Книга Сын Вождя - Юлия Вознесенская

— Это что, снег там, на горах?

— Да, это ледники. Вечные снега.

Они дошли до моста.

— Нам через мост, — сказала Марина. — А там мы спустимся к реке и пойдем вдоль берега прямо в горы.

— К вечным снегам?

— Ну, туда нам не дойти за неделю! Это только кажется, что они близко. Мы с вами идем к водопаду, а до него километров пять, не больше.

Река была не широкая, но очень бурная, вода так и кипела между камней. Сын Вождя смотрел на бешеную воду, пока они шли по мосту, и у него слегка закружилась голова.

Перейдя мост, они свернули с шоссе и пошли вдоль реки по пыльной грунтовой дороге. Русло реки было во много раз шире бегущего посередине потока и все покрыто валунами и галькой. Кое-где между камней торчали высохшие и выбеленные солнцем кости деревьев.

— Почему это у небольшой речки такое широкое русло? — спросил Сын Вождя.

— Река разливается весной и осенью, — ответила Марина. — Сейчас лето, сушь. А вода в реке холодная-прехолодная, это ледниковая вода с гор. Наши девочки из столовой ходят сюда мыть голову: говорят, что от этой воды волосы лучше растут. Глупость, правда? Кому это нужно, чтобы волосы быстро росли? Я и так свои стричь не успеваю. А вам нравятся длинные или короткие волосы у девушек?

— Мне нравится как у вас.

— Фу, какие глупости! Хотите пить? Вода, должно быть, вкусная.

Они спустились по камням к воде и напились прямо из ладоней. Вода была такая холодная, что заныли зубы, но и вправду вкусная. Он заодно освежил шею, руки и лицо.

Вдруг Марина воскликнула, хватая его за руку:

— Смотрите, смотрите, это форель! Да вон там, вы совсем не туда смотрите!

Сын Вождя посмотрел, куда она показывала, и увидел длинные темные тени, скользящие в глубине между камней. Он сощурился, приглядываясь: это и вправду были рыбы — снизу серебристые, сверху темные, с круглыми пятнами вдоль хребта.

— Жаль, что я не догадалась попросить у наших ребят удочку: мы могли бы поймать пару форелек и зажарить на костре. Я умею жарить рыбу в глине.

— А я не умею ни рыбу ловить, ни костер разводить. Я с самого детства и не видел вблизи ни одного костра. Только издали — вечером, из окна вагона, когда мы ехали сюда из Москвы.

И опять Марина удивленно подняла на него глаза, но ничего не сказала.

Они долго шли по жаре над рекой, а белая пыль на дороге становилась все глубже и глубже; его сандалеты и ее тапочки уже стали белыми.

— Давайте разуемся и положим нашу обувь в сумку, а сами пойдем босиком, — предложила Марина.

— А это не опасно — идти босиком?

— Скорпионы по такой жаре не гуляют — их солнечный удар хватит. Ну, разве что змея на дорогу погреться выползет, так ведь мы же ее увидим… Вы змей не боитесь?

— Не знаю — я их никогда не видел.

— Змей никогда не видели? А в зоопарке?

— Вы правы, как всегда, Марина: я, конечно, видел змей в зоопарке, а в цирке видел удава, когда был мальчиком. Просто я не сразу вспомнил.

— Удавы здесь тоже водятся, только мелкие — желтопузики. Но бабушка говорит, что это просто большие безногие ящерицы. А еще дальше в горах знаете, какая змея живет?

Сын Вождя видел, что Марине доставляют огромное удовольствие разговоры о живой природе, поэтому он сразу же спросил:

— Какая?

— Змея Эскулапа!

— Это та, которая обвивает чашу — символ медицины?

— Да, та самая.

— И что же из себя представляет этот символ медицины?

— Ну, это просто небольшой удавчик, не больше двух метров.

— В самом деле, совсем небольшой… Надеюсь, он водится достаточно далеко отсюда. Скажите, Марина, вы ведь живете в Крыму, а так хорошо знаете здешнюю природу. Это тоже от вашей мамы?

— Нет, это из книг. Когда я собиралась сюда ехать, я заранее прочла все, что смогла найти в библиотеке, о фауне и флоре Кавказа. Я ведь не знала, что мне почти не придется покидать санаторий…

Они шли по дороге босиком, и Сын Вождя нес в кошелке свои сандалеты и Маринины тапочки: ему нравилось, что он несет их обувь и что тапочки Марины лежат поверх его сандалет, и он время от времени на них поглядывал. А идти босиком по глубокой горячей пыли было приятно и не страшно.

Они обогнули вместе с рекой и дорогой скалистый выступ на правом берегу, и перед ними открылась зеленая долина с небольшим селением. Дома в нем были сложены из дикого серого камня, но все двухэтажные и с деревянными галерейками, впрочем, на вид они были неказистыми и небогатыми, совсем не такими, как большинство домов на берегу моря. По улице, в которую теперь превратилась дорога, бегали ребятишки, все как один кудрявые и черноглазые, загорелые до черноты.

— Это грузинские дети? — спросил Сын Вождя.

— Что вы! Это абхазское селение. Если они с вами заговорят по-русски, не вздумайте назвать их грузинами — обидятся.

— Вот как… — сказал Сын Вождя, опять ничего не поняв.

— Мы в Абхазии!

— Я не знал…

— Послушайте, а вы хоть знаете, как называется город, возле которого находится наш санаторий? — лукаво спросила Марина.

— Нет, не знаю, — ответил Сын Вождя. — Мне не сказали.

— Вы что, смеетесь надо мной? — спросила Марина почти обиженно. — Я же пошутила! Конечно, вы знаете, что наш город называется Сухуми!

Чтобы не спорить, Сын Вождя просто промолчал. Несколько минут и она ни о чем не говорила, слегка нахмурившись и глядя на пыльную дорогу под ногами. Потом вдруг остановилась и спросила:

— Вы… Вы из-за границы приехали, да?

— Нет.

— Но не с Луны же вы свалились?

— Что-то вроде этого. Я сейчас как будто впервые иду по Земле. Но вы, пожалуйста, ни о чем меня не спрашивайте, Марина. Так можно? Просто идти и ни о чем не спрашивать друг друга — можно?

— Господи! Да что же вы так волнуетесь-то? Ну ладно, ладно, я не буду больше вас ни о чем спрашивать. Смотрите, алыча у дороги! Вы любите алычу? Ой! — Она зажала себе рот обеими ладонями.

— Да что вы, Марина! Я совсем не эти вопросы имел в виду. Алыча, вы говорите? Это такие сливы, да? Нам давали их на десерт.

— Какой вы старомодный! Никто теперь уже не говорит «десерт».

— А как теперь говорят?

— Говорят «третье»: «Сегодня на третье компот из алычи».

— Понятно.

— Ну так давайте нарвем алычи на десерт.

— Хорошо, давайте рвать алычу на третье. А это дерево, оно что, ничье?

— Конечно! Оно же растет при дороге. Его и посадили для путников, таких, как мы с вами.