Книга Девичья башня - Самид Агаев

– Нет.

– Корыстные вы все-таки ребята, – заметил Егор, – все с умыслом делаете. А чего тогда, позволь полюбопытствовать, ты сюда явился? На мучения мои глядеть?

– Нет. А почему ты обобщаешь?

– Наверное, не ты один этим делом занимаешься. Наверное, сотни вас рыщет по белу свету в поисках паствы?

– Хорошая идея, – задумчиво повторил Назар, – надо будет предложить начальству.

– О чем это ты?

– О кресте, из этого хороший символ может получиться – христианский.

– А что сейчас?

– Рыба, ихтис. Акроним слов – Иисус Христос Божий сын Спаситель. Это по-гречески. Первые христиане рисовали на стене рыбу, посвященные понимали, с кем имеют дело.

– На рыбу смотреть приятнее, – заметил Егорка, – чем на крест. Ассоциации разные.

– Так в этом-то все и дело.

– Ну что ж, раз так, то с тебя причитается. Авторские, так сказать, отчисления.

– Что-то я не понимаю к чему это ты?

– К тому, что от рыбы я бы сейчас не отказался… с хорошим вином. А? Что скажешь?

К этому времени дождь ослаб и из палатки вышел охранник, чтобы проверить арестанта. Подойдя, он проверил крепость уз, глумливо сказал:

– Как дела, начальник, нигде не тянет, не жмет?

Охранник стоял прямо под невидимым креслом Назара и тот сверху вниз разглядывал его.

– Наверное, ты думаешь, что меня уже никогда не развяжут, – бросил Егорка.

– Ты, что же урус, еще мне грозить будешь? – зловеще спросил охранник, – сейчас ты у меня иначе заговоришь.

Он стал снимать ремень. Но в этот момент прямо над головой сверкнула молния, и раздался оглушительный треск. Охранник, закрыв голову руками, бросился в палатку. Дождь припустил с еще большей силой.

– Спасибо, – сказал Егорка, – пустячок, а приятно.

– Не понимаю, о чем ты, – отрекся Назар, – я здесь не причем.

– Пусть будет не причем. Так как насчет, выпить и закусить.

– Ладно, – сдался Назар, – была, не была, полетели. Напишу в отчете, что клиент все еще подавал надежды. Верно? У нас же есть еще надежда?

– Конечно, – легко согласился Егорка, – надежда, как говорится, умирает последней. Или, лучше сказать, пока живу, надеюсь.

В следующий миг Егорка уже несся, рассекая воздушные слои атмосферы. Грозовой фронт остался далеко внизу. Над головой сверкали мириады звезд и тысячи солнц. Через короткое время тучи остались позади, и внизу теперь мерцала, отсвечивая зеленовато-синим цветом, бескрайняя равнина.

– Куда летим, ангел-спаситель? – крикнул Егор.

– Есть одно подходящее местечко, – услышал он в ответ, – тут недалеко.

– А что внизу?

– Как что, море. Не видишь, что ли.

– Море? – удивился Егор. – Никогда бы не подумал. А нельзя ли спуститься пониже?

– Чего зря высоту терять, спустимся, когда прилетим. Еще увидит кто. Чего зря людей пугать.

Сразу же после этих слов стали снижаться и вскоре сидели под навесом на скалистом берегу. Сверху было видно, как волны пенятся и ударяют в валуны, хотя вдали море было спокойным.

– Это Кипр, – не дожидаясь вопроса, объявил Назар. – Хозяин этой корчмы замечательно готовит рыбу на решетке. Очень вкусно. Ты что будешь – тунца или барабульку?

– Мне эти названия ни о чем не говорят.

– Это рыбы так называются.

– Тогда тунца.

– Почему именно тунца.

– Более благозвучно, а то, что это за рыба такая – барабулька. Рыбу с таким названием только кошкам скармливать.

– Это ты напрасно, барабулька – очень вкусная рыба. Тунец по мне, несколько суховат. Могу еще заказать рыбное мезе, это так здесь ассорти называется.

– Заказывай, что хочешь. Дареному коню, как говорится, в зубы не смотрят. Только не рановато ли мы сели. Еще совсем темно.

– Ничего, рассвет уже близок. А ты знаешь, откуда пошло это выражение?

– Нет.

– С осады Трои. Кстати, пить, как сказал поэт – надо начинать спозаранку, чтобы встретить наступающий день во всеоружии.

– Видать, отъявленный пьяница был твой поэт.

– Его звали Омар Хаям.

– Я, почему- то так и подумал, – заметил Егорка. – Мы долго будем здесь сидеть? Может позвать кого, позвонить в колокольчик.

– У тебя есть колокольчик?

– Нет, это я так, образно выразился.

– Я уже сделал заказ, – отозвался Назар.

Егорка оглянулся и увидел невысокого человека средних лет, он спешил к ним, насколько это было возможно спешить, держа на плече огромный поднос. Он поздоровался с таким невозмутимым видом, словно гости посреди ночи были для него обычным делом. Хотя это было не так. Егор заметил, как он зевает украдкой и трет глаза. Переложив все с подноса на стол, он зажег факелы, прикрепленные к столбам навеса на высоте человеческого роста. Уходя, он сказал:

– Подкрепитесь пока закусками, господа, рыба скоро будет готова.

Проводив его взглядом, Егор сказал:

– Мне понравилась рыба, которую я ел в Иерусалиме, не могу вспомнить название.

– Аурата, – сказал Назар.

– Точно, как ты узнал? – удивился Егор.

Назар неопределенно пожал плечами.

– Аурата – вкусная рыба, но надо и другие попробовать. Однако, ты не пьешь, друг мой.

Назар сломал печать кувшина и наполнил чаши.

– Кстати говоря, мне больше нравится другая рыба – лаврак. Ну, это, когда мне приходиться есть… и пить. Так-то я на диете, как ты понимаешь. Подолгу.

– Как это понимать – подолгу?

– До нашей встречи, я не ел и не пил ровно триста лет. Твое здоровье!

– Твое здоровье! – ответил Егор, осушив чашу, он заметил: – Должен сказать, что ты зачастил с этим делом.

Поскольку Назар ничего не ответил, Егор добавил:

– А почему ты со мной так возишься?

– Ты моя первая неудача, – вздохнул Назар, – невыполненное поручение. У меня теперь к тебе особое отношение. Тысячу лет безупречной службы и такой казус.

– То есть ты теперь от меня не отвяжешься, пока не обратишь в христианство?

– Ну зачем так грубо.

– Прости, если тебе это показалось грубым, я вовсе не хотел тебя обидеть.

– Пустое. Но я не могу понять, что ты так цепляешься за своих архаичных Богов. Человечество должно легко расставаться со своим прошлым. Вот взять хотя бы греков. Уж их пантеон не чета вашим дремучим божествам. Один Зевс чего стоил – борода, трезубец, а как он восседал на Олимпе!