Книга Струны моей души. Рассказы, повести и стихи - Николай Таратухин

— Да вы что?.. Вот это сюрприз! И как же вы теперь живёте вместе?..

— Так и живём, по разным комнатам. Нам не привыкать, мы так живём давно…

— Сергей Иванович, а вы тоже на ком-нибудь женитесь…

— Я не против, да только женилка уже не та, — грустно пошутил он в ответ на её наивное предложение.

Поговорил с Клавой Сергей Иванович и стало ему грустно. Жил, работал, состарился и остался одиноким. У детей свои семьи, свои заботы. От жены, конечно, он не ожидал такого подвоха. Но почему это случилось на закате жизни, когда он уже никому не нужен? Зачем жить дальше?.. Но такие грустные мысли он забывал, когда вспоминал о внуках. Это была его радость. Приезжал к сыновьям в выходные дни и встречался с внуками и внучками. Они у него были уже взрослыми — заканчивали школу и готовились к поступлению в высшие учебные заведения. Новая система со сдачей ЕГЭ занимала у них много времени на подготовку и отвлекала от разговоров с дедом, но они его любили и всегда встречали очень приветливо.

Однажды, возвращаясь вечером к себе, он повстречал в трамвае соседку Клаву. Она закончила смену и ехала тоже домой. Был теплый летний вечер. Ни он, ни она не спешили в духоту разогретых за день комнат своей «хрущёвки». Сели на лавочке у подъезда дома. Разговорились.

— Клава, почему твой старший сын в тюрьме? — спросил он.

— Сергей Иванович, после окончания школы он пошёл работать на завод учеником слесаря. Начал выпивать. Связался с дурной компанией. Водка, наркота. За продажу наркотиков дали десять лет. Пять уже отсидел. Младший уже отслужил в Армии. Женился, живет и работает в Красноярске…

— А муж где?..

— Первый муж умер десять лет назад от онкологии, со вторым не ужилась, а третий тоже умер, но от пьянки.

— Обижали, наверное?..

— И обижали, и выпивали. Последний втянул в афёру, но умер. Коллекторы отжали квартиру. Потеряла её за долги. Спасибо вам за вашу доброту, теперь у меня есть свой угол…

— Клава, давай без «выканий». Зови меня по имени. Благодари свою тётку… Она мне удружила квартирку. Но нет худа без добра — с женой я окончательно теперь определился…

Тёплый южный вечер стремительно превращался в ночь. В кустах трещали цикады, в свисающих до земли ветках ближней ивы слышались крики какой-то ночной птицы, а на скамейке беседа входила в заключительную фазу.

— Сергей, я вижу в окнах твоей квартиры не горит свет. Ты дома один?..

— Как видишь…

— Пойдём ко мне. Поужинаем… Я после работы проголодалась.

— Клава, я не против, но давай сходим в «Магнит у дома» и что-нибудь купим на ужин…

— Не надо. У меня всё есть…

Очень знакомым повеяло на Сергея Ивановича, когда они вошли в комнату. Здесь всё напоминало прежнюю хозяйку. Клава не поменяли ничего. Та же мебель Антонины Петровны стояла на тех же местах. Правда, на кухне посуда была другой. Клава быстро приготовила ужин. Поставила на стол бутылку вина.

— Сергей, я давно хотела тебя пригласить отметить моё новоселье, но не получалось… Отметили. Сергею Ивановичу уходить не хотелось, а Клава даже не думала его выпроваживать. Разговор стал очень откровенным. Сергей Иванович отбросил всякую дипломатию и стал задавать Клаве фривольные вопросы:

— Клава, ты давно живёшь без мужчин? — спросил он. — Ты такая соблазнительная и симпатичная… Если скажешь вдруг: пять лет, то я не поверю…

— Пять лет не скажу, но четыре года — точно. Сразу после своего шестидесятилетия…

— А я без женщин сразу после своего шестидесяти пятилетия. Итого десять лет.

— А что так?.. Сорились с женой?

— Нет. Началось с того, что жена с большой неохотой стала уступать моим просьбам исполнить супружеский долг. При этом говорила одно и то же: «Зачем тебе это нужно? Успокойся, мы уже старые, мне этого уже не хочется». — В конце концов, мне и самому стало не хотеться. Теперь, чтобы мне вернуться, как говорил Михаил Жванецкий — «в большой секс», нужна очень опытная женщина.

Тут произошло для него совершенно неожиданное. Клава подошла к нему, села на его колени и обняла крепко. Сергею Ивановичу не оставалось ничего иного, как обнять её тоже не менее крепко, так, что её бюстгальтер не выдержал и расстегнулся. Целовались долго, не произнося не слова, но, наконец, первой заговорила Клава:

— Серёжа, ты покорил меня своим благородством, своим состраданием к чужому горю. Я в тебя влюбилась сразу, как увидела. Миленький, женись на мне. Я буду тебе верной женой, буду любить тебя несмотря ни на что…

— Клавочка, брак без секса — утопия, а я уже забыл, что это такое. Нужно полечиться…

— Серёжа, скажу откровенно — ты у меня не первый. Не нужно никаких лекарств… Я тебя вылечу сама. Если не возражаешь — начнём прямо сегодня.

— Ты меня заинтриговала. У тебя, наверное, богатый опыт?

— Богатого опыта не было, но последний мой муж до встречи со мной был законченным импотентом. Мне хватило пару недель на его восстановление…

— Но он, видимо, был моложе меня…

— Не очень, всего на пять лет, но ты крепче его. Вон какой жилистый, так прижал, что даже лифчик не выдержал напора.

— Клава, а почему у тебя отчество — Зурабовна? — ты метиска?

— Мой папа был грузин. Они с мамой познакомились на войне. Он умер тридцать лет назад. Мама пережила его на десять лет…

Пока Клава стелила постель, Сергей Иванович пошёл в ванную. Стоя под душем, не удержался отпустить несколько критических замечаний в адрес своего мужского достоинства: «Ну, что, „дружочек“, дрыхнешь, паразит. А бывало — хоть ведро на тебя вешай. Послужил бы ты своему хозяину напоследок». Но «дружочек» молчал, уныло опустив голову. Грустные мысли не покидали Сергея Ивановича даже на диване, пока Клава находилась в ванне. Но когда она пришла и легла рядом с ним — ему грустить было уже некогда.

Интимная жизнь его с Марией Захаровной была образцом целомудрия. Никаких половых вольностей, никаких других поз, кроме, как «мужчина сверху» они не знали. Боже упаси касаться пальцами рук гениталий партнёра… Но то, что стала делать с ним Клава, для Сергея Ивановича было неожиданно приятным. Она умела делать всё, но боясь показать себя в глазах Сергея Ивановича развратной, делала только необходимый минимум из своего богатого арсенала, понимая, что за один «сеанс» ей не удастся достигнуть максимального результата.

А Сергей Иванович впервые за столь долгий перерыв в сексе почувствовал, как его «дружочек» стал уплотняться, но, увы, не до той кондиции, когда его можно было «спустить с цепи».

Клава, почувствовав, что её старания не остаются без результата, усилила их, но при этом сама стала приходить в сильнейшее возбуждение. Сергей Иванович чисто интуитивно, взял инициативу в свои руки. В прямом смысле слова. Его пальцы справлялись с миссией не хуже «дружка», а губы и язык ласкали сосок её груди не хуже младенца. Клава, не ожидая такой активности от Сергея Ивановича, отдала первенство ему и наступивший оргазм полностью парализовал её мысли. Она тихо шептала: «Всё, всё, Серёженька, всё…».