Книга Король Георг V - Кеннет Роуз

Коллекция герцога Йоркского, к моменту его кончины в 1936 г. составлявшая 250 тыс. марок, размещенных в 325 больших альбомах, представляет собой капитал колоссальной ценности. И хотя большая часть коллекции была приобретена на его личные средства, сегодня она считается неотчуждаемой. Подобно королевской библиотеке и собранию картин, коллекция стала частью национального достояния и не может быть продана в пользу монарха или королевской семьи. Наверняка именно такой судьбы и желал для нее тот, кто ее собирал.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

НАСЛЕДНИК ПРЕСТОЛА

Поездка по империи. — Отцы и сыновья. — Путешествие в Индию. — Общественные обязанности.

1900 год близился к концу, когда герцог Йоркский начал готовиться к долгой разлуке с любимыми марками и охотничьими ружьями. Вместе с женой он должен был представлять королеву в Австралии на первом заседании парламента Австралийского Союза. Сопротивляясь всякому вмешательству в его обычный распорядок, он тем не менее никогда не пренебрегал обязанностями. В начале этого же года, когда ему потребовалось ехать в Берлин на празднование совершеннолетия кронпринца, герцог писал: «Конечно, мне совсем не хочется ехать, но я всегда готов выполнить желание королевы или сделать все, что может быть полезно моей стране». Когда ему предложили отправиться в Мельбурн, он даже попросил премьер-министра помочь ему продлить это путешествие: «Пожалуйста, спросите у королевы, можем ли мы на обратном пути из Австралии посетить Канаду. Она этого не хочет из-за нашего и без того длительного отсутствия в Англии, но я думаю, что нам нужно туда заехать, иначе это вызовет большое разочарование и даже ревность. Постарайтесь на нее повлиять».

Лорд Солсбери сумел убедить королеву продлить путешествие внука, но 22 января 1901 г. та неожиданно умерла. Выражая чувства большинства ее подданных, герцог записал в дневнике: «Тихо скончалась наша любимая королева и бабушка, одна из величайших в истории женщин». Присутствуя при ее кончине, он, однако, к глубокому огорчению, не смог быть на похоронах, так как заболел краснухой. И все же помешать его намечавшейся через месяц с небольшим поездке могла вовсе не болезнь, а изменившиеся обстоятельства. Провозглашенный королем Эдуард VII заявил, что они с королевой Александрой не смогут выдержать столь долгой — почти год — разлуки с единственным оставшимся в живых сыном. Правительство, признавая как резоны короля, так и тяжесть церемониальных обязанностей, которые обрушатся на него в отсутствие сына, тем не менее решило, что по политическим причинам визит в Австралию должен состояться. Артуру Бальфуру, которому вскоре предстояло сменить своего дядю на посту премьер-министра, было поручено разъяснить суверену реалии современной имперской политики: «Король более не является всего лишь королем Великобритании и Ирландии, а также нескольких зависимых территорий, вся ценность которых заключается в обеспечении процветания и безопасности Великобритании и Ирландии. Теперь он олицетворяет собой величайшие конституциональные узы, соединяющие в единую империю сообщества свободных людей, находящихся в разных концах света. На нем или главным образом на нем концентрируются все патриотические чувства, которые вызывает такого рода империя, и все, что в глазах наших соотечественников за океаном придает выразительность его личности, является благом и для монархии, и для империи.

Сейчас перед нами открывается уникальная возможность углубить эту политику — возможность, которая по самой своей природе может никогда более не повториться. После бесконечных осложнений на свет появляется великое сообщество, имеющее прекрасные шансы на успех. Его граждане мало знают и не особенно хотят знать о британских министрах и британских политических партиях. Однако все они знают и почитают империю, в составе которой находятся, и суверена, который ею правит. Несомненно, для высших интересов империи было бы очень важно, если бы он зримо и, так сказать, материально ассоциировал свою семью с завершающим актом, призванным вдохнуть жизнь в новое сообщество; поэтому в глазах всех тех, кто это увидит, главным действующим лицом церемонии, ее центральной фигурой должен быть наследник короля — дабы после этого величайшего события Британская империя и Австралийский Союз вошли в историю как нечто неразрывное».

Хотя красноречие Бальфура его не столько убедило, сколько сбило с толку, король все же снял свои возражения. Тем не менее он вызвал всеобщее удивление тем, что не сразу пожаловал сыну и наследнику традиционный титул принца Уэльского. Таким образом, в марте 1901 г. Георг отправился в Австралию в качестве герцога Корнуоллского и Йоркского. Как известно, герцогство Корнуоллское с весьма приличным доходом автоматически переходит к старшему сыну суверена при его рождении или при восхождении суверена на престол, тогда как передача более древнего семейного титула принца Уэльского требует специального решения. Задержав это решение до ноября 1901 г., король проявил необычную сдержанность в отношении сына, которому к тому времени уже исполнилось тридцать пять лет. Вероятное объяснение подобной задержки таково: король и королева не желали вносить сумятицу в умы своих подданных. Король пробыл принцем Уэльским шестьдесят лет, его жена принцессой — сорок лет. Давая публике возможность привыкнуть к их новому королевскому статусу, они, очевидно, надеялись таким образом отделить одно поколение от другого.

В привязанности же короля к принцу Георгу не может быть сомнений. «Я всегда стремился видеть в тебе скорее брата, чем сына, — говорил он ему в августе 1901 г., — хотя у меня не было ни единого повода обвинить тебя в нарушении сыновнего долга!» Герцог Корнуоллский относился к отцу с не меньшей любовью. Из Гибралтара, первого порта захода на пути в Австралию, он поделился с родителями своими чувствами, рассказав, насколько печальным было для него прощание в Портсмуте. «Мы с Мэй спустились в наши каюты, — писал он, — где хорошенько всплакнули и попытались друг друга утешить».

Эта трогательная сцена происходила на борту «Офира», зафрахтованного Адмиралтейством парохода компании «Ориент лайн» водоизмещением 6900 т. Надо сказать, что путешествие в определенном смысле было не менее суровым, чем плавание на «Вакханке» двадцать лет назад. Конечно, в 1901 г. царственные пассажиры пользовались большим комфортом, а отправившийся с ними в путь в качестве домашнего священника каноник Дальтон имел совсем другой, ограниченный круг обязанностей. Тем не менее герцог, который всегда предпочитал образному описанию статистику, отмечал, что они с женой провели в разлуке с домом 231 день и что за эти восемь месяцев они преодолели расстояние в 45 тыс. миль, заложили 21 здание, получили 544 приветственных адреса, вручили 4329 орденов и медалей, приняли парады, в которых участвовали 62 тыс. военнослужащих, и только на официальных приемах пожали руки 24 855 присутствующим. Из Новой Зеландии он писал королеве Александре:

«Вам с папой легко говорить, что мы не должны переутомляться, но этот совет выполнить невозможно. Везде мы задерживаемся на такое короткое время, что программу приходится уплотнять до предела, иначе люди будут обижены, а нужно угодить как можно большему числу людей — это наша главная задача».

Такая изнурительная программа стала образцовой для дальнейших королевских поездок по империи и территории Содружества. Монархия становилась не только легкой на подъем, но и весьма восприимчивой к вопросам коммерции.