Книга Веслом по фьорду! - Андрей Белянин

— Надеюсь, найдёт хорошего конунга и нарожает ему кучу других детей, — приободрил он себя. — Хватит сопли развозить, их и так нету!

Оставалось выбрать: или голодная смерть в ближайшем оазисе, где, кроме противных на вкус пальмовых листьев, нет ничего, или через пустыню добираться до Шамленского перевала.

Решил идти. Ну и вот, дошёл или приплыл… в ироническом смысле.

Сделав очередное сверхусилие, Гуннар едва ли не на брюхе взобрался на вершину холмика. Утёр пот с лица и по врождённому чувству направления повернулся к северу. Это чутьё не раз спасало его даже во время самых свирепых бурь, которыми славился Западный океан. На севере родина, там же — Шамленский перевал. Отдых. Прохлада. Спасение.

* * *

Септха — небольшой городок, основанный в долине Бенгази. Когда-то скотоводы и торговцы-шемиты поняли, что вместо перегонок скота из оазиса в оазис разумнее поселиться в зелёной долине, и нашли её. В этом замечательном уголке пустыни была вода, сносные пастбища… ну, кое-что расширили и пристроили для удобства торговли — и пожалуйста! Место сразу стало популярным для остановки караванов. Септха приносила реальный доход: путникам продавали верблюдов, ослов, финики, абрикосы, персики и свежую воду, а взамен получали серебро, золото, украшения, ткани, оружие.

Днём городок выглядел заброшенным. Сто глинобитных хижин с крышами из пальмовых листьев дремали в лучах раскаленного солнца, на улицах никого — дураков лезть под палящее солнце пустыни мало. Вечером, когда светило уходило на запад (не будем спорить, как, почему и зачем), селяне вылезали из прохладных жилищ.

Абсолютно голый путник, если не считать дырявой шкуры на плечах, вошёл в Септху сквозь полуденный зной. На пыльной площади стояли торговые шатры, облепленные объявлениями о товарах и услугах, словно верблюды — мухами:

РАЗБЛАКИРОВКА ОСЛОВ

ЛИКАЛЕПНИЙ ХУРМА

НИРИАЛЬНАЯ РАСПРАДАЖА!

ПРАШИВКА КАВРОВ

МИНЯЮ ТАРГОВЫЙ МЕСТ НА МЕСТ В ГАРЕМ

ЧЕСНЫЙ АБМЕННИК — МАМОЙ КЛЯНУС, Э!

Вывескам не было конца… Из-под одной такой кричащей таблички показался слуга, посланный за водой. Он первый увидел одинокого, почти голого человека…

Путник двигался медленно, нетвёрдой походкой. Иногда под ноги закатывалось перекати-поле. Безразличный к жалам колючек, он видел одну-единственную цель — фонтан в центре площади. Добравшись до цели, рухнул в тёплую стоячую воду. Фыркая и отдуваясь, незнакомец принялся пить. Долго, как верблюд. Уровень воды в фонтане заметно понизился.

Напившись, синеглазый мужчина повернулся к изумлённому слуге: — Мечи продаёте?

Парень не сразу справился с нижней челюстью, пришлось помочь руками. Но вопрос понял, хотя акцент был довольно жёсткий. Молча указал на шатёр, с любопытством глазея на мускулистое тело путника. Тот оторвался от фонтана, по-собачьи отряхнулся и направился к указанному шатру.

Старый, сухой торгаш Мошедас дремал на горке подушек в окружении суетливых мух. У шемита были железные нервы. Хороший торговец всегда спокоен, особенно когда работает. Слава о Мошедасе гремела от Бизанса до Ливии, говорили, что он мог заставить даже осла купить собственную мочу[22].

Тяжёлые шаги прервали послеобеденный сон. Покупатель не ждёт. Мошедас встал, охая и причитая, и, кажется, сглотнул одну настырную муху. Тьфу! С другой стороны, чем несчастнее выглядит продавец, тем меньше у клиента желания торговаться.

Однако при виде вошедшего гнилозубая челюсть Мошедаса отвисла в том же направлении, что и у молодого слуги у фонтана. Перед почтенным старцем стоял, не стесняясь, абсолютно голый исполин. С чёрной гривы струилась вода, а размеры всех видных снаружи органов настолько впечатляли, что у ветерана торговли появилось неосознанное желание взвесить их по отдельности и завернуть в пергамент.

Пришелец был строг и прямолинеен:

— Что, голых мужчин не видал?

Мошедас сперва запинался, но быстро оправился:

— Я… Нет… Да… Мне… Видел, видел!

— И что?

— Пытаюсь понять, где же ты обычно носишь деньги.

Викинг захохотал так, что вся лавка вздрогнула и подпрыгнула. Отсмеявшись над самой «бородатой» шуткой, мужчина повернулся к прилавку с товаром. Копья, луки со стрелами, лёгкие сабли и кривые ятаганы не привлекли его внимания. Варвар выбрал длинный прямой меч, провёл пальцем по острию и несколько раз взмахнул наотмашь. Свист рассекаемого воздуха понравился Гуннару.

— Сколько? — обратился он к торговцу.

Мошедас вращал глазами. Вопрос, где этот наглец прячет деньги, не давал покоя.

— Меч стоит десять золотых. Но такому герою, как ты, отдам за шесть.

— Сколько? — переспросил Гуннар. С крутых фьордов в лицо торговца подул северный ветер.

— Вай, вуй, вэй! Прости! Вспомнил, хауланский наёмник просил четыре!

— Сколько? — Суровый взгляд небесно-синих глаз пронзил старика насквозь.

— Только два, о царь пустыни! Нет! Один, один золотой! — в страхе залепетал торговец.

Гуннар похлопывал по прекрасному французскому клинку, который Мошедас выкупил у пьяного пастуха за две серебряные монеты.

— Сколько, я спрашиваю?

Мошедас находился на грани обморока. Никто и никогда так не поступал. Грабить грабили. Обманывали, льстили, угрожали, но чтобы вот как сейчас, без предупреждения, без ничего! Отдать товар даром?! Святотатство! А что, если чужестранец изрубит бедного Мошедаса, как только получит меч? И потом, эти мускулы, обжигающий взгляд! Шемит в людях разбирался. Если варвар разгневается, можно потерять всё…

— Сколько?

Даже городской кузнец, самый сильный человек в Септхе, по сравнению с Гуннаром выглядел недокормышем. Мошедас принял решение — самое трудное в жизни:

— О каких деньгах может идти речь? Это подарок! Тебе, о великий воин! Да хранят тебя Иштар, и Аллах, и все боги сразу!

— Сколько?