Книга Александр Великий. Смерть бога - Пол Догерти

Глава третья

Смерть бога

Как ложен суд толпы! Когда трофей

Эллинов победных ставит войско

Между врагов лежащих, то не те

Прославлены, которые трудились,

А вождь один хвалу себе берет.

Еврипид. «Андромаха»

Александр заболел неожиданно 29 мая 323 года до н. э. Состояние его быстро ухудшалось, и он скончался 10 июня. Для того чтобы установить настоящую причину и обстоятельства его смерти, требуется сделать тщательный анализ имеющихся источников.

После великолепного приема, который он дал в честь Неарха и его спутников, Александр удалился, чтобы отдохнуть, однако повстречал Мидия. Тот тоже устраивал пир для друзей и настоятельно просил царя почтить их собрание. Александр согласился и просидел с Мидием и его друзьями до утра и весь следующий день. Все это время он осушал чашу за каждого из двадцати гостей. Недомогание, которое он почувствовал после неумеренного питья, усилилось, и на шестой день болезнь его совершенно измучила. Обеспокоенным солдатам разрешили его навестить. Когда они его увидали, слезы невольно потекли по щекам. Пришли они не как подданные к своему царю, а как плакальщики на его могилу. Взглянув на окруживших его постель людей, Александр сказал им: «Когда я уйду, где найдете царя, достойного таких людей?»

С трудом усевшись, он не позволил себе лечь, пока его ни поприветствовали все до одного солдаты. Когда все разошлись, он, словно бы отдав свой последний долг, в изнеможении упал на постель.

Друзьям предложено было подойти поближе, ибо голос его совсем ослабел. Он снял с пальца кольцо и отдал его Пердикке с просьбой перенести его тело к Амону. Когда его спросили, кому он передает империю, он ответил: «Лучшему… Я предвижу, что вы устроите мне достойные погребальные игры». На вопрос Пердикки, когда он хочет, чтобы это свершилось, он ответил: когда наступит благоприятный момент. Это были последние слова царя. Вскоре после этого он скончался.

Диодор Сицилийский:

…Затем его пригласил к себе на пирушку один из друзей, Мидий, фессалиец. Обильно наливая себе неразбавленного вина, Александр под конец выпил большой Гераклов кубок. Вдруг, словно пораженный сильным ударом, он громко вскрикнул и застонал; друзья вынесли его на руках. Прислужники сразу уложили его в постель и неотступно сидели при нем. Боли усиливались; созвали врачей, но никто ничем не мог помочь. Александр испытывал тяжкие страдания. Понимая, что ему уже не жить, он снял свой перстень и отдал его Пердикке. Когда друзья спросили его: «Кому ты оставляешь свое царство?» – он ответил: «Лучшему» – и добавил (это были его последние слова), чтобы первые его друзья устроили в его память большие погребальные игры.

Арриан:

Александр принес богам положенные жертвы, молясь о счастливом ходе событий и исполнении некоторых предсказаний, и сел за стол с приятелями. Пирушка затянулась далеко за полночь. Рассказывают, что Александр принес в жертву сотни животных и раздал войску вино. У некоторых записано, что он намеревался после попойки уйти спать, но ему повстречался Мидий, самый верный человек из тогдашних его приближенных, который пригласил его к себе на пирушку; пирушка эта, как он уверял, будет ему приятна.

В «Дворцовых дневниках» написано следующее: Александр пировал и пил у Мидия. Выйдя от него, он вымылся, лег спать, опять обедал у Мидия и опять пил далеко за полночь. Уйдя с пирушки, он вымылся, немного поел и тут же заснул, потому что уже заболел лихорадкой. Ему к ложу вынесли алтарь для жертвоприношения, и он совершил его по своему каждодневному обычаю. Возложив жертвы на алтарь, он улегся в мужской комнате и лежал до сумерек. Тут он объявил военачальникам свои распоряжения относительно выступления в поход и отплытия: сухопутные войска должны быть готовы к выступлению через три дня, а флот, на котором будет находиться и он, отплывет на четвертый день.

Затем его на постели отнесли к реке. Он поднялся на судно, переправился через реку в сад, где опять вымылся и лег отдохнуть. На следующий день он вымылся и совершил обычные жертвоприношения. Улегшись в комнате, он беседовал с Мидием. Военачальникам было приказано явиться с рассветом. Распорядившись, он немного поел, его отнесли в комнату, и лихорадка не оставляла его целую ночь. На следующий день он помылся и принес жертву. Неарху и другим военачальникам было велено быть готовыми к отплытию через три дня. На следующий день он опять вымылся и возложил жертвы. Призвав военачальников, он приказал, чтобы все было готово к отплытию. Вечером он вымылся и сразу почувствовал себя плохо. На следующий день его перенесли в дом рядом с бассейном, и он принес положенные жертвы. Было ему худо, но все же он пригласил главных морских начальников и опять отдал приказ об отплытии. На следующий день его с трудом принесли к жертвеннику. Он принес жертву и еще раз распорядился относительно отплытия. На следующий день, чувствуя себя плохо, он все же совершил положенное жертвоприношение и приказал, чтобы стратеги находились в соседней комнате а хилиархи[22] и пентаксиархи перед дверьми. Вошедших военачальников он узнал, но сказать им ничего не мог: голоса у него уже не было. Ночью и днем у него была жестокая лихорадка, не прекратившаяся на следующую ночь и следующий день. Так записано в «Дворцовых дневниках». Дальше рассказывается, что солдаты захотели увидеть его: одни, чтобы увидеть еще живого, другие потому, что им сообщили, будто он уже умер, и они вообразили, что телохранители скрывают его смерть. Многие, исполнившись печали и любви к царю, требовали, чтобы их впустили к Александру. Рассказывают, что он лежал уже без голоса, но пожал руку каждому из проходивших мимо него солдат, с трудом приподнимая голову и приветствуя их глазами. В «Дворцовых дневниках» говорится, что Пифон, Аттал, Демофонт и Певкест, а затем Клеомен, Менид и Селевк легли спать в храме Сераписа,[23] чтобы узнать у бога, не будет ли полезнее и лучше принести Александра в храм и умолять бога об излечении. Александр же умер, словно смерть и была для него лучшим уделом. Почти то же самое написано у Аристобула и Птолемея. Записали они и следующее: друзья спросили у Александра, кому он оставляет царство? Он ответил: «Наилучшему». Другие рассказывают, что к этому слову он прибавил еще: «Вижу, что будет великое состязание над моей могилой».