Книга Биография любви. Леонид Филатов - Нина Шацкая

31 октября

И как год назад — дожить бы до завтра. Встретились глазами — сердце сжалось. Машка говорит, что ребятам грозит армия.

13 ноября

Неужели — в армию? Ничего не понимаю. Растерянный, безвольный. Куда-то его водят, около него всегда люди, и у меня нет никакой возможности подойти, узнать, что происходит. Сердце сжимается, когда вижу его растерянным.

Через Марью передала ему записку:

«Родной мой, не могу не проститься, пусть даже через бумагу. Мне много есть, что сказать тебе, но не теперь. Плохо мне без тебя. Долго я оберегала тебя от этого, но сейчас я хочу, чтобы ты знал это. Я люблю тебя, и мне плохо оттого, что я ничего не знаю про нас с тобой. Буду молиться за тебя».

Ответ Лёни мне:

«Милый мой!

Ни о чем не горюй!

Ты видишь, как у меня все плохо. Многое от этого.

Я о тебе помню. Но сейчас мне тяжело, и я хочу пережить это время один. Иначе мне будет совсем трудно.

Целую тебя».

19 ноября

Почти неделю пребываю в неведении. Чувствую себя оскорбленной: меня от себя отстранили. Понимаю: горе и радость разделяют с женой. Я — не жена. Ну, а если ты любишь и с ума сходишь от незнания, что происходит с твоим любимым, и ты ничем ему не можешь помочь, потому что доступа к нему нет…

(Сознательно выбрасываю стыдный, позорный мой монолог по поводу Лёниной семьи, его подруги, про то, что его «семейный партнер» лепит его по своему подобию… «бойся серости и безликости», про «борщи, котлетки, рюшки», — в общем, ревнивая гадость, которую я никогда себе не позволяла.)

Ответная записка Лёни:

«Милый мой!

Ну что же это такое? Разве это взаимопонимание? Я думал, что ты хоть как-нибудь сообразила из предыдущей записки. Я сознательно хотел удалить тебя на время всех этих испытаний. Ведь, пойми же, нам труднее было бы потом. И вдруг то, что я хотел избавить тебя от сопереживаний по поводу моих неприятностей, оказалось для тебя поводом почувствовать себя оскорбленной. А ведь все совсем наоборот!

Я хотел пощадить тебя, а ты снова бросаешься в крайности. Ты знаешь, что ты для меня значишь! Так не мучь же меня еще больше. Если в тебе осталось хоть что-нибудь настоящего ко мне, будь умницей!.. Заклинаю тебя.

P. S. Люблю тебя, жду тебя, целую нежно-нежно. И давай будем мужественными еще хоть какое-то время. Напиши мне ответ, пусть коротенький, но сегодня же».

20 ноября

Утром отвела зареванного Дениса в детсад. Через час — на «Бедную Лизу»[43] в ВТО. Нехороший месяц. Ползи в свой омут, плесневей.

26 ноября

Записка Лёни:

«Любимый!

Мне горько и тяжело от последнего разговора. Оказывается, мало пытаться быть благородным по отношению к людям, надо еще и соответствовать их представлениям о людях. А мне казалось, что достаточно не быть подлым, а уж дружить или не дружить с кем-то — это дело свободного выбора каждого. Я никогда не думал, что когда-нибудь доживу до дня, когда меня назовут „серостью“. В другой ситуации я бы этому посмеялся, но это процитировала мне ты. Сегодня они назовут меня „серостью“, завтра — „подлецом“; послезавтра — как-нибудь еще. Меня это не огорчило бы. У всякого нормального человека должны быть враги. Но я никогда не думал, что ты можешь искренне разделять подобные убеждения. Ты-то меня знаешь!.. Ты знаешь, что я один. Один. Я ни на кого не давлю и не хороню под собой ничьих индивидуальностей. А еще труднее кому-либо задавить меня самого. Пожалуй, это можешь сделать только ты. Кому-то я нравлюсь, кому-то кажусь уродом, разве я могу угодить всем? Главное, чтобы я соответствовал твоим представлениям о чести.

Я нуждаюсь в тебе, как ни в ком, и ты же убиваешь меня, как никто. Более того, ты бегаешь по театру и не чувствуешь, что я ранен, что каждую минуту я жду твоего взгляда, твоего слова…

В чем я виноват? Пусть кто-нибудь мне объяснит. Кому я сделал плохо? Кого я предал? Кого я обидел? Кому перешел дорогу? Почему этим посторонним и неинтересным для меня людям я должен доказывать, что я лучше, чем они думают, почему?.. Неужели я должен сомневаться еще и в тебе, в том, что твою зоркость и трезвость можно отравить гадкими разговорами обо мне?.. Найди время завтра же поговорить со мной или передать записку».

5 декабря

У Лени, говорят, сотрясение мозга. Он в больнице. Взяли пункцию из спинного мозга. Господи! Спаси и сохрани его, Господи!!!

13 декабря

6 декабря был отменен «Товарищ, верь!». Я подвернула ногу, которая враз распухла. Ездила в «Склиф». Хочется репетировать…

16 декабря

Наконец-то поставили телефон. За целый день измучили его, беднягу, звонками. Накатило весеннее.

21 декабря

«10 дней…». Л. Грабе забирают в армию. Из жизни ушла М. Возиян.[44]

____________________

Лёне вернули паспорт. Армия — слава тебе, Господи! — позади, но состояние ужасное: тошнит от всего, ест плохо.

30 декабря

Весь вечер рядом — теплый, нежный, трогательный и близкий. Мой бесконечно родной! Мы счастливы!

1974 год

31 декабря — 1 января?

Новый год. Год любви, Афродиты, семейного благополучия, красной розы, тигра и т. д.

— Хороший год. Здравствуй!

Прошедший год у меня — год любви, в семье — помойка. 1974 год. Чем-то ты обернешься для меня?

В час ночи, чтоб никто не догадался — кто, — шепотом многих из театра поздравила с Новым годом и пожелала счастья.

____________________

Дни никакие. Дни ожидания. Днем втроем: я, Лёня, Марья. Разговор нашелся, неловкость ушла. Над головой грело солнце, и была теплая радость.

____________________

Перед спектаклем «10 дней…» пришел после болезни шеф. Цвета желто-зеленого, но элегантен и красив. Похудел.

____________________

Опять «…Зори…», и опять скверно с голосом.