Книга Выжить любой ценой - Сергей Майдуков

Для ушей Данко это прозвучало как «это моя удовольствие».

— To me, — поправил он машинально. — Уходи. Вот твои деньги.

Он протянул несколько монет на ладони. Повеселевший коридорный опять покачал головой:

— Don’t be bother, don’t be bother, mister.

Несмотря на просьбу «не быть беспокоен», Данко сделал шаг вперед, намереваясь спровадить настырного портье.

Тот оказался не только настырным, но и упрямым. Карточка была приложена к электронному замку. Раздался резкий хлопок, сопровождаемый яркой вспышкой, тотчас превратившейся в серое облачко, воспарившее к потолку.

— Ааааа! — жалобно закричал оказавшийся на полу коридорный.

В его окровавленной руке, вытянутой вперед, больше не было карточки-ключа. Пальцев на ней тоже недоставало: вместо них торчали уродливые обрубки. На месте замка в двери зияла дымящаяся дыра. Если бы открывать ее взялся Данко, то это он сидел бы сейчас на полу, баюкая искалеченную руку. На этом активная фаза поисков завершилась бы. Парнишка принял удар на себя.

Легко подняв его, Данко побежал по коридору. Парень на его руках рыдал, не стесняясь своих слез. Не от боли, нет. Несколько минут назад он потерял не только пальцы, но и работу. Его жизнь драматически изменилась за те доли секунды, когда сработало взрывное устройство.

Его установили не с целью убить Данко. Нет. Покушение было совершено для того, чтобы запугать его и вывести из игры. Кому он помешал? Кто похитил его женщин и где их прячут?

Рано или поздно ответы на эти вопросы будут найдены, но лучше рано и ни в коем случае не поздно.

День пятый

Роднин выбрался из своего «лексуса» на тротуар Сукхумвит-Роуд и постоял немного, решая, в какую сторону направиться. Было утро, но центральная улица быстро заполнялась людьми. По проезжей части, лавируя среди автомобилей, сновали местные «кормильцы» на велосипедах с тележками и котлами, в которых булькало что-то ароматное, перебивая гарь выхлопных газов.

Из бесконечных кафе и ресторанов тоже тянуло съестным, но Роднин зашагал в сторону передвижной кибитки. Здесь их называли «макашницами», по-видимому, от слова «макан» — «есть, питаться». В ресторане неизвестно что и как приготовят, а здесь все без обмана, все на виду. Эдакий «Макдональдс» на колесах, где все варится и жарится прямо у вас на глазах: вот лапша, вот суп с улитками, а вот мясо на гриле. Все всегда очень свежее по той простой причине, что холодильников у уличных торговцев нет, так что подсовывать порченный товар они не рискуют.

Роднин остановил выбор на рисе с курятиной в соусе с самой острой разновидностью чили — мелко нарезанным перцем «птичий глаз». Тертый чеснок, также входивший в состав этой приправы, казался совершенно безобидным в сравнении с самим перцем, от которого на глазах выступали слезы, а во рту начинался настоящий пожар. Чтобы гасить его во время трапезы, Роднин взял холодного чая со сгущенкой — обычного молока в Таиланде было не найти днем с огнем, как и хлеба. Когда-то это напрягало, а потом вошло в привычку.

Роднин научился заменять хлеб рисом и уже не удивлялся, обнаружив в супе с креветками ананас или, в качестве гарнира к отбивной, сладкий банан. Тайцы обожали смешивать казалось бы несовместимые вкусы, предлагая сладкое, соленое, пряное, горькое и кислое в самых неожиданных сочетаниях. Всеядные, как обезьяны. И такие же деятельные, неутомимые, неунывающие.

Рассеянно наблюдая за жизнью, кипящей на Сукхумвит, Роднин принялся неспешно поглощать еду. К его огромному удовольствию, дурацкие азиатские палочки здесь были не в ходу. Нож тоже к столу не подавался, поскольку вся пища и без того была мелко нарезана. Кусочки курицы Роднин ел как заправский уроженец Бангкока, нагребая их вилкой в ложку, которую тут же отправлял в рот. Клейкий, хорошо проваренный рис он скатывал рукой в шарики, макая их в соус. Все предельно просто и вкусно.

Полусидя на капоте своего «лексуса», Роднин проводил взглядом тук-тукера, фургончик которого сотрясался от грохота установленных там динамиков. Громкая музыка никак не подействовала на клиентов парикмахерской неподалеку, которых стригли и брили с помощью по-особому скрещенных нитей. Вот прошел мимо лакомка, хрустя то ли жареными кузнечиками, то ли тараканами, которых выгребал из промасленного кулечка. На его спине красовался портрет короля Рамы IX, более популярного в Таиланде, чем все поп-певцы и спортсмены вместе взятые. Рама смотрит на своих подданных с денежных купюр, бигбородов, растяжек и наклеек на лобовых стеклах авто. Но это культ не мрачный, суровый, а, напротив, жизнерадостный, веселый. И доказательством тому служит изобилие живых цветов, которыми в Бангкоке украшены чуть ли не все магазины, храмы, машины и лодки.

Жизнь прекрасна и удивительна? Если и не всегда, то здесь, в Таиланде, она гораздо ближе к этому состоянию, чем на родине и в остальном прилегающем к этому королевству мире. Настоящий тропический рай, где все растет, цветет и плодится само. Отбрось все тревоги и наслаждайся.

Доев, Роднин небрежно бросил бумажную тарелку под ноги, а потом отправил вслед за ней и скомканную салфетку. Хотел бы он, подобно тайцам, жить сегодняшним днем и радоваться тому, что есть. Не получалось. А вот большинство аборигенов довольствовалось своими тайскими синицами в руках, не засматриваясь на журавлей в небе. Лишь бы сейчас хорошо было, а потом хоть цунами. Отсюда и сексуальная распущенность. Никого не пугают последствия, ни венерические, ни какие-либо другие.

Подумав об этом, Роднин вспомнил, зачем приехал сюда. Он ведь обещал наведаться в «Красный дракон», чтобы еще раз навести справки про Юлю и Соню. Неужели Данко до сих пор не понял, что все бесполезно? Его жену и дочь похитили. Скорее всего, это дело рук торговцев живым товаром. Значит, двух красивых женщин, зрелую и молодую, ожидает сексуальное рабство. Очень может быть, что их уже отвезли на новые рабочие места в притонах или так называемых массажных салонах. А как же иначе? Разве не за плотскими утехами едут в Таиланд миллионы мужчин из всех уголков мира?

Роднин забрался за руль «лексуса» и включил зажигание. Да, все именно так. Не зря же в парке зарезали парня, собиравшегося рассказать правду. Это почерк здешней мафии. Она и до Жени с Данко доберется, если упорствовать. И кому от этого станет легче? Юле и Соне? Вот уж нет.

Стронув «лексус» с места, Роднин развернулся и покатил прочь. Положа руку на сердце, он не слишком переживал за женщин Данко. Таких красавиц вряд ли определят в захудалый бордель. Скорее всего, их ждет не слишком обременительная работа в элитном клубе. Соню вообще может купить какой-нибудь миллионер или шейх, решивший пополнить свой гарем. Стерпится — слюбится. Конечно, Данко этого говорить не стоит, вмиг башку отобьет своими кулачищами. В молодости с ним еще можно было совладать, но с тех пор он заматерел и превратился в настоящего бугая. Хотя тот каратист в парке уложил его, как маленького.

«Не о том, не о том я думаю, — оборвал себя Роднин, обгоняя разукрашенный автобус, похожий на цыганскую кибитку. — Сейчас нужно решить, что сказать Данко. Нет, даже не это. С этим все ясно. Главное — придумать, как воспользоваться этой ситуацией. И тут есть варианты, н-да, есть варианты».