазарете и его лицо в тот момент, когда отдала перстень. Я пыталась убедить себя, что он все понял правильно, но изнутри грызло смутное ощущение, что я совершила большую ошибку.

Конечно, я встретилась с Ингой и все ей рассказала, включая ночные события в лазарете. Только истинную личность Нормана так и не упомянула. Подруга и без этого пришла в дикий восторг и радостно воскликнула:

— Я же говорила! Не император, конечно, и не ректор, но тоже ничего.

Я криво усмехнулась. Да уж, не император, всего лишь бывший король. От этой мысли меня снова кинуло в жар. От осознания, насколько я ему не подхожу. Однако у Инги было другое мнение на этот счет.

— Только вот, солнце мое, а не слишком ли он староват?

Я пожала плечами. Конечно, раньше я и сама смотрела на ровесниц, встречающихся с так называемыми «папиками», как на сумасшедших. Мне казалось, что никакой супермодный «айфон» и никакая суперкрутая машина не стоят того, чтобы спать с мужиком, который тебе в отцы годится. Но вспоминая поцелуй Нормана и реакцию собственного тела на него, я начинала подозревать, что не все могли соблазняться «айфонами» и машинами.

— Он не старый, — я покачала головой, размешивая ложечкой кофе, просто чтобы чем-то занять руки. — Если бы ты его увидела, у тебя бы и вопроса такого не возникло. Он… — я запнулась, подбирая слова. Сердце моментально понеслось галопом и дыхание участилось, как всегда, когда я думала о нем. — Ты не представляешь, какие в нем сила и уверенность в себе. Он как та самая пресловутая каменная стена. Кажется, спрячься за ним — и никакое горе тебя никогда не коснется. Он уже трижды спас мне жизнь. И если первый раз еще можно объяснить его личной заинтересованностью, раз уж он отвечал за последствия того проклятия, то в двух других случаях он просто все бросал и приходил мне на помощь. И дело не только в этом, — волнуясь, добавила я, чтобы мое отношение к нему не выглядело, как простая благодарность. — Он вообще не похож на мужчин, которых я встречала раньше. И взрослых, и парней. Это другое… не знаю, воспитание, что ли. Другая порода. Он галантный, заботливый, умный… не просто умный — мудрый! Да, он взрослый. Да, у него в анамнезе столько всего в прошлом… — я замолчала, снова почувствовав, как горлу подкатил ком от мысли о его отношениях с Роной Риддик. — Он многое потерял и многое пережил, но это делает его только лучше, понимаешь?