Книга Люди Средневековья - Эйлин Пауэр

И вот я знаменит — И многое увидел и узнал: селенья, города, Людские нравы, климат, вид правленья. И все, кого встречал, мне честь воздали.

Он описал большую столицу Камбалук (Пекин), расположенную на севере, и прекрасный Кинсай (Гуанчжоу), что стоит на юге Китая. Он описал летнюю резиденцию хана в Шаньду с мраморным дворцом, парками и садами, павильоном из бамбука, который крепился к земле с помощью двухсот шелковых канатов, с конюшней, где жили белоснежные кобылицы, и магами, творящими чудеса. Описание этого дворца известно англичанам лучше, чем любое другое место из его книги, — это тот самый Кса-над, который приснился Кольриджу после того, как он прочитал творение Марко Поло. Кольридж описал свой сон в прекрасных стихах:

В стране Ксанад благословенной Дворец поставил Кубла-хан, Где Альф бежит, поток священный, Сквозь мглу пещер гигантских, пенный Впадает в сонный океан. На десять миль оградой стен и башен Оазис плодородный окружен, Садами и ручьями он украшен. В нем фимиам цветы струят сквозь сон, И древний лес, роскошен и печален, Блистает там воздушностью прогалин{3}.

Но Марко Поло описывает не только дворцы, но и великий канал и внутреннюю торговлю Китая, шедшую по рекам, товары, ввозившиеся и вывозившиеся из его гаваней, бумажные деньги, а также систему почтовых станций и караван-сараев, которые соединяли все населенные пункты страны. Он дал непревзойденное описание этой огромной, богатой, мирной империи, где процветали ремесла и торговля и было много ученых людей и прекрасных вещей. Он рассказал нам о ее правителе хане Кублае, одном из благороднейших монархов, когда-либо сидевших на троне, а поскольку «Китай — это море, которое делает солеными все реки, впадающие в него», он был не просто ханом варваров монголов, но и настоящим китайским императором, чей род, называемый китайцами «династией Юань», относится к величайшим династиям, правившим этой страной.

Конечно, Марко Поло удалось увидеть гораздо больше, чем он сумел рассказать в своей книге. К сожалению, в большей ее части личность автора никак не проявляется, и это, конечно, очень обидно, поскольку нам хотелось бы побольше узнать о том, как он жил в Китае. По некоторым намекам мы можем судить, что он больше общался с монгольскими завоевателями, чем с самими китайцами, а китайский язык так и не выучил. Поло ничего не пишет о некоторых хорошо известных китайских обычаях, например, о том, как девочек заставляли носить тесную обувь, чтобы ступни у них на всю жизнь оставались маленькими, а также о том, как китайцы ловят рыбу с помощью бакланов (оба эти обычая были описаны Одориком из Порденона, который жил в Китае после Марко Поло). Марко много раз бывал в местах, где выращивают чай, но нигде не упоминает об обычае пить чай, не обмолвился он ни единым словом и о Великой Китайской стене. Несмотря на свой острый интерес ко всему новому, во многих случаях он остается типичным европейцем. «Это малодушные люди, мысли которых заняты одной лишь торговлей и производством товаров. К этому у них большой талант, и если бы они были столь же предприимчивы, храбры и воинственны, сколь и чистосердечны, то, благодаря своей необыкновенной многочисленности, смогли бы не только подчинить себе всю провинцию, но и более отдаленные земли», — пишет он о мирных купцах и ученых Сучоу. Почти пять столетий спустя появилось высказывание, выражающее похожую мысль: «Лучше прожить пятьдесят лет в Европе, чем тысячу — в Китае». Что такое цивилизация и что такое прогресс? Марко Поло на страницах своей книги не всегда может оценить по достоинству особенности жизни и религии, не похожие на особенности своей страны. О Шакья-Муни Будде он говорит, что «если бы он был христианином, то стал бы великим святым Господа нашего Иисуса Христа», и при этом восхваляет великого хана Кублая!

Тем не менее, несмотря на то что Марко Поло демонстрирует незнание ряда китайских обычаев и традиций (хотя в других случаях его описания отличаются необыкновенной точностью и обилием подробностей), он вполне мог поддерживать знакомство со многими обаятельными и высокообразованными людьми в Кинсае или Камбалуке или в том городе, где он служил губернатором. Среди прочих ему, вероятно, был известен великий художник Чао Менфу, создатель классических китайских пейзажей, которого китайцы называли «певцом сосен и снега». Он был прямым потомком основателя династии Сун и занимал пост чиновника, доставшийся ему по наследству. Когда династия Сун пала под натиском татаро-монголов, он и его друг Чьен Сюань, которого называли «художником нефритовых озер и потоков», удалились от дел в свои личные поместья. Но в 1286 году Чао Менфу был приглашен ко двору хана Кублая и, к возмущению своих друзей, вернулся на службу и стал секретарем военного совета, посвящая все свое рабочее время (можно представить, что думал о нем Марко Поло!) созданию своих великолепных пейзажей. Он был в большой чести у хана и всегда находился при дворе, и Марко Поло, должно быть, хорошо его знал и, возможно, даже наблюдал за тем, как он пишет пейзажи, которым нет равных, а также создает прославившие его полотна, изображающие лошадей и людей. Марко любил лошадей, любил и все виды спортивных занятий (при дворе хана можно было заниматься каким угодно спортом, а сам Кублай обожал охоту, особенно соколиную). Марко оставил нам описание белых породистых кобылиц, живших в Шангту, иллюстрацией к которому могла бы стать картина Чао Менфу «Восемь лошадей в парке хана Кублая», написанная кистью. Возможно, он был знаком и с женой Чао Менфу, госпожой Куань, которая создавала изысканные рисунки грациозных стеблей бамбука и цветов пиона, излюбленных объектов китайской живописи. О ней говорили, что «она любит наблюдать при свете луны движение теней на бумажных окнах и переносить их еле заметные очертания на бумагу несколькими мазками своей непревзойденной кисти, и даже малейшие кусочки ее работ помещались в альбомах, чтобы другие могли их копировать». Чао Менфу и госпожа Куань имели сына Чао Юна, который представляет для нас особый интерес, ибо он создал рисунок тан-гутского охотника, а Марко Поло дал описание всадников из провинции Тангут, где он увидел и описал мускусного оленя и яка.

Но давайте вернемся к жизни Поло в Китае. Время от времени Марко упоминает в своей книге об отце и дяде, которые разъезжали по всей империи и обогащались за счет торговли, скупая драгоценные камни, в которых они прекрасно разбирались. Однажды они даже помогли хану подавить восстание в одном городе, построив для него осадные машины по европейскому образцу. Ничего не скажешь, ловкие ребята, к любому делу пригодны. Вне всякого сомнения, они гордились Марко, который из любопытного юноши превратился в мудрого и наблюдательного человека и занял столь высокий пост при дворе хана. Итак, представители семейства Поло находились на службе у хана в Китае целых семнадцать лет.

Но проходили месяцы и годы, и наконец им снова захотелось увидеть свою Венецию и ее лагуны и перед смертью еще раз послушать мессу под величественными сводами собора Святого Марка. Более того, хан старел, а милости, которыми он всегда их осыпал, вызывали у его приближенных зависть, и Поло опасались, что их убьют, когда хан умрет. Но старый хан был глух ко всем их мольбам, готов был одарить их любыми богатствами и почестями, но уезжать не разрешал. Они могли бы умереть в Китае, и мы никогда бы не узнали ни о Марко Поло, ни о хане Кублае, если бы не счастливый случай, который помог им вернуться домой. В 1286 году у персидского хана Аргуна умерла любимая жена Болгана и, согласно ее предсмертной воле, хан отправил послов ко двору в Пекине с просьбой прислать ему невесту из того же монгольского племени, к которому принадлежала его жена. Но, когда посольство собралось в обратный путь, выяснилось, что сухопутная дорога опасна — там идет война, и послам предложили ехать морем. Как раз в этот момент Марко Поло вернулся из очередного путешествия, куда он был послан ханом, и уверенным голосом рассказал о том, с какой легкостью он совершил переход по морю. Его уверенность так понравилась послам, что они решили во что бы то ни стало заполучить себе в спутники трех венецианцев, которые так хорошо знают морское дело. Им удалось убедить великого хана, и он с большой неохотой отпустил Поло домой.