Книга Вершители. Часть 2. Тайна Каменных людей - Евгения Кретова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Могиня сосредоточенно выводила круг за кругом так, чтобы они соприкасались, образовывая все вместе некое подобие кольчуги.
– Силки ставлю, – она пронзительно посмотрела на внучку, потом перевела взгляд на Катю, – здесь колдун какой – то орудует. Так я его силу тут и споймаю. Авось так и узнаю, что он задумал. Ведь, сдается мне, пришли джунгары в Тавду за мной. Оттого и защиту такую поставили, чтобы найти никто не смог, да и я чтобы сбежать не смогла, – она подняла глаза на Катю, – так что, внучка, если б не ты и твой Посох чудесный, не выбраться нам из той ямы гнилой…
Девочки переглянулись.
– Благодарствуйте за освобождение, соседи, – разминая затекшие запястья, к ним из темноты вышел сухой, прямой как жердь, старичок с узкой жиденькой бородкой и поклонился. За ним из темноты выплывали один за другим Истр и Аскольд. При виде старичка Могиня всплеснула руками:
– Дед Белоус! Ты – то как здесь?!
– Да вот, сподобил Господь к сыну в гости заехать, – покряхтывал старичок, – а тут на тебе, разбойники эти… Они во мне знахаря и признали, значит… В плон взяли. С внуками, вот, и повидаться не успел… Я бы, глядишь, и сам выбрался, да они трость мою наследную отобрали… а без нее я, сама ведаешь, как без рук.
Могиня только головой сочувственно покачала.
– Бабушка Могиня, – взмолилась Катя, видя, как проявляется на глазах, набираясь плотью, Ярушкина фигура, да и она сама видна как на ладони уже. Значит, и защита полностью восстановлена. Как знать, что это может значить для них.
Старичок, между тем, взглянув исподлобья на Катю, продолжал:
– Вы, чай, торопитесь уже… Так идите с Богом. А мне внучат найти надобно, да сынка мово … Да и трость мою найти надоть.
Истр внимательно посмотрел на девочек:
– Ярослава, Катя, вам помощь нужна? – Те в ответ лишь мотнули головами.
– Сами управимся, – а Катя уже тянула Ярушку за рукав в сторону леса.
На том и разошлись. Дед Белоус, Истр и Аскольд, стараясь не шуметь, скрылись в темноте, Катя, Ярушка и бабушка Могиня двинулись в противоположном направлении, в сторону леса.
За ними из темноты следили темные глаза. Взметнулась тонкая рука, и узкое лезвие ножа блеснуло в голубоватом лунном свете, пересекло опустевшую полянку и вошло в горячую плоть. Катя ахнула, осеклась и, стараясь не замедлять бега, скрылась за ближайшими деревьями.
Аякчана не спускала глаз с диковинной куклы, ведшей ее в чащу леса, прочь от стойбища кочевников. Позади уже перестали слышаться ржание лошадей, крики детей и шум костров. Можно было и остановиться, на ее взгляд. Тем более темень становилась непроглядная. Здесь, под кронами деревьев, уже давно наступила ночь, и лишь редкие лунные лучи проникали сюда, чтобы осветить девочке дорогу. Но кукла вела ее все дальше и дальше вглубь леса, пока едва заметная тропинка не уперлась в вековой дуб. Его тяжелые ветви спускались до земли, сонно поглаживая высокую траву. Кукла замерла и через мгновение упала замертво. Ая тихонько ткнула ее пальцем. Ничего, обыкновенная глина…
Она оглянулась. Высокие кроны слегка покачивались, словно вздыхали во сне. То тут, то там, через черную листву проглядывали зеленоватые огоньки – то ли светлячки, то ли глаза лесных духов. Дедушка Учур, помнится, рассказывал ей, что в чаще леса живет лесной народ, кто – то завет его эльфами, кто – то феями. Он звал их Духами леса. И не любили они, по его словам, чужаков и невежд.
Аякчаана, повинуясь инстинкту, поклонилась, и громко произнесла:
– Доброй ночи, Лесные духи. Я пришла с добром, и уйду отсюда с миром, сразу, как найду своих друзей. Прошу, не гневайтесь.
Зеленоватые огоньки выстроились широкой лентой вокруг Аякчааны. Приглядевшись, она увидела, что ее окружили маленькие, не больше десяти сантиметров ростом, человечки, с факелами в руках – они – то и давали тот жутковатый зеленый свет, что напугал девочку.
– Здравствуйте, – зачарованно прошептала она. Из чащи леса, со стороны лагеря джунгар, послышался шорох. Мгновенно, сотня зеленоватых огоньков погасла, и Аякчаану окружила непроглядная ночь.
В это же мгновение на поляне перед вековым дубом появились две женские фигуры. Одна, на сколько могла судить Аякчаана, молодая девушка, в светлом платье до пола с широкими рукавами, вторая – пожилая женщина. Ая подумала, что они какие – то странные: обе идут, едва волоча ноги, постоянно оглядываются, наклоняются, что – то поправляя. Лишь когда они вышли на освещенное лунным светом место, совсем рядом с Аей, она поняла, что причина их странного поведения – тяжелая ноша.
Голубоватый свет на миг выхватил тонкий овал лица, светлые волосы.
– Катя? – она не верила своим глазам: незнакомые женщина и девочка, действительно, волокли по траве тело ее недавней знакомой, Кати Мирошкиной. – Что с ней?!
– Тише ты! – не громко прикрикнула на нее пожилая женщина. Они донесли Катю до дуба, бережно уложили на траву. Девушка, спутница пожилой женщины, засуетилась с заплечным мешком, извлекая из него какие – то свертки с травами, баночки с мазями. Женщина же опустилась рядом с Катей на колени, перевернула ее на бок. Только сейчас Аякчаана увидела, как по плечу девушки растеклось черное пятно, в центре которого, словно жало огромной пчелы, чернела рукоять кинжала.
– Что случилось? Она мертва? – то ли спросила, то ли сказала она. Ей не ответили…
Пожилая женщина обернулась к девушке в светлом платье:
– Надо нож из раны вынуть, помоги.
Девушка бросила свой мешок, опустилась рядом на колени, только с другой стороны от бездыханной Кати. Она придержала плечо, а ее пожилая спутница одним быстрым движением вырвала клинок и зажала пальцами открытую рану, из которой, судя по расползающемуся черному пятну, кровь потекла еще быстрее.
Девушка коротко глянула на замеревшую Аякчаану и показала рукой на сверток в Катиных ногах:
– Подай!
Похолодевшими пальцами та бросила в протянутую руку льняную тряпицу, из которой вывалилась сухая трава. Затем она молча передала ее в руки своей спутницы, а та плотно приложила его к ране, обернув длинную тряпицу, вокруг Катиного плеча, и нашептывая: – Как на море, окияне, лежит камень Алатырь, на том камне Алатырь бьются – секутся два орла орловича, два брата родные, рубятся секутся, да не крови меж них, ни щепы, ни ломоты, так и кровь в ране Катеньки – Катюши замри, замолчи, камнем встань и не теки.
Кажется, кровь стала, действительно, идти медленнее. Может, заговор помог, может, трава, приложенная к ране…
– Бабушка Могиня, что же это? – наконец прошептала незнакомая девушка, глядя на серебрившийся в траве кинжал с узким, как жало, лезвием, покрытым тонким узором из многочисленных пузырьков и канавок.
Пожилая женщина, которую девушка назвала Могиней, медленно покачала головой:
