Книга Сохрани мою печальную историю... Блокадный дневник Лены Мухиной - Лена Мухина

И потом зря называется это подвальное помещение бомбоубежищем. Это, скорее, снарядоубежище, а перед бомбой не устоит. На основании наблюдений в эти 3 дня бомбардировки Ленинграда стало известно, что почти всегда убежище или пробивалось насквозь, или его заваливало. Так, например, было на 5-ой Красноармейской улице. Бомба большой взрывной силы ударила в каменный, очень прочный 9-тиэтажный дом и разрушила большую часть его до основания, но одна часть стены, над самым тем местом, где находилось бомбоубежище, устояла, но грозила каждую минуту рухнуть, и поэтому невозможно было откопать засыпанных в убежище, надо было рушить стену, но пока это делали, многие из несчастных погибли.

11-ого сентября

Сейчас половина десятого. Уже были две В. Т. Во время второй В. Т. были сброшены бомбы. Нет, зря думают те люди, которые успокаиваются мыслью, что днем-де не страшно, днем только разведчики летают. А вот нет, и днем бросают бомбы. Жутко!

А разве теперь отбой даст спокойствие. Бомб бояться нечего, а снаряды. Каждую минуту тебя может убить снарядом. Вот и сейчас тревоги нет, а где-то что-то грохает.

Третий день изматываются люди. Нет спокойствия ни днем ни ночью. Одна В. Т. сменяет другую. Вчера было 10 В. Т. Третьего дня 9. Всего 21 В. Т. — это только за 2 с 1/2 дня — И сколько впереди таких дней.

Рабочий — день и ночь у станка. В свободные часы — на посту. И только он придет домой на каких-нибудь 2–3 часа, как начинается В. Т. Одна В. Т. сменяет другую, и он идет [на] крышу, качаясь от усталости. Уже теперь большинство людей как сонные мухи. Идут ничего, но стоит присесть, глаза сами собой закрываются.

Сегодня хоть маленькая радость с фронта. Наши отбили у врага Вильно.

Я совсем уже измучилась. 5-ая тревога продолжалась час с четвертью. Не прошло и 5-ти минут, как снова В. Т. Уже 6-ая. Я теперь не раздеваю пальто. Грохочут раскаты дальнобойного орудия.

Настали тяжелые дни. И вот в эти-то дни как я горда, что и я ленинградец. На нас смотрит весь дружественный нам мир. За нами следит вся страна. К нам на помощь, на помощь ленинградцам, готовы придти тысячи и миллионы советских граждан.

Впереди еще столько трудностей, лишений, борьбы! Но немецкий сапог не вступит на наши улицы. Только когда умрет последний ленинградец, враг вступит в наш город. Но ведь и враг не бесчислен. Наши нервы напряжены, нервы врага тоже. Враг раньше нас обессилет. Так должно быть, и так будет.

Как приятно слышать, когда горнист играет отбой. Ведь этот звук трубы да «Интернационал» в 11 часов — это и вся «музыка», которую мы слышим. Давно уже по радио не слышно ни песни, ни музыки. Только последние известия, передача для молодежи (вместо хроники) и изредка передача для старших школьников. А все больше разные подбадривающие внушительные статьи. Смысл все один и тот же: «Впереди тяжелые испытания и жертвы, но победа будет за нами. Мы не одни. С нами вся страна, с нами весь цивилизованный мир. Все следят за нами, все уверены в нашей победе. Ленинградец, собери все свои силы. Не позволь запятнать славное имя нашего города».

Рвутся фугасы, трясется земля. Зарево красное, словно заря. Злися, гадюка, бесись, но не взять, Город родной мой тебе не отнять. Вражья ракета встревожила тьму. Мы за все это отплатим ему. Земли советские кровь залила. Гитлер за это заплатит сполна. Рушатся здания, стекла звенят. Летчики с свастикой город бомбят. Наших зениток снаряды поют. Сбросив свой груз, фашисты бегут. Утра рассвет над домами стоял. Раненый город тревожно молчит. Трудятся люди, сил не жалея, Чтоб его раны закрыть поскорее. Город, тебя разрушает бандит. Злобою лютой к тебе он горит. Но не увидеть врагу никогда Улиц широких, прямых как стрела. Город, носящий имя вождя, Город великий, творенье Петра. Все как один желаньем горят, Чтобы тебя отстоять, Ленинград.

19 сентября

Сегодня в 4 часа дня завыли сирены и гудки. Эта была 4 воздушная тревога. Я быстро оделась и продолжала читать книгу, я почему-то успокаивала себя мыслью, что днем бомбы не бросают. В общем, я не спустилась сразу вниз, но оделась.

Началась стрельба зениток. Все ближе, ближе. Дело в том, что за нашим домом на катке устроена военная площадка, там установлены зенитки. Это очень опасно. И вот когда зарявкали зенитки с катка, я решила, что пора идти. Когда я выбежала на лестницу, послышался совсем над головой, как мне показалось, жуткий вой и свист. Из квартир выскакивали люди и мчались стрелой вниз.

— Скорей, скорей, на нас летят бомбы! — закричал кто-то.

Мы помчались еще быстрей. Послышался какой-то глухой взрыв, потом еще и еще. Опять свист, вой, и опять взрыв. Мы инстинктивно съежились, нам казалось, что на нас рухнет потолок.

Наконец мы в бомбоубежище. Мы все тряслись. Мы были спасены. Но никто не верил этому счастью. И действительно. Наше счастье, бомбы упали не на дома, а на мостовую.

К вечеру мы узнали о результатах бомбардировки: были сброшены фугасные бомбы. 3 упали у 5-ти углов, 3 поразили расстояние от 5-ти углов до площади Нахимсона. Одна бомба разрушила дом на Колокольной, и одна упала опять-таки на мостовую на ул. Правды. Благодаря счастливой случайности наш дом остался цел. Даже стекла целы. А на улице по обеим сторонам у тех мест, где упали бомбы, стекла выбиты. Да, я забыла еще сказать, что на площади Нахимсона бомба попала в трамвай, но пустой. Пассажиры уже все вышли.

Бомбы во многих местах разрушили трамвайную линию. Разорваны электрические провода, так что трамваи все стоят.

Да, жуткий денек, а сколько их таких еще впереди!

22 сентября

Я пока жива и могу писать дневник.

У меня теперь совсем нет уверенности в том, что Ленинград не сдадут.

Сколько говорили, сколько было громких слов и речей: Киев и Ленинград стоят неприступной крепостью!! … Никогда фашистская нога не вступит в цветущую столицу Украины, в северную жемчужину нашей страны — Ленинград. И что же, сегодня по радио сообщают: после ожесточенных многодневных боев наши войска оставили… Киев! Что же это значит? Никто не понимает.

Нас обстреливают, нас бомбят.

Вчера в 4 часа ко мне пришла Тамара, мы пошли с ней гулять. Первым делом мы пошли смотреть разрушенные дома. Это совсем близко. На Большой Московской, рядом с домом Веры Никитичны, бомба попала в дом и разрушила почти все здание. Но с улицы разрушений не видно, они со двора. В соседних домах, в том числе и в доме Веры Никитичны, отсутствуют стекла. На площади Нахимсона в 4-ех местах взломан асфальт, это следы от бомб. Далее, по стороне, где зоомагазин, от загиба пр. Нахимсона до переулка, что напротив Нового ТЮЗа, также отсутствуют стекла. Но еще ужасней разрушения на Стрелькином переулке. Там в одном месте разрушены здания по обеим сторонам переулка. Переулок засыпан обломками. Кругом ни одного стекла. Но страшней всего это вид одного здания: у него срезан весь угол и видно все: комнаты, коридоры и их содержимое. В комнате на 6-ом этаже у стенки стоит дубовый буфет, рядом маленький столик, на стене висят (это очень странно), висят старинные часы с длинным маятником. Спинкой к нам, как раз у той стенки, которая отсутствует, стоит диван, покрытый белым покрывалом.