Книга Ты — любовь - Оливия Уэдсли

Рикки нерешительно сказал, комкая свою поношенную серую шляпу:

— Припоминаете ли вы, мадам, тот вечер среди гостей джентльмена с черными жемчужными запонками?

— Зачем это вам, Рикки? — спросила Стефания с целью выиграть время. Ее мозг усиленно работал.

Рикки, волнуясь, кратко изложил ей суть дела. Он закончил свою прерывистую речь словами:

— Эта запонка поможет нам раскрыть тайну, миссис Кердью, и, быть может, найти убийцу. Вот что это значит!

— Я ничего не могу вспомнить. Но я еще подумаю, Рикки. Приходите завтра утром. А я тем временем спрошу мужа, не помнит ли он. Если я только смогу, я непременно помогу вам, Рикки.

Оставшись одна, Стефания подошла к своему письменному столу, открыла небольшой ящичек и вынула оттуда маленькую книжечку с замочком. Эта книжечка содержала полный список обычных посетителей Лоринга. Стефания считала, что такой указатель сможет когда-нибудь оказаться полезным. Она принялась терпеливо просматривать все имена, стараясь восстановить в памяти каждое лицо.

Запонки из черного жемчуга были большой редкостью, а она была очень наблюдательной.

Дойдя до имени Роберта Брекенриджа, она остановилась.

Лоринг ей рассказывал об этой ужасной суматохе, связанной с этим юношей.

Черные жемчужины почему-то ассоциировались с Брекенриджем.

Она постаралась представить себе Роберта: высокий, молодой, темноволосый… и… да, у него были запонки из черного жемчуга!

На следующее утро, отыскав в телефонной книжке номер Брекенриджа, она позвонила ему.

Экономка Роберта ответила ей, что капитан Брекенридж уехал из Англии. Стефания весьма неопределенно сказала: «Благодарю!» и повесила трубку; обернувшись, она встретила жадный и полный отчаяния взгляд только что пришедшего Рикки.

— Ну, что вы узнали? — спросил он.

— Ничего нового, — ответила сухо и совершенно безразличным тоном Стефания. Рикки и его волнения перестали существовать для нее. Единственно важными были сейчас ее личные интересы.

Она предложила Рикки виски с содовой и, когда он отказался, проводила его до дверей, пожав на прощание руку.

— Бодритесь, Рикки! — сказала она, кивая и улыбаясь ему.

Как только дверь за ним закрылась, Стефания вернулась в маленькую гостиную, закурила и, глубоко затягиваясь, стала нервно ходить из угла в угол.

В большом зеркале отразилась ее высокая, стройная фигура, маленькая, красиво причесанная голова и задумчивое лицо.

Всякий, глядя на Стефанию Кердью, сказал бы: «Очень хорошенькая женщина, и к тому же, весьма изысканная».

Такое определение точно подходило к Стефании: у нее был какой-то особенно изысканный и очень светский вид. Ее нельзя было назвать красивой, но она всегда была хорошо причесана, у нее были правильные мелкие черты лица и обворожительная улыбка. Она всегда носила очень хорошо сшитые скромные костюмы «Tailleur» и блузы из мягкого крепдешина, а на шее — небольшую нитку жемчуга; ее вечерние платья всегда были мягко прилегающие, какого-то очень красивого неопределенного цвета; кроме того, она всегда знала, что ей к лицу, и очень умело применяла косметику: еле заметный слой румян на щеках и чуть тронутые кармином губы.

Но под этой внешней женственностью и мягкостью скрывался железный характер.

Бенни хорошо знал это. Он столкнулся с этим свойством еще в первые ужасные месяцы своей болезни, когда он то бушевал, то смиренно молил ее о прощении, но постоянно обожал ее.

Однажды вечером, когда он, наконец, узнал, что никогда больше не сумеет ходить, его охватила болезненная ярость, потом, совершенно обессиленный, он предложил Стефании развестись с ним и вернуть себе свободу.

Стефания молча слушала его со странной улыбкой на губах, и бедняга Бенни, преисполненный сознанием, что случилось что-то непоправимое, схватил ее за платье, стараясь притянуть к себе.

— Перестань! — отрезала Стефания, и Бенни тотчас же отпустил ее.

Стефания поднялась и сказала ровным и спокойным голосом, подчеркивая каждое слово:

— Слушай, Бенни! Мы женаты. У нас есть ребенок. Я, конечно, могла бы сделать прекрасную партию, если бы была свободна, но я прежде всего мать, а потом все остальное. Я не знаю, почему все это так случилось, но это факт. Ты никогда не должен предлагать мне подобных вещей, упоминать о разводе. Я найду выход. Я буду добывать деньги для нас! Ты думаешь, я не хочу, чтобы у Дона все было самое лучшее? Я достану для него все! Он будет учиться в Тоне и Оксфорде. Каким образом, я еще сама не знаю, но он будет там!

На другой день она позвонила Лорингу. Лоринг был влюблен в нее и хотел на ней жениться еще тогда, когда она не была замужем за Бенни.

«Вы и я, — говорил он, — могли бы почистить вдвоем весь Лондон. Мне нужна именно такая женщина, как вы, у которой мужской ум, скрытый под пушистыми золотыми волосами».

Стефания сразу угадала способ, которым он добывал средства к существованию, ведь недаром она была единственной дочерью адвоката, который всегда занимался подозрительными делами. Она восхищалась великолепным нахальством, необычайным апломбом и ловкостью Лоринга.

Но Бенни каким-то образом сумел тогда затронуть ее сердце. Это было во время войны, и он вывел Стефанию из ее обычного равновесия своим стремительным ухаживанием, своим жадным обожанием.

Бедный Бенни был тогда молод, весел, здоров и уверен в себе и в будущем…

Он надоел Стефании почти сразу же, но она была благодарна ему за благородство, мягкость и нежность, с которыми он относился к ней… а потом родился Дон, и с его появлением сразу изменилась вся жизнь.

Дону было около года, когда Бенни был ранен, и почти два, когда Стефания явилась к Лорингу и сказала:

— Вы мне когда-то говорили, что вам нужна такая женщина, как я, что я вам могу помочь и что вы мне многое можете доверить. Так вот, если вы не изменили вашего мнения, сделайте это теперь. Мне нужны деньги. Я знаю, как вы их добываете. В общем, возьмите меня в компанию.

Лоринг взглянул на нее в упор; она выдержала его взгляд. Тогда он крепко сжал ее руку и ответил: «Хорошо. Я согласен».

И с того вечера они выработали целый кодекс мошенничества.

Стефания оказалась незаменимым партнером. Она была молода и привлекательна, и никому в голову не могло прийти подозревать ее в нечестной игре. Она удвоила доход Лоринга, и он честно платил ей.

Мечты о будущем Дона не казались теперь неосуществимыми. Бенни никогда не знал, чем она занимается. Он думал, что она играет в бридж и изредка выигрывает.

Смерть Лоринга была личным ударом для Стефании и огромной потерей в смысле материального благополучия. Заботы о будущности Дона, ее страстное желание доставить ему все самое лучшее теперь особенно усилились.