Книга Личная жизнь женщины-кошки - Татьяна Веденская

– А сколько времени нужно, чтобы найти хороший, железный повод, чтобы уволить любого из нас, но меня в особенности? Месяц – это даже с запасом. Чтобы потом, знаешь, ни одна трудовая комиссия не придралась. Слушай, – осенило вдруг меня. – А ты «Мне бы в небо» видел? Может, она Клуни?

– Джордж Клуни? – на всякий случай уточнил Жорик, но тут до него дошло. – Ты имеешь в виду…

– Да, я именно это и имею в виду. Может, наша Черная Королева вообще не из IT-области? Может, плевать ей на интеграцию? И ее специально наняли, чтобы повыгонять кучу народа на законных основаниях. «Увольнитель дьявола»!

– Глубоко. Глубоко копаешь, – побледнел Жорик.

– Может, удастся ее закопать? – спросила я безо всякой надежды в голосе. Пить кофе без молока мне расхотелось, как и работать, впрочем. Я подумала было позвонить Апрелю. Одни только воспоминания о вчерашней ночи, мысль о том, что я чувствовала, когда проснулась рядом с ним, – и мое тело немедленно среагировало на картинки из головы повышением сердечного ритма и выбросом в кровь ряда гормонов положительного характера. Проще говоря, стало так хорошо, что я чуть не замурлыкала. Просыпаться рядом с Игорем – это форма допинга, за это должны снимать с дистанции атлетов. Нет, если я позвоню Апрелю, работать вообще не смогу. Буду сидеть и слушать его голос. Отрывать его от работы.

Интересно, а он думает обо мне?

– Ты куда это собралась? – спросил меня с подозрением Жорик, когда я решительно направилась в сторону лифтов.

– Я пойду и лично перепроверю все данные всех протоколов ошибок, что нам тут понаприсылали из бухгалтерии. В конце концов, это было поручено мне. Нужно же исправлять собственные недочеты! – И с этими словами я, наполнившись профессиональным пафосом до ушей, пошла искать Машку Горобец.

Машка – Мурка – Горобец сегодня была особенно блестящей девицей: обе ее кисти украшали каскады браслетов, а на некоторых особенно везучих пальцах было не по одному, а по паре колец. Парад был в честь весны, как я полагаю, и чтобы побыстрее забыть о безвременно ушедшем на биржу труда Кренделе, в которого Машка была влюблена несколько лет.

– Сегодня, Машуля, тебе не так страшно, если с тобой разведутся, – усмехнулась я, глядя, как, одетая во все светлое, летящее, Маша идет по коридору к лестнице, позвякивая браслетами. – Ты прямо как умная мусульманская жена, все нацепила. У тебя дома-то хоть что-то осталось?

– Осталось, не волнуйся. Еще на три развода бы хватило, – скривилась Машуля. – Было бы с кем развестись. Ну что, а ты, я смотрю, бьешься за место под солнцем? Прямо взялась за себя. Или это за тебя наш дорогой психотерапевт взялся? Ой, ты краснеешь. Это так мило, что тебя в твоем Физтехе не отучили краснеть.

– Ты путаешь нашу скромную техническую обитель с медицинскими институтами. Это оттуда люди выходят – ни стыда, ни совести.

– Разве не оттуда твой Апрель вышел? – поддела меня Маша, извлекая из бездонных глубин карманов своего летящего наряда сигаретно-паровую установку, в простонародье «вэйп». Мы вышли на лестницу. Официально в нашей богадельне было запрещено курить. Мы были за инновации и нанотехнологии, за экологию, тюленей в океанах и против курения, но вэйперы курильщиками официально не считались, поэтому с ними никто не боролся. В курилке, где раньше непривычный, неокрепший организм здорового человека мог быть разрушен за три-четыре вдоха, теперь можно было вполне прийти в себя после простудного заболевания. Курилка больше напоминала турецкий хамам, а жидкости, которые курила (то есть парила) моя Горобец, даже пахли как-то близко к смесям для ингаляции. Эвкалипт, ментол и сплошное здоровье. Да, и никотин, конечно, – иначе какой смысл! Машка затянулась и погрузила меня в густое паровое облако.

– Ну что ты трясешься, как сопля на ветру, никто тебя не уволит, – «успокоила» меня она со свойственными ей нежностью и девичьим тактом. – А если и уволят? Не знаю, у тебя такой мужик завелся, только подсекай. Я бы, наоборот, уволилась сама. Сначала залетела бы, потом замуж выскочила и дома бы засела – хранить очаг. Как тебе, кстати, очаг?

– Как у Буратино, сплошные картонные камины. Все завалено моими коробками, а в коробках барахло такое – хоть сейчас, не распаковывая, на помойку нести. Я не представляю, как это сидеть дома.

– А чего такого? Ты хоть помнишь, что тебе уже двадцать семь! – воскликнула Горобец.

– Ты забыла прибавить «сто».

– Что?

– Судя по тому, как ты это сказала, мне сто двадцать семь стукнуло.

– Я сама тебя сейчас стукну. Ну чего странного в желании родить, выйти замуж и сидеть дома – растить ребенка? Ты только представь, если ребенок будет такой же красивый, как твой Апрель, и такой умный, как ты.

– А если наоборот? – хмыкнула я. – Нет уж, пусть лучше будет в него и красотой, и умом. От меня пусть только… я не знаю… Лизкины голубые глаза. Хотя у Игоря зеленые, тоже очень красивые.

– Глупая ты, Ромашка. Умная, как энциклопедия, а дура. Ну зачем тебе эта работа? Эта твоя Новая Метла? Все эти нервы? Потихонечку начинай пить фолиевую кислоту. Я ее уже год как пью, теперь вот только не знаю зачем. Кренделя-то нет. В бухгалтерии у нас из мужиков только мой цветок в горшке.

– Откуда ты…

– Я знаю. Я его растила, поливала. Он – мужик. Неважно. Я тебе говорила, что у Панночки роман с Постниковым такой, что все столы в бухгалтерии трещат по швам.

– В буквальном смысле? Они что, прямо там, у вас… – вытаращилась я. Панночкой мы звали тощую Эльзу, коллегу-бухгалтершу. Была она зла, вредна и похожа на гоголевскую Панночку. А еще была она замужем, что задевало Машкино чувство мировой гармонии и справедливости. Замужество не помешало Панночке нашаманить себе в любовники главу финансовой аналитики. Когда я думала о Панночке, понимала, что совсем не знаю жизнь и не понимаю мужчин.

– Ладно, Ромашка, ты какого совета от меня-то хочешь? Как на работе удержаться или как замуж выйти? Я бы тебе рекомендовала второе.

– Я бы и сама выбрала второе, – призналась я. – Но пока первое. Я хочу разузнать про Черную Королеву, что она за фрукт. Темная она лошадка. Опять же, ореховая эта моя галлюцинация. Томит меня что-то, Машка. Чую, что неспроста все это. А ты знаешь, к войне лучше готовиться заранее.

– Ладно, у меня в отделе кадров есть подруга, я у нее спрошу, – пообещала Машка. – Как, говоришь, ее, Метлу вашу?

– Метлицкая Оксана Павловна.

– Серьезно? Метлицкая? Ну, тогда точно засланный казачок. Может быть, даже имя не ее.

– И грудь, – добавила я. – Грудь тоже не ее, силикон. Я не верю, что можно так выглядеть на самом деле. Только пластика и нанотехнологии.

– Нет, ты специально склоняешь меня к тому, чтобы вас навестить! – покачала головой Маша. – Восьмое чудо света ваша эта Черная Королева.

– Чудовище, – поправила ее я. Время вышло, а вместе с ним и весь пар из красной трубочки Машки.