Книга Судьба из другого мира - Марина Комарова

– Да ладно, – отмахнулась я. – Неужто произвожу впечатление девицы, которой будет интересно только женское?

Последние слова, кажется, прозвучали несколько обиженно, потому что Арне тут же встрепенулся:

– Нет-нет, Полина, я совсем не имел это в виду, ты что!

Он еще что-то говорил, поясняя, что не имел в виду ничего плохого и вообще не считает, что женщина в чем-то хуже мужчины, с его точки зрения даже наоборот, просто мы разные и…

Я поймала себя на том, что просто смотрю на его профиль и вижу, как закатное солнце золотит его кожу и дает красноватый оттенок волосам. А еще в груди так тепло, будто откуда-то дует ласковый западный ветерок, принося запах неземного уюта. Все так правильно, так хорошо, и не хочется думать, что надо уже его остановить и сказать «все в порядке».

Перед внутренним взором почему-то появилась картина: большой дом, снег за окном, ворота, которые с трудом открываешь, но не открывать нельзя, потому что приехали родные. И они грозятся растопить весь снег и устроить климатический кризис на всю Норвегию, если мы не поторопимся. Громче всех возмущается бабушка, потому что она не очень любит мороз и ожидание. При этом я до сих пор не знаю, что больше. Мы с Арне переглядываемся, хватаемся за лопаты и, отчаянно ругая снегопад, расчищаем дорогу. Но едва мы немного продвинемся в этом деле, как распахнутся двери, выскочат два белокурых мальчишки и помчатся к нам. Разумеется, раздетые. Я брошу лопату и кинусь к ним, чтобы вовремя ухватить за шиворот и спешно затянуть в дом, надеть курточки и шапки. Близнецы будут вертеться, я торопиться, Арне наконец-то разгребет снег, и с оглушительными криками «А вот и мы!» въедет вся семья.

Я встрепенулась, понимая, что фантазии и правда слишком… нереальные. Однако сделала то, что впоследствии не могла никак объяснить: подалась вперед, чуть приподнялась на цыпочки и поцеловала Арне.

Внутри словно вспыхнула сверхновая звезда, земля исчезла из-под ног, а по венам пронесся живой огонь. Голова закружилась, дышать стало невероятно легко и тяжело одновременно.

Сильные руки Арне обняли меня. И с каждой секундой объятия все крепче, меня прижимают к широкой груди так, что не шевельнуться. А поцелуй все глубже и горячее.

И тут спину будто обожгло. Говорят, можно почувствовать чужой взгляд. Я раньше в это не верила, но вот сейчас поняла, что это не просто фигура речи. На несколько мгновений чувство притупилось, волна жара снова окатила меня с ног до головы. Я с трудом оторвалась от Арне. Посмотрела в его глаза, увидела там янтарный пожар. Столько страсти и какого-то хищного желания, что сердце заколотилось чуть ли не в горле. И захотелось как можно скорее сбежать с набережной, затащить его в темную комнату, рвануть рубашку так, чтобы разлетелись пуговицы, и…

Я сделала глубокий вдох и бросила взгляд через плечо. И встретилась взглядом с прозрачными зелеными глазами, в которых полыхал гнев. Обладай этот взгляд физической силой, я бы уже вылетела через перила прямо в Днепр, а Арне на другой конец набережной. Это же надо было так… Почему-то захотелось зарычать. Именно в этот вечер наткнуться на оскорбленного Кабычинского! Вот могли же встретить кого угодно: соседку, заказчицу, парикмахера мамы, преподавателя Лешки… Но нет, именно Игорь, будь он неладен! И вон как смотрит, с такой изысканной ненавистью, что даже забыл тискать блондинку в красном мини-платье за нижнюю округлость. Блондинка, кстати, старовата. И макияжа перебор, и волосы пергидролем измучены. Ну ничего, утешить все равно может.

Не изменившись в лице, я снова повернулась к Арне:

– Пошли пройдемся в парк? Там меньше народу, а еще я покажу дуб, которому более столетия, и…

– Полина, кто это такой? – совсем рядом прозвучал голос Игоря.

Хм, я почему-то не рассчитала, что он так быстро подойдет. И кралю свою оставил, вон стоит возле столика с фруктовыми настойками в миниатюрных бутылочках и смотрит так злобно, что на душе делается хорошо.

Арне бросил на меня вопросительный взгляд. Но одновременно встал так, чтобы Игорь не смог приблизиться, еще и положил руку мне на талию. Не вызывающе, но очень… определенно. Чтобы некоторые даже не сомневались, что за такой тон может прилететь.

Брови Игоря сошлись на переносице. Ничего хорошего этот взгляд не обещал. В такие моменты в Кабычинском просыпалась горячая кровь предков по материнской линии, которые воровали девиц, запирали их в гаремах и рубили головы мужчинам, посмевшим туда пробраться. Но Арне явно таким не напугать. А во мне почему-то проснулось то древнее чувство – смесь азарта, интереса и легкого страха, когда вдруг теряешь активную позицию и становишься своеобразным призом. В крови забурлил адреналин. Нет, разумеется, я никуда не пойду с Кабычинским, но мне интересно, что будет делать Арне.

– Арне Ольсен, парень Полины, – сказал он таким голосом, что почудилось, будто мы встречаемся этак с полгода и вообще скоро поженимся. – А что?

– Значит, парень, – прошипел Кабычинский, сверкнув глазами. – А мне ты почему-то об этом никогда не рассказывала.

– Полина? – мягко позвал Арне.

– Это мой бывший молодой человек Игорь, с которым мы расстались несколько месяцев назад, – ровно произнесла я.

Я оценила, что Арне не стал хмуриться и щурить глаза. А для начала спросил меня.

– Только совсем недавно обедали за одним столом со всей семьей, – неотразимо улыбнулся Кабычинский, – и обсуждали переезд в Париж.

Бровь Арне приподнялась. Немой вопрос, пока еще ледяное спокойствие. Но я чувствовала, что может произойти нечто не очень хорошее. А еще его рука сжалась у меня на талии, так что дышать немного трудновато. Но это мелочь. Кабычинский бесил. Хотелось ухватить со столика рядом миску с горячими мидиями и швырнуть ему в рожу.

– Конечно, только не обедали, а ужинали. И обязательно с семьей, – прошипела я, – мы же это любим делать у всех на виду, прямо на столе. Без свидетелей у тебя просто не получается. Что на работе, что в других местах.

Ибо как же Кабычинский будет сверкать всеми гранями своего таланта и никто не увидит? Да ни за что!

Я ухватила Арне за руку и крепко сжала. К моему удивлению, он не стал выяснять, что именно делалось при свидетелях, а успокаивающе привлек меня к себе. И пока я, потеряв дар речи, переваривала это, очень спокойно, но голосом, не предвещающим ничего хорошего, сказал:

– В дальнейшем, Игорь, забудьте адрес и телефон Полины. Забудьте, как она выглядит. Уберите из головы все мысли о ней, не говоря уже о попытках сказать что-то тоном, который я сейчас слышал.

Кабычинский прищурился. Открыл уже было рот, но вдруг в воздухе словно проскочил разряд молнии, а в глазах Арне вспыхнул нечеловеческий желтый огонь. И стало как-то холодно и неуютно. Игорь невольно отшатнулся, побледнел, вся напыщенность мигом слетела. Правда, злость не исчезла.

Во рту пересохло. Я, потеряв дар речи, смотрела на Арне. Может, показалось?