Книга Вестник - Лоис Лоури

— Я всегда осторожный.

— Не трать свой дар. Не трать попусту.

— Не буду, — ответил Мэтти, хотя и не понимал, что эти слова значат.

— Мэтти…

— Да? — Он уже стоял на краю лестницы, держа в руках Шкоду, который пока не мог самостоятельно спускаться.

— Она красивая, да?

Мэтти пожал плечами. Он понял, что Вождь говорит про Киру, но дочь слепого была его старше. Она была как старшая сестра для него. В том селении никто не называл ее красивой. Из-за ее увечья к ней относились с презрением.

— У нее вывихнута нога, — напомнил он Вождю. — Ей приходится опираться на палку при ходьбе.

— Да, — проговорил Вождь. — Она очень красивая.

Но его голоса было уже почти не расслышать, и через секунду он заснул. Мэтти со Шкодой на руках сбежал вниз по лестнице.

Когда Мэтти собрался, было уже далеко за полдень. Перед этим прошел сильный дождь, ветер продолжал дуть, и листья на деревьях трепетали, показывая свою бледную изнанку. Небо было темным от туч, наступал вечер.

Он положил конверт с объявлениями внутрь сложенного одеяла. Слепой возле раковины собирал ему еду. Он не мог взять запасы на весь поход — слишком длинный путь предстояло одолеть. Но Мэтти привык питаться тем, что давал ему Лес. Когда еда, которую даст Видящий, закончится, он будет есть то, что попадется.

— Пока тебя не будет, я приготовлю для нее свободную комнату. Там ей будет удобно. А еще она сможет заняться огородом. Я знаю, это важно для нее. У нее всегда был огород.

— Ее не надо будет убеждать. Она всегда говорила, что, когда настанет время, она придет. Время настало. Это и Вождь может подтвердить. Так что и она будет знать это. Ты же говорил, что у нее дар, — попытался успокоить слепого Мэтти.

— Трудно уйти из единственного знакомого тебе места.

— Но ты же ушел, — напомнил ему Мэтти.

— У меня не было выбора. Меня принесли сюда, когда нашли, ослепленного, в Лесу.

— Ну, я ушел. Как и многие.

— Да, это правда. Надеюсь, ей это не будет тяжело.

Мэтти взглянул на него.

— Не клади эту свеклу. Я ненавижу свеклу!

— Но она полезная.

— Когда валяется на земле — не очень. А она будет валяться, если ты положишь ее.

Слепой усмехнулся и положил свеклу в раковину.

— Ну ладно, — сказал он, — она все равно тяжелая. Но морковку я положу.

— Все что хочешь, только не свеклу.

Раздался стук в дверь. Это была Джин. Ее волосы завивались больше, чем обычно, из-за дождя.

— Ты пойдешь в такую погоду, Мэтти?

Мэтти улыбнулся: ему было приятно, что она заботится о нем.

— Я и в снег ходил через Лес, — похвастался он. — Эта погода — ерунда. Да, я как раз собирался идти. Вот уложу еду.

— Я принесла тебе хлеба, — сказала она и достала завернутую в бумагу буханку. Он заметил, что она украсила сверток какой-то веточкой и желтой хризантемой.

Мэтти взял хлеб и поблагодарил ее, хотя про себя стал думать, куда же он поместится. В конце концов слепой придумал запихнуть его в свернутое одеяло.

— Я хочу по пути зайти к Рамону, — сказал Мэтти. — Надо поторопиться, а то я так никогда не уйду.

— Ой, Мэтти, — сказала Джин, — ты разве не знаешь? Рамон очень болен. И его сестра тоже. Они повесили знак на двери дома. К ним нельзя ходить.

Хотя это была ужасная новость, Мэтти не был удивлен. Рамон вот уже несколько дней кашлял, его лихорадило, и чувствовал он себя все хуже.

— А что говорит Травник?

— Поэтому-то и знак повесили. Травник боится, что это может быть заразным. И что будет эпидемия.

Что происходит с Деревней? Мэтти чувствовал страшное беспокойство. Эпидемий тут никогда не было. Он вспомнил свое родное селение, где порой люди умирали один за другим и все их вещи сжигали, чтобы уничтожить болезнь, возникшую от грязи, блох или, как думали некоторые, колдовства. Но здесь-то такого никогда не было. Люди все время такие аккуратные и чистоплотные.

Он заметил, что лицо слепого омрачилось.

Мэтти на секунду остановился и задумался, пока Видящий поправлял ему рюкзак и прилаживал под ним свернутое одеяло. Он вспомнил о лягушке, затем о щенке и подумал: а не может ли он использовать свой дар, чтобы спасти товарища? Он мог бы сейчас же пойти к Рамону и наложить руки на его горячее тело. Он знал, что это будет неописуемо тяжело, лишит его всех сил, но шанс, как ему казалось, был.

А потом что? Даже если он сам выживет после этого, он будет изможден до предела и ему придется восстанавливать силы. И тогда он не сможет пройти через Лес. А Лес, как он теперь знал, густел — что бы это ни значило. Скоро он станет непроходимым. И дочь слепого будет для них потеряна навсегда.

И, что еще важнее, Вождь сказал ему поберечь свой дар. «Не трать его», — сказал Вождь.

Так что Мэтти с сожалением решил предоставить Рамону бороться с болезнью самому.

— Смотри-ка, — вдруг сказала Джин. — Смотри-ка сюда. Он стал другой.

Мэтти взглянул на гобелен, перед которым она стояла. Этот гобелен Кира вышила для отца. Даже издалека он увидел, что имела в виду Джин. Все изображение леса, сотни крохотных стежков разных оттенков зеленого, потемнело, а нить покрылась узелками и странно стянулась. Когда-то мирный пейзаж стал тревожным. В нем было что-то зловещее, что-то непроницаемое. Мэтти, озадаченный и обеспокоенный, подошел вплотную и стал разглядывать.

— Что это, Мэтти? — спросила Джин.

— Ничего, все в порядке, — он показал глазами, что не хочет говорить о странных переменах на гобелене, чтобы Видящий ничего не узнал.

Пора было идти.

Он поводил плечами, чтобы приноровиться к рюкзаку, наклонился вперед, обнял слепого, который тихо сказал ему:

— Береги себя.

К удивлению Мэтти, Джин его поцеловала. Она так долго дразнила его раньше, а теперь — поцеловала. Это было быстрое и душистое прикосновение к его губам, которое придало ему храбрости и вызвало желание скорее вернуться домой — еще до того, как он начал свой путь.

Глава 12

Шкода боялся темноты. Мэтти не замечал этого раньше, потому что по ночам они всегда были дома, а там горела масляная лампа. Он слегка усмехнулся, заметив, что, когда наступила ночь и Лес потемнел, щенок заскулил от страха. Он взял его на руки и стал успокаивающе приговаривать, но чувствовал, что тело щенка все еще дрожит.

Что ж, подумал Мэтти, все равно пора спать. Он был недалеко от поляны, где встретил ту лягушку; может, она и сейчас там. Он осторожно прошел по мягкому мху, прижимая Шкоду к груди и нащупывая ногами дорогу. Затем присел возле шишковатого корня высокого дерева и снял рюкзак. Он развернул одеяло, покормил Шкоду несколькими кусочками хлеба, сам погрыз корочку, а затем свернулся вместе со щенком и погрузился в сон.