Книга Атеисты в мундирах. Советские спецслужбы и религиозная сфера Украины - Дмитрий Веденеев

Аресты рядового униатского духовенства начались весной-летом 1945 г., к осени арестовали 107 клириков УГКЦ (из 1270, служивших в трех епархиях Галичины). Всего же различным репрессиям подвергли свыше 300 служителей УГКЦ – прежде всего за нежелание примкнуть к процессу «самороспуска» униатской конфессии (в каноническом отношении унию отменил Полоцкий церковный собор 1839 г.). Хватало и агентурной работы – по делу «Ходячие» работало до 30 агентов и информаторов, то есть свыше половины всех конфидентов НКГБ по линии УГКЦ («Жук», «Литератор», «Художник», «Вишняков», «Григорьев», «Пробой», «Юрский» – будущий православный архиерей). 997 священников (и по искреннему стремлению, и в силу конформизма или запуганности) примкнули к движению за воссоединение с РПЦ.

Судя по документам, именно С.Т. Карин-Даниленко выступал основным «концептуалистом» и непосредственным организатором масштабных оперативных мероприятий по роспуску («самоликвидации») Украинской греко-католической церкви (УГКЦ) в 1945–1946 гг. Емкую характеристику его личного вклада в «операцию» по ликвидации УГКЦ дал непосредственный руководитель, начальник 2-го Управления МГБ УССР полковник Павел Медведев. «В 1945–1946 гг. органами НКГБ – МГБ УССР, – писал осуществлявший общее руководство “операцией” по УГКЦ Медведев, – была проведена серьезная работа по ликвидации греко-католической церкви в западных областях УССР, …являющаяся резидентурой Ватикана. Тов. Карин, как имеющий большой практический опыт в этой работе, проявил себя как знающий эту линию чекистской работы, замечательный организатор, быстро ориентирующийся в обстановке». Совместно с другими руководящими работниками НКГБ – МГБ УССР Карин принимал непосредственное участие во всех основных действиях «от разработки планов агентурно-оперативных мероприятий по ликвидации униатской церкви до личной работы с агентурой по униатам за весь период этой операции, вплоть до проведения собора бывшей греко-католической униатской церкви, организационно оформившего разрыв с Ватиканом и воссоединение с Русской православной церковью в СССР».

Он же санкционировал задержание епископата УГКЦ во главе с митрополитом Иосифом Слепым, на который еще в 1939 г. завели (и в феврале 1945 г. ренимировали) оперативное дело «Ходячие», – всего по делу проходило до 50 епископов и клириков УГКЦ. Много лет спустя, уже на пенсии, отставной полковник издал две книги по истории Греко-католической церкви.

Следует отметить, что, по сравнению с иными своими коллегами, отдававшими предпочтение жесткому стилю оперативной работы и высокомерному отношению к «западенцам», Сергей Тарасович старался практиковать гуманное отношение к людям. В конце 1950-х гг. он вспоминал о результатах «нестандартного» стиля общения с жителями цивилизационно специфического западно-украинского региона: «Столкнувшись с реальной обстановкой, прежде всего с нищетой и голодом, распространенными венерическими болезнями и туберкулезом, сплошной неграмотностью и неуверенностью почти восьмимиллионного населения западных областей Украины, я понял, что обязан сделать все возможное, чтобы помочь этому обездоленному народу. Я лично посетил сотни сельских дворов и городских квартир и имел с жителями продолжительные разговоры… По мере возможности всегда старался оказать этим людям помощь в решении разнообразных проблем, волновавших их. Сотрудников опергрупп я постоянно убеждал, что успех достижим только через доброжелательность, правдивость и открытость… Вскоре о нас стали распространяться доброжелательные слухи и даже легенды. Люди потянулись к нам, искали с нами встречи, часто обращались с различными просьбами. Именно это и привело нас к заветной цели»[71].

Чекист-миротворец

Особой страницей в служебной биографии контрразведчика стало личное участие в «агентурной комбинации» по налаживанию переговоров о прекращении противоборства с лидерами ОУН и УПА (в историю спецслужб Украины эти мероприятия вошли под названием «Перелом» и «Щось»). Вовсе не случайно опытный контрразведчик выступил и «контактером» в попытках переговоров между ОУН и советской стороной. Выступить посредником в миротворческих контактах с подпольем С. Карину предложил в октябре 1944 г. глава НКГБ УССР генерал-лейтенант С. Савченко (он ценил контрразведчика как своего, по сути дела, ведущего советника по делам движения ОУН и УПА).

Кровавые последствия конфликта на западе Украины были очевидны для обеих сторон. Уже в ноябре 1944 г. представитель подполья, художница Ярослава Музыка через замначальника Львовского облздрава Юлиана Кордюка (сотрудничал с советской спецслужбой, а его брат являлся авторитетным участником националистического движения) передала «Советам» предложения Романа Шухевича о мирных переговорах. Глава парторганизации УССР Никита Хрущев санкционировал операцию «Перелом». В ней Даниленко «сыграл роль» представителя правительства УССР на переговорах. «Представитель правительства УССР» 13 февраля 1945 г. встретился на квартире Ярославы Музыки с эмиссаром командующего УПА Богданой Свитлык. От имени «Центра ОУН» последняя вручила письмо с условиями переговоров. Подпольщики предлагали направить к ним с парламентерской миссией представителя официальных структур либо авторитетного деятеля науки или культуры. Сигналом готовности к встрече должен был послужить начерченный мелом круг на фонарном столбе у дома № 5 по улице Коперника во Львове.

1 марта 1945 г. на 130-м километре шоссе Львов – Тернополь машину Даниленко и Головко (капитана Хорошуна из Львовского УНКГБ, будущего генерал-майора) остановили условным сигналом фонаря. В 12 км от дороги, на хуторе Конюхи Козовского района Тернопольщины, советских представителей ждали начальник Военного штаба УПА Дмитрий Маевский и политреферент Яков Бусел, прибывшие под охраной вооруженного «отдела особого назначения». Пять часов длились напряженные консультации. Представители ОУН, в частности, настаивали на реализации закрепленного в Конституции СССР права Украины как союзной республики на выход из Советской федерации. Однако последнее слово было за руководством СССР – оно-то и не проявило доброй воли, и хотя попытки переговоров возобновлялись, по крайней мере до апреля 1948 г., кровопролитие не прекращалось еще долгих 10 лет…[72]

Вернувшись из напряженной оперативной командировки по мятежной Западной Украине, полковник Карин получил назначение на должность заместителя начальника 2-го (контрразведывательного) Управления НКГБ – МГБ Украины – начальника 3-го отдела этого Управления. Как отмечалось в служебной характеристике от декабря 1946 г., к его обязанностям относились весьма тонкие, требующие немалого оперативного опыта и интеллекта служебные задачи: контрразведывательная работа по разоблачению агентуры спецслужб Германии и ее союзников, иностранных разведок, разработка интеллигенции и студенческой молодежи. При этом полковник «лично вел вербовку ценной агентуры».

Склонность к сложным оперативным комбинациям сыграла с самим полковником злую шутку, пустив под откос успешную карьеру руководителя-контрразведчика. 18 мая 1946 г. в лесу в заброшенном бункере подполья возле села Волощизна Подгаецкого района Тернопольской области оперативно-войсковая группа МГБ УССР обнаружила часть архива «Смока» – бывшего референта СБ и руководителя Краевого провода ОУН на Волыни Богдана Козака (убитого 8 февраля 1949 г. при попытке задержания в с. Петушки Ровенской обл.). Среди бумаг обнаружили письмо от имени «Провода ОУН на восточных украинских землях», адресованное «живому классику» украинской советской литературы Максиму Рыльскому.