Книга Эдинбург. История города - Майкл Фрай

Однако другая религиозная реформа принесла народу непосредственную пользу, а не просто была навязана сверху. Эта реформа состояла во введении системы приходов, вначале в южной части Шотландии; всего в стране их в конце концов появилось более тысячи. До того религиозные нужды народа удовлетворялись у бесчисленных алтарей, в часовенках, местах поселения отшельников и прочих мелких культовых сооружениях, посвященных множеству святых, большей частью кельтских. Теперь в каждом приходе должна была быть построена каменная церковь, здание — руками прихожан, алтарь — руками самого священника, которому предстояло служить в этой церкви. Некоторые из таких церквей вышли весьма величественными, как, например, перестроенная Давидом церковь аббатства Дунфермлин: ее неф и западный фасад все еще сохранились; это главные памятники романской архитектуры в Шотландии. Среди строений того же стиля, расположенных в Лотиане, ближе всех к ней церковь Святого Кутберта в Долмени, хотя церковь Святого Бальдреда в Тинингэме также не могла в свое время сильно ей уступать. Большинство этих церквей сегодня сохранились лишь в виде фрагментов: в Бортфике, Даддингстоне, Галлене, Хаддингтоне, Киннейле, Кирклистоне, Лассуэйде, Апхолле. Однако подобные амбициозные строения сильно уступали в численности гораздо более скромным церквям, поднимавшимся по всей Шотландии, зачастую — просто коробкам за толстыми стенами из бутового камня, с маленькими окошками, а иногда и без колокольни. Их строгость, пусть и католическая по происхождению, сделала их вполне приемлемыми для пресвитерианцев четыре века спустя. Никакой другой социальный институт не послужил шотландскому народу столько, сколько приход и приходская церковь.[38]

* * *

Король Давид умножал не только замки и церкви, но и города с самоуправлением (бурги). Заложив Эдинбург в 1130 году, он положил начало политике создания бургов вообще в качестве дополнительного двигателя прогресса. К концу XIII века их было уже тридцать шесть. Запись собственно об основании Эдинбурга утрачена — или, возможно, никогда не существовала, поскольку первоначально права на самоуправление, вполне вероятно, даровались устно в ходе церемонии, совершавшейся при свидетелях. К тому моменту уже существовали Берик и Роксбург, сравнительно более ранние модели бургов. Эдинбург был выстроен по новому плану.

План этот был сложен и адаптирован к рельефу данной местности. Хай-стрит, или Королевская миля, представляла собой главную артерию города, шедшую вниз по Замковой скале до монастыря Святого Креста, где она входила в меньший по размеру бург Кэнонгейт, выстроенный специально для монахов. Посередине она расширялась, образуя рыночную площадь. К северу и югу от нее холм делился на равные части. Эта земля предоставлялась свободным жителям города с тем, чтобы они, не позднее чем через год и один день, построили на своем участке дом. Таким образом купцы и ремесленники оказывались обеспечены помещением для ведения дел. Им также полагались привилегии от короля — впрочем, не даром; было необходимо предотвращать как контрабандный вывоз, так и контрабандный ввоз товаров в бург. И по экономическим причинам, и по оборонительным весь город в целом должен был быть огорожен, возможно, сначала просто палисадом, однако упоминания о Западных воротах встречаются еще до 1160 года, а о Южных — в 1214 году.[39]

Целью всего было развитие торговли. Почему для этого был избран Эдинбург? Добраться до города было не так уж легко: он не стоял на реке, море было в целых двух милях, а в те времена торговля в больших объемах могла вестись только по воде из-за нехватки дорог и транспортных средств. Эдинбург долго оставался городом менее значимым, чем Берик и Роксбург. Возможно, некоторые еще менее крупные поселения (Абердин, Дунфермлин, Хаддингтон, Перт или Стерлинг) уже строили у себя мануфактуры и успешно вели торговлю из-за естественных преимуществ, данных им особенностями местности, в которой они были расположены. У Эдинбурга таких преимуществ не было. Напротив, если бы дело было в местоположении и топографии, на вершине Замковой скалы так никогда и не построили бы город. В Лейте или Мэсселбурге топография была более благоприятной. В сложившихся обстоятельствах Эдинбургу в будущем предстояло потратить немало времени и денег на устранение конкурентов.

Ключевое значение для выбора места имело то, что Замковая скала с незапамятных времен являлась местонахождением представителей центральной власти. Это была стратегическая точка, в которой прежде короли, странствовавшие по своим владениям, строили свои крепости. Они предпочитали ее всем прочим и осознавали преимущества, которые давало присутствие поблизости купцов и мастеров. Ради этого короли готовы были давать привилегии. Это была одна из многих великих побед, одержанная Эдинбургом над природой.

Королевские привилегии регулировали жизнь города таким образом, чтобы поощрить следующий обмен: свободные жители развивали мануфактуры и торговлю, а король получал доход с арендной платы за землю и в виде налога на их продукцию. Они могли также объединяться в торговые гильдии и торговать в безопасности под защитой короля. Они могли налагать пошлины, но при этом сами не платили налогов, распространявшихся на всю Шотландию. Они пользовались коллективной монополией на торговлю с другими странами в Эдинбурге и Мидлотиане, выменивая дары природы на заморские товары, главным образом из Фландрии и Германии. Все это было весьма выгодно.

В целом горожане процветали, хотя, строго говоря, экономика города едва ли могла сильно отличаться от экономики крепости на холме Трапрэйн, существовавшей за тысячу лет до того. Простой, чтобы не сказать примитивный, образ жизни в Лотиане до сих пор был завязан на продукты скотоводства, на шерсть, шкуры и так далее, обрабатываемые в семейных хозяйствах, прямо у себя во дворе, а не в мастерской. Возможно, любой намек на возникновение более коммерциализованного общества встречался местными жителями с недоверием; с другой стороны, новые навыки и товары не могли появиться просто так, сами собой. Поэтому король Давид оказывал особенно теплый прием иммигрантам, стремясь привлечь их меньшей арендной платой. Все вольные жители города — будь то местные скотты или англичане, фламандцы или французы — оставались свободны в том единственном смысле, который предполагался в то время, то есть были свободными арендаторами земли короля. Король учредил городской суд, где жители могли защищать свои интересы. Им разрешалось обращаться к суду Других вольных жителей. Хотя бы в таком ограниченном объеме, но самоуправление все же было введено.

Бургу повезло и еще кое в чем. Поскольку в виде бартерного обмена торговля никогда не смогла бы достичь достаточно высокой ступени развития, была необходима валюта. При короле Давиде в Эдинбурге (а также в Берике, Перте, Роксбурге и Стерлинге) были впервые отчеканены шотландские серебряные пенни. На них были изображены голова короля и скипетр. Для развития торговли также требовалась какая бы то ни было система законов. До сих пор в Шотландии не было единого свода законов; некоторые части страны до сих пор подчинялись собственным законам, кельтским или германским, унаследованным от предков. Это по крайней мере означало, что к ним без проблем можно добавить новый кодекс, специально для городов нового типа. Городская средневековая жизнь в Шотландии регулировалась «Законами четырех городов» (т. е. Эдинбурга, Берика, Роксбурга и Стерлинга). Берик и Роксбург, без сомнения, уже управлялись сами по себе, однако в отношении других эти законы явились еще одним нововведением короля Давида. Старейший из этих законов он позаимствовал практически слово в слово из соответствующей хартии Ньюкасла-на-Тайне, еще когда тот чуть не стал частью его королевства, поскольку он правил там от имени своего сына с 1136 по 1152 год. Остальным эта сторона жизни новой урбанизированной Шотландии обязана Давиду. Прогрессивный шотландский монарх продолжал укреплять безопасность и независимость своей страны с тем, чтобы она заняла достойное место наравне с другими европейскими королевствами.[40]