Книга Самый трудный день - Александр Харников

Параллельно со строительством полосы были возведены и прочие объекты аэродромной инфраструктуры, нужные для нормального функционирования базирующейся на нем авиационной воинской части. И уже к концу апреля 1941 года 212-й ДБАП, прошедший за эти полгода перевооружение новой техникой и получивший приставку к своему прежнему наименованию «тяжелый», вернулся на родной базовый аэродром.

Теперь в его состав входили две эскадрильи по двенадцать машин ТБ-7Д, оснащенных двигателями и авионикой из будущего, и две эскадрильи закупленных в будущем тяжелых бомбардировщиков ТУ-95МС, которые было сочтено нерациональным модернизировать в носители крылатых ракет Х-101/102. Командовал полком известный советский летчик, бывший шеф-пилот Аэрофлота, полковник Александр Евгеньевич Голованов. Эскадрильями в полку командовали такие асы тяжелой авиации, как Водопьянов, Мазурук, Алексеев, Молоков. К полку прикомандировали отдельную тяжелую военно-транспортную эскадрилью – шесть тяжелых транспортников Ан-22.

Кроме 212-го ТДБАПа с середины июня на аэродроме «Смоленск-Северный» базировались приданные Экспедиционному корпусу авиационные части ВКС РФ: шесть самолетов ДРЛО А-50, шесть самолетов-заправщиков Ил-78, эскадрилья бомбардировщиков Ту-22М3, две эскадрильи бомбардировщиков Су-24М и эскадрилья истребителей МиГ-29.

Еще одна истребительная эскадрилья из будущего базировалась на аэродроме под Ленинградом и обеспечивала прикрытие от воздушных налетов Кронштадта и колыбели социалистической революции Ленинграда, в котором помимо трети всей советской промышленности располагался транспортный межвременной переход, питаемый энергией Сосновоборской АЭС. Такие же переходы, вместе с прикрывающими их эскадрильями, находились в Мурманске, Москве, тут в Смоленске, и в Воронеже.

Но время, которое называлось «до войны», уже почти вышло. Несмотря на глубокую ночь, аэродром был оживлен. Ярко светили все прожектора, разъезжали заправщики, разливая в баки небесных гигантов тонны авиационного керосина. В воздухе стоял острый запах, присущий аэродромам реактивной авиации. Экипажи двух самолетов ДРЛО А-50, чей вылет должен был состояться еще до первого выстрела этой войны, уже закончили завтрак и совершали обязательный предполетный осмотр своих воздушных кораблей.

Пройдет еще немного времени, и за час до начала боевых действий эти машины оторвутся от полосы аэродрома и уйдут на свои позиции в Белостокском и Львовском выступах, чтобы оттуда дирижировать воздушным и наземным сражением первых часов войны. Потом, с учетом одной дозаправки в воздухе, примерно в полдень, на позициях их должна сменить вторая пара самолетов ДРЛО. Ближе к вечеру в небо поднимется третья пара. Таким образом, дежурством в три смены должен быть обеспечен круглосуточный радиолокационный дозор в поле действия всех трех немецких групп армий: «Север», «Центр» и «Юг».

Бомбардировщики, в том числе и 212-го полка, должны выйти «на тропу войны» уже после начала боевых действий, когда главный балабол Третьего рейха Йозеф Геббельс зачитает по радио «речь Гитлера», а доблестный вермахт уже несколько часов подряд будет биться головой о приграничные укрепления. Вот тогда у Су-24М, Ту-22М3 и Ту-95 настанет настоящая «большая охота».

Полковник Голованов наблюдал, как в бомболюки Ту-95 грузят, возможно, самое страшное неядерное оружие всех времен и народов, которое потомки скромно назовут «авиационной вакуумной бомбой повышенной мощности» или «папой всех бомб». Пройдет еще три часа, и он оторвет свою машину от бетонки Смоленского аэродрома, чтобы ровно в восемь утра обрушить свой смертоносный груз на здание рейхсканцелярии.

У других экипажей на первый вылет тоже были свои персональные «клиенты», вроде Рейхстага, комплекса зданий ОКВ в Цоссене, министерств пропаганды и авиации, штаб-квартир гестапо, СД и абвера. На некоторые объекты будут сброшены по две, а кое-где и по три бомбы. Нет, лично Гитлер дату 22 июня, скорее всего, переживет, но нацистские бонзы и административная прослойка, которая нужна для того, чтобы доводить его указания до исполнителей, должна быть уничтожена полностью и с гарантией. Курица с отрубленной головой живет недолго, но зато бурно и интересно.

Потом к цели подойдут Ту-22М3 и от души накроют «ковром», состоящим из фугасных и зажигательных бомб, железнодорожные станции Берлинского транспортного узла, мосты, угольные склады, топливохранилища и газовые заводы. С первых же часов войны берлинцы должны будут понять – во что их втравил фюрер.

Полковник Голованов еще раз решил обойти свой Ту-95, до сих пор, несмотря на полугодовое знакомство, внушающий ему почти детский трепет. Голованов усмехнулся. Так, по его мнению, и должна выглядеть идеальная многомоторная боевая машина. В этом самолете мощности столько же, сколько в эскадрилье еще не модернизированных самолетов ТБ-7, а бомбовая нагрузка такая же, как у половины эскадрильи, причем бомбы могут быть массой до девяти тонн. Да и летает эта машина ровно в два раза быстрее, чем ТБ-7.

Нет, конечно, реактивные монстры вроде Ту-22М3 или Ту-160 гораздо быстрее и выглядят более угрожающе. Но все-таки реактивная авиация лежала вне его эпохи. Он мог бесконечно восхищаться этими машинами, но никогда бы не рискнул поднять их в небо и испытать на прелесть сверхзвукового полета. Поколение пилотов реактивной авиации надо отбирать прямо с училищ и воспитывать, что называется, с нуля. Ту-95 на их фоне выглядел привычным и родным, и опытные летчики с большим налетом на тяжелых кораблях, вроде самого Голованова, Мазурука, Молокова, Пуэссэпа, Водопьянова или Алексеева, осваивали его без особых проблем.

Что касается эскадрилий, укомплектованных самолетами ТБ-7Д, то применяться они должны были исключительно в ночное время для налетов на промышленную инфраструктуру Третьего рейха: мосты, плотины и электростанции… Но это будет вечером и ночью, а до этого времени самолеты из будущего сумеют сделать по два-три вылета: сперва по глубоким тылам противника, а потом, возможно, если понадобится, и для непосредственной поддержки войск. Кроме того, в массированных ночных налетах на железнодорожные узлы, расположенные на территории оккупированной Польши, должны были принять участие около семисот самолетов ДБ-3: 35-й, 40-й, 42-й, 48-й, 51-й, 52-й авиационных дивизий дальнего действия.

Когда пилотов бомбардировщиков первой волны пригласили на завтрак, экипажи самолетов ДРЛО поднялись в кабины и запустили двигатели своих машин. Над смоленскими полями и лесами, березками, сосенками и прочими кустами разнесся гул турбореактивных двигателей ПС-90А. До часа «Ч», прошу прощения за каламбур, оставалось чуть больше часа, а на востоке уже разгоралась тоненькая полоска утренней зари.

Часть 1. Час «Ч»

22 июня 1941 года, 03:25. Белорусская ССР, Белосток, оперативно-командный центр ПВО западного направления

На востоке занимался серый рассвет, а на планету накатывался день 22 июня 1941 года. В Москве и других крупных городах СССР выпускники школ догуливали выпускные вечера. Звучали признания в любви и строились планы на взрослую жизнь. Они еще ничего не знали. До того момента, когда западная граница СССР полыхнет огнем самой жестокой и кровопролитной в ХХ веке войной, оставалось еще больше получаса. Но собравшиеся у тактических планшетов офицеры ВС РФ и командиры РККА знали, что эта война уже мчится на них, вместе с ревом моторов сотен немецких бомбардировщиков, одновременно поднявшихся в воздух с десятка аэродромов в Восточной Пруссии и Генерал-губернаторстве – бывшей Польше.