Книга Конан Дойл - Максим Чертанов

Очень многому доктор Дойл научился в Бирмингеме, и, что немаловажно, добрый доктор Хор ему за работу платил. Два фунта в месяц, не бог весть что даже по нашим меркам, но на большее студент-недоучка претендовать никак не мог. А поскольку из-за страшной занятости Артуру некогда и некуда было свою зарплату тратить (жил он в доме Хоров на всем готовом), то за полгода скопилась вполне пристойная сумма. Он был страшно признателен доктору Хору и его жене. Он наконец по-настоящему полюбил медицину. Но 1879 год стал для нашего героя счастливым и в другом отношении.

У викторианцев, как и вообще у людей XIX века, было принято беспрестанно обмениваться письмами. Артур не был исключением: где бы он ни находился, он все время писал матери, лондонским дядям и тетке, дедушке Мишелю Конану, знакомым девушкам и приятелям по университету. Один из его корреспондентов – Дойл его не называет, но можно предположить, что это был Чарлз Бадд, – заметил, что письма Артура получаются очень живыми и занимательными и он мог бы написать «что-нибудь на продажу». Для Артура это не было, конечно, откровением: Мишель Конан давно уже заметил в крестнике литературный дар и говорил ему об этом. Но в юности больше доверяешь словам приятелей, чем пожилых родственников – и, по утверждению самого Дойла, именно слова этого друга, «не склонного к лести», послужили толчком к тому, чтоб изменить свое решение и еще раз попытаться сочинить художественную прозу. Он осуществил это весной 1878-го, то есть, по всей видимости, уже в Бирмингеме – выкроил немного времени, сел и написал рассказ «Тайна долины Сэсасса» («The Mystery of Sasassa Valley»).

Поскольку этот небольшой рассказ стал первым опубликованным произведением Конан Дойла, он заслуживает внимания независимо от литературных достоинств. Он написан от лица недоучившегося студента, который вместе со своим товарищем уехал в африканские колонии, надеясь там разбогатеть. Надежда, заметим, не беспочвенная: в 1867 году на территории нынешней ЮАР были открыты месторождения алмазов (золото будет позднее), и множество англичан устремилось туда (отчаявшийся Чарлз Дойл, по некоторым источникам, одно время тоже подумывал податься на заработки в Южную Африку). Поначалу никакого богатства герои рассказа не находят, а ютятся в хижине, перебиваясь случайными заработками, но как-то раз их навещает знакомый и рассказывает, что в местечке под названием долина Сэсасса, где, по преданиям кафров, водятся духи, по ночам виден некий таинственный и жуткий огонь. Рассказчик не видит необходимости на этот огонь глазеть, но его друг тащит его в долину – он, как выясняется, сразу решил, что это светится огромный алмаз, который решит все их материальные проблемы; сперва они по ошибке выковыривают не тот камень, но потом находят настоящий алмаз.

Не стоит придираться к убожеству придуманного девятнадцатилетним автором сюжета – лучше обратим внимание на то, что Конан Дойл еще в первом неопубликованном рассказе интуитивно нашел схему повествования, которой упрямо следовал и во второй попытке и которая впоследствии его – уже не в мечтах – озолотит: два неразлучных друга, один из которых, более сообразительный и предприимчивый, не сразу снисходит до того, чтобы разъяснять суть своих действий простодушному напарнику. Что касается самого рассказа, то он написан энергично, так называемым «разговорным» языком, без стилистических изысков – вроде бы так же, как будет писать большинство своих рассказов и зрелый Дойл, однако выбрать из него хоть строчку для цитирования решительно невозможно, хоть полдня его штудируй – индивидуальности еще нет. Текст живой, бойкий, занятный, уже вполне профессионально скомпонованный, с юмором, с характерами, но такой, что его мог бы сочинить компьютер, начитавшийся приключенческих романов. Но далеко не всякий человек может в девятнадцать лет написать хотя бы такой. Он, пожалуй, даже чересчур хорошо сделан для начинающего – следующие рассказы у доктора Дойла выйдут похуже.

Артур отослал «Тайну долины Сэсасса» в «Чемберс джорнэл» – литературно-художественный журнал, издававшийся в Шотландии, – и был очень удивлен и, понятное дело, счастлив, когда спустя несколько месяцев получил известие, что рассказ принят. Он был напечатан 6 сентября 1879 года, и Дойл получил за него три гинеи (21 шиллинг). То есть за крохотный рассказик никому не известного автора заплатили приблизительно три фунта – о такой сумме наш современный начинающий автор может разве что мечтать. Для сравнения приведем такой факт: в 1880 году юный Антон Чехов получил от «Стрекозы» за шесть рассказов 32 рубля 25 копеек. Если огрубленно сравнить покупательную стоимость тогдашнего фунта, тогдашнего рубля (на рубль, к примеру, можно было купить 30 буханок хлеба) и современных денег, то получится, что за один рассказ Дойлу платили около 300 долларов, а Чехову – около 100.

В тогдашней Англии подобный гонорар считался ничтожным. Но это было больше, чем Артур зарабатывал приготовлением лекарств за месяц. Вдохновленный успехом, он тут же на скорую руку сочинил еще несколько рассказов, которые «Чемберс джорнэл» отверг. Тогда он (уже вернувшись из Астона в Эдинбург) стал рассылать их в другие журналы, более низкого сорта (в те же годы доктор Чехов писал по несколько рассказов в неделю и печатал их под разными псевдонимами в разных третьесортных изданиях, причем половину из написанного редакторы не брали), и в конце концов «Лондон со-сайети», журнал развлекательного толка, принял еще одну вещь – «Рассказ американца» («The American's Tale»). Блокнот, в котором студент Дойл набрасывал черновик этого рассказа, ныне выставлен на всеобщее обозрение в Королевском хирургическом колледже Эдинбурга. Оговоримся сразу, что характеризовать все рассказы Конан Дойла в рамках данной книги невозможно – уж очень их много, – и мы будем останавливаться лишь на тех, которые позволяют что-то важное понять о их авторе.

Если в «Тайне долины Сэсасса» фабула довольно куцая и робкая, то в «Рассказе американца» фантазия Артура уже разгулялась вовсю, причем большую роль в его написании сыграл, по-видимому, прослушанный не так давно курс ботаники, так как одним из главных персонажей является... мухоловка, гигантское плотоядное растение, обитающее в Америке. «Рассказ американца» написан очень типичным для литературы XIX века приемом, когда собравшееся в гостиной общество, средь которого затесался и автор, выслушивает сногсшибательную историю некоего рассказчика-вруна; он, как ясно из названия, американец, и в этой фигуре выражены все шаблонные представления английского читателя (именно читателя, а вовсе не писателя – не настолько Дойл был наивен даже в молодости) о «неотесанных янки». Янки рассказывает слушателям о мужественном молодом англичанине, который вступил в схватку (в ковбойском баре, естественно) с местными головорезами и в результате был приговорен к смерти судом Линча, но его спасла добрая мухоловка, покаравшая убийц. Орхидеи-людоеды сослужили добрую службу не одному десятку литераторов, и многие начинающие авторы – во всяком случае, те, кто начинает в юном возрасте, – переносят действие своих произведений в экзотические страны, возможно, полагая, что занимательность предмета может компенсировать недостаток писательского мастерства, или просто потому что им самим интересно писать о «чем-нибудь эдаком».

В ближайшем будущем Артур Дойл напишет еще целый ряд рассказов, в которых действие происходит в Африке, Австралии или Америке, взяв за образец, по его собственному признанию, тексты Фрэнсиса Брет Гарта. Но в «Рассказе американца», хоть он и об Америке, от Брет Гарта ничего нет – это проявление мальчишеской фантазии в чистом виде. Пустячок, короче говоря. Но здесь вот что интересно: на первый взгляд водораздел конфликта в рассказе проходит между англичанином и американцами; однако доблестный английский юноша, как мимоходом замечает автор, – чартист, то бишь участник массового рабочего движения первой половины XIX века, – и другие английские колонисты (реакционеры и консерваторы, надо полагать) его сторонятся; а в финале истории не соотечественники, а именно раскаявшиеся американцы, представители самого свободолюбивого народа, несут героя на руках до ближайшего бара, где он выражает свою надежду на то, что «британский лев и американский орел вечно будут идти рука об руку» – вечная мечта самого Конан Дойла.