Книга Джазовые портреты - Харуки Мураками
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Study in Brown» — мой любимый альбом Клиффорда Брауна. Долгое время я с вожделением слушал купленную в студенческие времена японскую запись, пока несколько лет назад в магазине уцененных пластинок в Бостоне не наткнулся на оригинальный винил с маркировкой «ЭмАрси», стоивший 3 доллара 99 центов. Я был на седьмом небе. Понятия не имею, почему эта запись стоила так дешево. Но еще больше меня порадовало обалденное качество звучания пластинки. Я долго восхищался саундом «неродной» японской версии, однако, послушав «Study in Brown» в оригинале, был потрясен новизной ощущений. С моих глаз словно сорвали пелену. Казалось, Клиффорд Браун стал мне ближе на несколько шагов. Я далеко не истовый поклонник оригинальных записей, но иногда со мной такое случается. Это факт.
Так или иначе, в творчестве Клиффорда Брауна отразилось все лучшее, что свойственно джазовой музыке тех лет. По-видимому, недостатков в ней просто не было. Настоящее чудо из чудес. Уверен, что в этом меня поддержит большинство поклонников джаза.
Тем не менее я ни разу не встречал человека, который был бы по-настоящему без ума от музыки Клиффорда Брауна. Более того, если быть честным до конца, я тоже не отношусь к их числу. Да, я безгранично уважаю и ценю его талант, но эмоционально музыка Брауна меня не увлекает. Почему, спрашивается? Наверное, потому, что в ней не разглядишь противоречивости человеческого существа с его неизбежными слабостями, безрассудством и заблуждениями. Хотим мы того или нет, но по какой-то необъяснимой причине нас всех почему-то привлекает искусство, сочетающее в себе порочность и слабость человеческой натуры.
Разумеется, Клиффорд Браун в этом не виноват, и было бы глупо его обвинять в чем-то. В его музыкальной и личной жизни не было ни минуты свободного времени: он постоянно чувствовал на себе холодное дыхание призрака смерти, витавшего над ним с самого рождения. Музыка Клиффорда Брауна — это нечто большее, чем просто обожание, и нам остается лишь молча склонить перед ней голову.
STUDY IN BROWN (EmArcy MG-38037)
Клиффорд Браун (1930–1956)
Родился в штате Делавэр. Получил прозвище «Брауни». Был признан Фэтсом Наварро и Диззи Гиллеспи. С 1951-го выступал в различных оркестрах и ансамблях. В 1954-м образовал вместе с Максом Роучем «Brown-Roach Quintet», оставивший блестящий след в истории современного джаза. В 25 лет погиб в автокатастрофе. До этого недолго записывался на лейбле «EmArcy», оставив массу достойных записей. Часто выступал вместе с джазовыми вокалистками. Особенно известны их совместные пластинки с Хелен Меррилл.
То, что Рэй Браун — великий джазмен, обладающий выдающимся мастерством и джазовой душой, признают многие поклонники и критики. Правда, в последнее время молодые поклонники стали поговаривать, что, мол, все твердят «великий, великий», — а за какие, собственно, заслуги? Если взглянуть с позиций наших дней, то на фоне контрабасистов с их супертехникой, «владеющих контрабасом так же, как обычной гитарой» (слова Билли Кроу), Рэй Браун действительно может показаться несколько пасторальным.
В эпоху бибопа, когда усилители звука еще не получили широкого распространения, контрабасисты были вынуждены извлекать из инструмента сильные, густые звуки, для того чтобы их не заглушали другие инструменты. Для этого нужно было высоко устанавливать подставку. Для чего, в свою очередь, требовались сильные, натренированные пальцы. Одним словом, играть быстрые и сложные композиции было очень не просто. Именно в такую эпоху гремели техничные контрабасисты — Оскар Петтифорд, Чарльз Мингус и Рэй Браун.
Впрочем, начиная с 60-х, звукоусилительные системы и техника записи стали развиваться стремительными темпами. Именно тогда Скотт Лафаро существенно пересмотрел сложившуюся к тому времени концепцию игры на контрабасе. И все же, абстрагировавшись от духа времени, очень приятно слушать джазового контрабасиста, играющего, как в старые добрые времена, по классическим правилам. Поскольку Петтифорд и Мингус давно ушли из жизни, в наши дни эта роль осталась за Рэем Брауном. Если вам представится возможность услышать его «вживую», советую непременно ею воспользоваться. Тогда вы поймете, как должен звучать настоящий джазовый контрабас.
В игре Рэя Брауна нет лишних хитростей. Он играет просто, по-деловому. Демонстрируя мастерские соло, вызывающие возгласы восхищения, Рэй Браун никогда не выставляет целиком весь арсенал коронных «штучек». Своей невозмутимостью он напоминает искусного собеседника, временами вставляющего в светскую беседу острое словцо. Рэй Браун четко знает, что главная цель контрабасиста — задавать ритм, указывая тем самым другим исполнителям на их место в музыкальном процессе. Все остальные «штучки» — всего лишь «скромный десерт», подавать который ему доставляет большое удовольствие. Слушая Рэя Брауна, чувствуешь, как рождается джаз, и к горлу подкатывает комок. В этом и заключается величие музыканта.
У Рэя Брауна лучше слушать записи, сделанные в период его высшей популярности. Например, сейшны с гитарным трио Оскара Питерсона, а конкретно — альбом «The Poll Winners», выпущенный фирмой «Контемпорари». На нем вы услышите теплую, мягкую, свободную, высококлассную, полную юмора игру. Эта музыка, которая переживет всех нас. Она вечная. Страдания и самокопание? У Рэя Брауна вы этого не найдете.
Barney Kessel with Shelly Manne and Ray Brown
THE POLL WINNERS (Contemporary C-3535)
Рэй Браун (1926–2002)
Родился в Питсбурге. Джазовый контрабасист, обладающий потрясающей техникой. В 1945-м был признан Диззи Гиллеспи, с тех пор выступал с Чарли Паркером и другими великими музыкантами. Начиная с 1951-го играл в трио Оскара Питерсона. В 1966-м покинул группу Питерсона. В 70-е выпускал альбомы под собственным именем. Тогда же возобновил сотрудничество с Питерсоном. С 1948-го по 1952-й был женат на Элле Фицджералд.
За несколько лет до смерти Мела Торме я был на его юбилейном концерте, проходившем в «Карнеги-Холле» в Нью-Йорке. Мел Торме тогда продемонстрировал всю прелесть своего неувядающего вокала под аккомпанемент небольшого оркестра во главе с Фрэнком Фостером. Как бы невзначай на сцене тогда появился Джерри Маллиган, сыгравший несколько впечатляющих соло на своем баритон-саксе. Вскоре Маллигана тоже не стало.
С возрастом вокал Мела Торме не утратил свежести, а манера исполнения оставалась изысканной вплоть до самой смерти. Казалось, ни годы, ни постепенный отход от дел не отражаются на его вокальных возможностях. Ни одного лишнего движения. Ни капельки пота. С неизменной улыбкой на лице, Мел Торме непринужденно держался на сцене. Это был истинный «нью-йоркский эстет-романтик».
