Книга От Бовы к Бальмонту и другие работы по исторической социологии русской литературы - Абрам Рейтблат

В принципе, разумеется, библиотека для чтения – это не единственная возможная форма платного обеспечения книгой соответствующих читательских слоев. Так, за рубежом (в Англии, США, Германии) возникали и другие типы платных библиотек, обеспечивающих коллективное пользование книгами. В основе их лежала самоорганизация покупателей книг. В качестве классического примера можно привести Филадельфийское библиотечное общество, основанное Б. Франклином, участники которого делали ежегодный взнос и совместно определяли профиль комплектования и репертуар приобретаемой литературы145. Подобные «подписные библиотеки» имели своей целью самообразование и самовоспитание своих участников и были широко распространены в США и Англии. Здесь мы имеем дело с сознательной, явной формой организации покупателей книг. Широко был распространен в Англии и иной тип платных библиотек – книжные клубы, члены которых регулярно обсуждали репертуар приобретаемых изданий, а по истечении года либо продавали купленные книги, либо делили их между собой. Однако в России, где с давних пор негосударственные объединения обычно преследовались (начиная с запрещения масонских лож) либо включались в систему государственного аппарата, подобные библиотеки не получили распространения. Любопытно, что в период возникновения русских платных библиотек (в конце XVIII в.) в Петербурге возникали немецкие и французские «общества для чтения», однако срок их существования был недолог, а в русской среде их вообще не было146.

В России платная библиотека возникла как соединение автономных, никак не связанных между собой (кроме пользования одним книжным фондом) читателей. Ответственным за удовлетворение потребностей и желаний читателей являлся не один из них, как в «подписной библиотеке», а владелец фонда, преследующий коммерческие цели. В качестве близкой по функции культурной формы можно назвать журнал, объединяющий лично не знакомых и не связанных друг с другом читателей. Характерно, что одним из основных, наиболее читаемых разделов фонда библиотек для чтения были журналы, а в некоторых случаях фонд вообще состоял только из них.

Быстрый рост числа библиотек для чтения и их аудитории начинается с 1860-х гг., в период реформ и подъема освободительного движения. С этого времени они становятся постоянным компонентом городского образа жизни, входят в быт не только губернских, но и многих уездных городов.

По нашим примерным подсчетам, в 1820—1830-е гг. одновременно существовало 7—10 библиотек для чтения, а число их читателей составляло 2—3 тыс. человек. В начале 1860-х гг. в стране было уже 15—20 библиотек для чтения, в которые было записано 5—7 тыс. человек.

В печати, особенно столичной, с 1860-х гг. было принято отрицательно оценивать деятельность библиотек для чтения. Так, о московских библиотеках для чтения того времени писалось следующее: «Мы уже не говорим о том, чтобы в таких библиотеках можно было найти сочинения специальные, или вообще книги сериозного содержания, но и самый отдел беллетристики составлен в них чрезвычайно неудовлетворительно. Так, например, почти ни в одной из существующих библиотек вы не найдете ни сочинений Пушкина, ни Гоголя, ни Карамзина»147, «это большею частью сборище старых изданий, романов тридцатых годов, старых журналов, всякого старья и балласта книг серьезного содержания, специальных и иностранных они не имеют . Новых изданий они даже и не могут иметь, по ограниченному числу подписчиков . Пошлите в первое время выхода книги хоть по всем библиотекам, – положительно можно сказать – вы ее не достанете »148. Не лучше оценивалась и деятельность петербургских библиотек для чтения: «Библиотеки для чтения, довольно многочисленные в Петербурге, далеко не обладают такими средствами, чтобы читатели могли быть удовлетворяемы выбором и своевременным получением книг вовсе не могут удовлетворить условиям чтения серьезного »149. Позднее близкие по характеру обвинения предъявлял библиотекам для чтения Н.А. Рубакин, отмечавший «чрезмерное преобладание в каталогах частных библиотек книг беллетристических наряду с чрезмерною скудностью отделов научных, которые представляют обыкновенно пестрейший сброд попавшихся случайно произведений»150. Ниже мы продемонстрируем несправедливость последнего заявления. Но даже если бы это было и так, все равно Рубакин противоречит сам себе, поскольку ранее он справедливо констатировал, что основная задача библиотеки для чтения – «покупать прежде всего те книги, которые больше всего спрашивает публика, и выдавать подписчикам какие угодно книги, если их спрашивают»151. Однако сам же Рубакин отмечал, что в основном в библиотеках для чтения читается художественная литература, а спрос на научные издания невелик и несистематичен.

Нам представляется, что Рубакин и другие авторы негативных отзывов о библиотеках для чтения оценивали их не с позиции их обычных абонентов, а с точки зрения достаточно немногочисленных «развитых», «образованных» читателей, нуждающихся в книгах совершенно иного типа. Судя по всему, широкая читательская масса города была достаточно удовлетворена их фондами. Не будем забывать, что владелец библиотеки был заинтересован в привлечении возможно большего числа читателей и старался приобретать издания, наиболее привлекательные для подписчиков («когда спрашиваешь у нынешних библиотек, что это они всё пробавляются легкой беллетристикой, забывая и научную и детскую книгу, они всегда резонерствуют: “наша де библиотека не для профессоров, а для публики большой”»152).

Существуя на деньги абонентов, библиотека для чтения по необходимости должна была удовлетворять их запросы, иначе она лишилась бы подписчиков. Если владелец ее ориентировался не на обеспечение потребностей основной массы публики, а только на просвещение и воспитание читателей, поднятие их вкуса, предлагая им мало интересующие их издания, он либо прогорал, либо постоянно пользовался дотациями, превращая библиотеку из коммерческого в просветительское или даже пропагандистское учреждение.

Там, где существовала значительная по численности прослойка интеллигенции (столицы и университетские города), зачастую успешно функционировали библиотеки для чтения с богатым фондом научной литературы и хорошим подбором старых изданий. Ими нередко пользовались ведущие литераторы и ученые. А.Н. Пыпин вспоминал: «Когда я приехал в Петербург с Н.Г. (Чернышевским. – А. Р.), он был подписчиком богатой библиотеки для чтения, и после его отъезда из Петербурга я продолжал пользоваться этой библиотекой. Это была знаменитая библиотека Смирдина, находившаяся тогда во владении Крашенинникова». Отдел старых книг ее представлял собой «редкое собрание, которое могло тогда соперничать с русским отделом Публичной библиотеки»153. Целый ряд других таких библиотек будет назван ниже.