Книга Аристотель и муравьед едут в Вашингтон. Понимание политики через философию и шутки - Дэн Клейн

Здесь мы видим другую форму «апелляции к человеку», при которой сила и нравственность утверждений в некотором смысле зависит от того, кто их говорит, и нередко от того, как и кому.

СВЕТЛАЯ СТОРОНА СМИРЕНИЯ

«Привет, милая! Угадай, кто сегодня будет просить прощения у американского народа по национальному телевидению?»

В случае с принципом «кто это говорит?» мы обнаруживаем, что господин А может без проблем высказать мысль Х слушателям из группы А, однако высказывать ту же мысль слушателям из группы Б с его стороны будет плохо, неправильно и нечестно по определению. А вот господин Б вообще не имеет никакого права говорить про Х. К примеру, один еврей может рассказать другому анекдот, высмеивающий общеизвестные еврейские стереотипы, а вот рассказать тот же анекдот гою для еврея будет дурным тоном. Более того, если гой расскажет тот же анекдот – неважно, будет слушатель евреем или таким же гоем, – рассказчика могут обвинить в антисемитизме. Это кажется нечестным – но что поделать, таковы люди.

Другой пример – использование слова на букву «н» – вновь заставляет нас вспомнить печально знаменитое высказывание мэра Наджина. Филолог-афроамериканец Рэндалл Кеннеди в своей провокационной книге «Негр: странная карьера неудобного слова» утверждает, что в наше время многие чернокожие считают это слово проявлением братской любви при общении друг с другом, однако со стороны белого они воспринимают его совершенно иначе. Мэр Наджин – афроамериканец, но, употребляя «шоколадное» слово, он обращался к смешанной публике, поэтому на него обрушились с проклятиями все жители Нового Орлеана – и белые, и черные. Большинство критиков обвиняли Наджина не столько в расистских высказываниях, сколько в попытке посеять распри в рядах новоорлеанцев, причем именно в тот момент, когда всем им особенно важно действовать сообща. В таких вопросах все зависит от контекста: прибереги Наджин свою метафору для выступления с кафедры церкви, куда ходят одни чернокожие, в отсутствие микрофонов и репортеров, – и ее, скорее всего, встретили бы одобрительными смешками.

Правда, некоторые комментаторы убеждены: Наджин прекрасно знал, что говорит и кому – чернокожим избирателям. Хотя публично они могли и возражать против, казалось бы, расистского слова, в душе они испытывали чувство единения. Кстати, впоследствии Наджин легко победил на выборах.

В трагедиях вроде «Катрины» есть нечто, провоцирующее социальную и расовую нетерпимость, а то и прямые столкновения. Высказывание Барбары Буш о бедняках, никогда не живших в условиях лучших, нежели на стадионе «Астродом», вызвало целую бурю протестов. Ее называли бесчувственной, высокомерной защитницей привилегий сытого класса. С этим, конечно, сложно спорить. А вот если бы кто-нибудь из обитателей «Астродома» рассказал репортеру CNN, что раньше ему не приходилось спать в помещениях, оборудованных кондиционерами, и теперь он получает от этого искреннее удовольствие, этот сюжет, мы уверены, не продержался бы в новостях и одного дня.

III

Стратегия искусного маневрирования
Как пудрить мозги с помощью неформальных логических ошибок

Увы, здесь нам вновь придется вернуться к вопросу о том, допускают ли политики логические ошибки намеренно или из-за собственной безграмотности. Мы долго и мучительно размышляли над этим вопросом и, наконец, решили трактовать свои сомнения в их пользу: наверняка каждый из них предпочтет, чтобы его назвали лжецом, а не идиотом.

Cum hoc ergo propter hoc (Вместе с этим – значит вследствие этого)

Вокруг понятий причины и следствия сформировалась целая ветвь логических уловок. Первая из них, описанная еще Аристотелем, известна как «вместе с этим – значит вследствие этого». Но на латыни эта фраза звучит лучше – cum hoc ergo propter hoc, хотя, если вспомнить, Аристотель был греком. Чудны дела твои, Господи!

Вот пример:

Самыми быстрыми темпами детская бедность растет в тех штатах, которые платят самые высокие социальные пособия. А самый низкий рост или даже снижение этого показателя зарегистрированы там, где власти ограничивают материальную помощь семьям с детьми-иждивенцами.

– Гарри Бауэр, консервативный лоббист, президент Совета по семейным исследованиям (Family Research Council), старший вице-президент некоммерческой организации «Главное внимание – семье» (Focus on the Family), утверждая, что социальные пособия стимулируют детскую бедность

В данном случае мистер Бауэр совершает фундаментальную ошибку, не принимая во внимание возможность третьего фактора, – такого как экономическое положение штатов, где уровень социальных выплат и детской бедности колебался. При более подробном рассмотрении оказывается, что в штатах, где росли объемы социальных выплат и детская бедность, средние доходы населения падали или оставались на прежнем уровне; там же, где пособия и детская бедность увеличивались медленнее всего, был зарегистрирован стабильный рост средних доходов. Иными словами, и на социальные пособия, и на уровень детской бедности повлиял экономический кризис. Мы уверены, что мистер Бауэр сожалеет о своем ошибочном рассуждении относительно всех семей Америки.

Однако мистер Бауэр – не единственный, совершивший ошибку cum hoc ergo propter hoc. Вспомним хотя бы часто повторяемое утверждение президента Буша, полагающего, что война в Ираке оберегает нашу страну от нападений:

Командующий коалиционными силами в Ираке, который является также старшим офицером этой базы, генерал Джон Вайнс, недавно отлично сформулировал эту мысль: «Либо мы будем иметь дело с экстремистами и террористами за границей, либо они придут в наш дом, и нам придется разбираться с ними здесь».

– Президент Джордж Буш, июнь 2005 г.

Ну, и как же это работает? Может, террористы слишком заняты? Мы уверены, что «Аль Каида» сможет найти еще девятнадцать человек, если решит, что дело выгорит. В любом случае, сложно с уверенностью утверждать, что именно война в Ираке спасает Америку от новых атак. Это как если бы кто-нибудь покрасил свой дом в розовый цвет, чтобы уберечь его от нападения драконов: если бы вы назвали его безумцем, он бы мог заметить, что его тактика до сих пор оказывалась вполне эффективной.

Причина и бедствие

Мелвин умирал. Он был стар, очень стар. Он много страдал в жизни. Труди, его жена, сидела на краю кровати, отирая ему лоб. Они прожили вместе больше семидесяти лет.

– Труди! – обратился Мелвин к жене. – Ты помнишь годы депрессии, когда нам едва-едва хватало денег на то, чтобы выжить?

– Конечно, помню! – отозвалась та. – Ведь я была с тобой все эти годы.

– А помнишь голодные годы после войны, когда я работал на двух работах и еще успевал учиться?