Книга Оковы для ари - Валерия Чернованова

Сон как рукой сняло. Напряжённый взгляд метнулся по пестротканым коврам и замер на постланных у каминов шкурах. Одна такая шкура, целое шкурище, бесшумно приподнявшись, теперь подкрадывалось к кровати.

Скалясь.

— Снежок? — Я чуть не уронила на пол челюсть. И сердце, едва не выскочив из груди, туда же не уронилось.

Когда кьёрд, одним прыжком преодолев разделявшее нас расстояние, тяжело приземлился на лапы. В опасной близости от меня, судорожно прижимавшей к груди скомканное в кулаках покрывало — сомнительную защиту от этого плотоядного.

— Р-р-р… — устрашающе выдал котяра.

— Мамочки, — жалобно пропищала я, когда снежный зверюга хищно осклабился, демонстрируя острые, блестящие от слюны клыки, и приник к кровати, будто готовился наброситься и растерзать блудную хозяйку.

Когда выходила замуж, всего каких-то несколько недель назад, мой питомец весом и объёмами походил на крепенького бульдога. А теперь вымахал до размеров взрослого ротвейлера. Ну или молодого тигра. Клыкастого и явно чем-то недовольного.

Неужели тоже обиделся? За то, что исчезла из этого мира, оставив его с фальшивой хозяйкой.

Ох уж эти мужчины. С виду большие, а ведут себя как дети малые. Только и знают что рыкать, причём оба. Первому вот прям сейчас подавай ребёнка. Второй, по всей видимости, решил со мной не церемониться и просто меня слопать. Мол, нечего было своего воспитанника на произвол судьбы бросать.

— Снежок, миленький, не ешь меня. Это настоящая я. Честное слово, настоящая.

Зажмурилась и почувствовала, как в щёку мне ткнулся прохладный нос или, скорее, носяра. Шумно дыша, кьёрд скрупулёзно меня обнюхивал. Втянув когти, трогал лапой. А когда закончил с проверкой на натуральность, повалил навзничь, погребя под собой, и начал… к счастью, не обедать, а, гортанно урча, вылизывать мне лицо.

— Хороший мой, я тоже по тебе скучала, — рассмеялась, зарываясь пальцами в снежную шерсть своего красавца. Крупинки снега прохладой касались кожи и капельками талой воды стекали по запястьям.

Вот такой, повизгивающей от счастья, в крепких котячьих объятиях, меня и застали служанки. Ни я, ни кьёрд поначалу не обратили на них внимания. Снежок с упоением шершавым языком продолжал скрабировать мне лицо, а девушки тем временем мялись на пороге и неловко покашливали, наблюдая за сладкой парочкой: мокрой мной и моим любимым котом, вот так легко сменившим гнев на милость.

Герхильду не помешало бы у него поучиться.

— Ваша Лучезарность, — выступила вперёд девушка в остроконечном чепце и сером полотняном платье, — мы можем войти?

— Снежок, милый, дай передохнуть. Потом доиграем. — Я выбралась из-под кьёрда попытки эдак с пятой и сделала себе пометку в памяти: вплотную заняться его воспитанием.

Сразу после того как перевоспитаю Скальде.

— Проходите. — Выпрямилась, стараясь придать себе величавый вид, а своей подмоченной моське выражение благородной невозмутимости. Покерфейс, как у Его Отмороженности.

Снежок пушистой табуреткой растянулся у меня под ногами, поджав передние лапы. Пройдя в спальню, девушки слаженно присели в реверансах, после чего всё та же чернобровка сказала:

— Его Великолепие просил вас не тревожить, поэтому я не стала приносить обед. Ваша Лучезарность, изволите отужинать сейчас или как обычно?

— Как обычно, — отозвалась, всматриваясь в незнакомые лица.

Есть не хотелось. То ли из-за незабываемого приёма благоверного, испортившего мне не только настроение, но и аппетит. То ли тело ещё не поняло, что сменило анорексичную хозяйку на ту, которая кушать умела и любила.

Очередное приседание и взгляд, устремлённый на резную спинку кровати.

— Тогда с вашего позволения мы подготовим вас к грядущей ночи.

Краснели они тоже сообща. И одинаково бездарно, опуская головы, пытались спрятать смущённые улыбки.

— И что же случится грядущей ночью?

— Ну как же, — подала голос вторая камеристка, становясь похожей пунцовыми щеками на матрёшку. — Сегодня ведь последний день вашего уединения. Правитель сказал, что придёт к вам.

А я помогу ему от меня выйти сразу же после того, как войдёт.

— В купальне уже всё готово, Ваша Лучезарность, — негромко произнесла самая младшая на вид, с веснушками и задорными кудряшками, пламенными завитками выбивавшимися из-под широкой оборки чепца.

— Ваша Лучезарность, — робко проронила первая девушка, видя, что я не спешу бежать в купальню, чтобы потом во всей красе предстать пред грозными очами императора, — это был приказ Его Великолепия.

Подозреваю, что настроение у драконовельможества сейчас будет похуже моего. То есть прескверное. Не хотелось бы, чтобы из-за наших баталий пострадали служанки. Они-то не виноваты, что Ледяной такой ревнивец и собственник. Да и после проявленной кьёрдом радости не помешало бы как минимум умыться. Лучше — понежиться в горячей, ароматной воде. Вдруг удастся расслабиться, вернуть себе хорошее расположение духа и его же твёрдость.

Снежок за нами в купальню не последовал. Порывался, конечно, не желая расставаться с хозяйкой даже на самое короткое мгновенье. Наверное, боялся, что опять пропаду. Однако мои помощницы, не церемонясь, захлопнули перед мохнатой мордой двери. И пока я кайфовала в бассейне, кьёрд не переставал полосовать те когтями.

Жаль, всё хорошее рано или поздно заканчивается. В моём случае удовольствие прервалось до обидного рано, сменившись болезненной процедурой депиляции. Вот что за непруха такая! Как становиться императрицей — так Фьярра. А как лишаться на теле растительности — так мучайся Аня.

А самое обидное, что тело-то казённое.

Впрочем, раз уж приняла решение, которое далось нелегко и не сразу — остаться в этом мире и прожить эту жизнь, пора начинать считать эту оболочку своей, а не временным пристанищем, как раньше. Ради собственной красоты можно и потерпеть. Депиляцию.

Но уж никак не ночь с Его Гадством.

Вот когда одумается, поймёт, что ему нужна я, а не ребёнок с драконьими задатками, тогда будут ему и горячие ночи, и жаркий отход ко сну, и пылкие пробуждения. А пока пусть закаляется под холодным душем моего безразличия.

Оставалось только придумать, как вечером отвадить тальдена и выиграть для себя немного времени.

Пока служанки завивали мне волосы и наряжали в платье вызывающего цвета — насыщенно-амарантового, с глубоким вырезом и традиционными рукавами-подметалками, я ломала голову над тем, как поломать планы Герхильда. Ну и кайф ему обломать — это вообще благое дело.

В общем, не получит он в ближайшее время доступа к телу!

Жаль, наряд для бунта не самый подходящий. Фривольное декольте, подчёркнутое массивным колье из турмалина, привлекало ненужное внимание. Камни в ложбинке грудей так и сверкали. Переливались, то вспыхивая ядовитой зеленью, то разгораясь малиновым пламенем.