Книга Невероятные похождения рубахи-парня в Смутном времени - Олег Рыбаченко

— Ну? Тебе удобно, князь?

Скопин-Шуйский презрительно фыркнул, посмотрел на пана сверху вниз и промолчал. В плену лучше молчать. В самом деле, о чем с ним говорить? Ляхи и их слуги оказались хитрее, а он по-глупому угодил в западню. В войске оказался предатель, который выдал маршрут воеводы.

Не дождавшись ответа, довольный Рудницкий сказал:

— За твою голову мне выплатят награду, равную мешку с золотом. Но если у тебя есть иное предложение, князь, то мы можем поторговаться.

Прием сработал, Скопин-Шуйский, спросил:

— А сколько тебе надо чтобы ты забыл, что видел меня?

Пан Рудницкий воровато огляделся и с лукавым видом произнес:

— Тебя видел не только я, но и мои наемники. А чтобы и им заткнуть глотки, то же придется платить!

Князь Михаил просипел:

— Я вам заплачу! Мы, Шуйские, род богатый!

В глазах Рудницкого мелькнул алчный огонек: соблазнительно звучит.

— Дай мне воз, на котором нагружено столько золота, что его с трудом смогут сдвинуть с места два матерых впряженных буйвола, — улыбаясь произнес пан. — Тогда я, может быть, отпущу тебя на волю!

Князь Скопин-Шуйский даже присвистнул — ну и жадность! Но чем черт не шутит — не стоит упускать подобный призрачный шанс: нужно выиграть время. Его хватятся и начнут искать своего пропавшего воеводу.

Князь ироническим тоном произнес:

— Что-то ты недорого ценишь ветвь царского рода и «великого мечника». За мной вся Русь с ее неисчислимыми богатствами. Я могу дать тебе столько золота, что две пары самых сильных буйволов не смогут сдвинуть подобную гору с места.

— В самом деле? — пан Рудницкий зарделся, словно вареный рак, и скомандовал:

— Отряд, стой!

Немецкий наемник, помощник Рудницкого, недовольно буркнул и подскочил к клетке. Барон Фокке был в доспехах, забрало прикрывало большую часть лица — только длинные рыжие усы торчали. Наемник то и дело тревожно оглядывался и на сильно искаженном русском обратился к Рудницкому:

— Шо? Заминка? Руссы любой момент броситься преследование.

Рудницкий успокоил напарника:

— Свидетелей нападения нет, от Старой Руссы до лагеря русских далеко. У нас достаточно времени.

Опытный наемник с сомнением заметил:

— За Шуйским может быть скакать разъезд, они может быстро поднять тревога!

Рудницкий возразил:

— Князь поехал тайно. Ты не бойся, фон Фокке, поторгуемся с ним, возможно, большущие деньги нас ждут. Он сулит нам золотые горы!

Наемник расхохотался и указал пальцем на скованного князя. Голос у немца и без того хриплый и вовсе обрел сходство с ржавой пилой по гнилому пню. Он перешел на немецкий, который понимал Рудницкий:

— Этот сулит нам золотые горы! Ха-ха! Вполне типично для человека, скованного цепями и запертого в клетке. Надеется, что мы глупее его, бездарно попавшего в западню пленника!

Князь Рудницкий пробормотал:

— Но князья Шуйские в самом деле необычайно богаты…

Барон Фокке кивнул:

— Богаты! Пока богаты. Да и ты пока еще жив. Но вот подумай, надолго ли?

Рудницкий нахмурил чело:

— О чем ты, барон?

В ответ немец перешел почти на крик:

— А о том! Узнают ляхи, и нам не уйти от их возмездия. Любой из хищного рода Шуйских, чтобы нам не платить, или выдаст, или прирежет всех, кто явится за золотом. Хочешь много получить, но вместо этого нас с тобой закопают! Где гарантии, кроме его слов? Князь Кернозицкий нас с нетерпением поджидает, от него мошенничество не скроешь!

Пан Рудницкий заколебался. С одной стороны, воображение рисовало мифические золотые горы, что сулил им баснословно богатый род Шуйских, но, с другой стороны, вполне реальные золотые монеты, благодарность короля и пожалование поместья. А там, глядишь, и княжеского достоинства можно добиться. Польстишься же на деньги коварного князя из рода Шуйских, так они же тебе башку снесут.

Вдруг Рудницкому почудилось, что за ними наблюдает огромный хищный волк. А толстые цепи, в которые закован богатый князь, начинают таять как сосульки на солнце и вот-вот лопнут. Грозный русский медведь вырвется на свободу. И все содрогнуться от его рыка!

Немецкий же барон с ироническим прищуром смотрел на изменившегося в лице польского пана. Хотя Фокке большую часть жизнь провоевал, сражаясь за деньги, он не считал себя жадным, и на самом деле не был таковым. В отличие от польских панов, которым свойственна алчность и жадность сверх меры. Посули им холм из золотых монет, утопиться за это готовы. Ведь понятно: русский пленник хитрит и хочет лишь выиграть время. Даже стало жарко барону, он поднял с лица забрало. Тревога не покидала его. Наоборот, она нарастала, словно он шествовал по солнечной лужайке, но неожиданно перед ним открылась бездонная, с пугающей чернотой бездна.

«Ну что за еще глупости, — подумал барон, — двигайся за ними отряд русских воинов, наши сторожевые псы подняли бы лай».

Видя, что Рудницкий еще долго может вот так стоять, а жадность и чувство благоразумия борются в нем между собой и непонятно, что победит, барон решил взять командование отрядом на себя. Он поднял вверх правую руку и скомандовал:

— Отряд в лагерь шагом ма…

Он не закончил. Словно негромко треснула веточка, и в центре лба фон Фокке вырос кровавый кружок. Его массивная туша, звеня доспехами, с грохотом свалилась с вороного коня.

Псы залаяли с опозданием. А вокруг пана Рудницкого стали падать люди. Вроде и выстрелов не слышно, а падают! Жуть какая! Незримая и непостижимая смерть крушила бойцов отряда. Рудницкого парализовало ужасом. Откуда и чего ждать, как защищаться?!

— Дьявол!!! — проорал кто-то из ляхов.

Оставшиеся в живых бойцы не нашли ничего лучше, как, пришпорив коней, обратиться в бегство. Надо спасать свою шкуру, если сам дьявол пришел по твои души!

Рудницкий находился в состоянии шока, не в силах двинуться с места. Тут что-то тонкое и прочное захлестнуло ему горло, а затем резко дернуло, застив уйти пана в самые крепкие объятия небытия.

Скопин-Шуйский с удивлением наблюдал, как падают с разбитыми головами враги. Неведомая и непостижимая смерть пришла к ним…

Вдруг к клетке с пленником подъехал всадник в балахоне наемника-крестоносца, он спрыгнул с коня, подобрал ключи у Рудницкого и быстрыми движениями отомкнул клетку.

Князь Скопин-Шуйский заметил, что человек в балахоне довольно молод и сильно прихрамывает. Когда порыв ветра скинул его капюшон, то открылось красивое лицо с такими нежными чертами, что можно было подумать, что это переодетая девушка. Правда, волосы незнакомца порядочно подгорели, а на левой щеке просматривались сходящие ожоги.