Книга Рожденные перестройкой. Книга 1 - Владимир Угрюмов

Первым делом обзаводимся собственной машиной. Покупаем «Жигули» третьей модели. Хотелось бы взять «волжану», но она нам пока не по карману. Решаем начать с мальчиков, держащих видеосалон на вокзале. К ним мы присматривались несколько дней и убедились, что фильмы тут крутит компашка из нескольких человек, ничего из себя не представляющих. Возможно, кто-то и стоит за ними, но это уже потом посмотрим.

В видеосалон заваливаем уже под вечер. На входе пацан продает билеты.

— Сеанс уже начался, но там все будет понятно, — улыбается парень щербатой улыбкой.

— Где хозяин шарашки? — не отвечая на его улыбку, хмуро говорю я.

Морда у парня мгновенно тускнеет.

— А что? — Идиотский вопрос.

— В плечо! — шиплю ему почти в морду. — Кто хозяин?!

— Он… Он должен сейчас подъехать… — теряется билетер.

— Вот и подождем, — ухмыляется Волк. Присаживаюсь на свободный стульчик.

— А… — мнется билетер. — А вы от кого приехали?

С улыбкой смотрю на Волка.

— Команду Волка знаешь? — спрашиваю пацана.

Цыган аж весь засиял. Ему приятно. Тем более почему бы и не назвать нашу банду звучным именем? Билетер пожимает плечами, недоумевая:

— Никогда не слышал.

Мгновенно снимаю с лица улыбку и резко хватаю парня за лицо:

— Теперь будешь знать, сука?

Он пытается покивать, мол, да, теперь он уже знает.

— У вас один салон? — интересуюсь я и отпускаю его.

— Нет, — неуверенно говорит билетер, не зная, стоит ли нам рассказывать, — есть еще одна точка на рынке. Там шашлыки…

Тоже неплохо. Между тем подходят какие-то люди, берут билеты, отбитые печатью кооператива на обычных листках из ватмана, и уходят в зал, откуда сквозь плотные портьеры доносятся женские ахи и вздохи. Кого-то там трахают. Кстати, нужно бы и мне найти телку, чтобы выпустить пар…

Вскоре приезжает и хозяин видеосалона. Рослый парнишка в спортивных шмотках (так сейчас модно), с ним прибыл еще один корешок.

— Тут вот… — начинает билетер.

— Заткнись! — приказываю ему и, поднявшись, смотрю в упор на хозяина заведения. — Твой салон?

— Ну, — настораживается хозяин, оглядываясь на Волка, перекрывшего выход.

— С тебя, падаль, тысяча рэ, и немедленно! — объясняю ему как можно доходчивее. — Платить нам будешь каждую неделю…

— Да вы че, мужики? — удивляется хозяин, судя по всему бывший спортсмен. — Охренели! Валите отсюда, пока целы!

Договорить ему не удается, он видит ствол моего нагана, направленный ему в живот, вздрагивает и громко икает. Вот так и должно быть, когда какой-нибудь коммерсант разговаривает с нами.

— Штука сейчас! — повторяю ему тихо. — Завтра две! За базар, сучонок! Ты нас хорошо понял?!

Хозяин часто кивает. Он все понял. Его друг так и остался немым свидетелем нашего разговора. Билетер вообще чуть под тумбочку не залез, как только увидел ствол.

— Деньги! — требует Волк, отлепившись от стены.

Хозяин салона достает из кармана пачку купюр и дрожащей рукой отсчитывает десять сотенных. Убираю револьвер и забираю деньги.

— И не забудь, — говорю ему на прощанье, — завтра две, в счет штрафа. На следующей неделе также штуку, и так далее…

Он кивает. Хрен с ним. Я уверен, что завтра они пригласят своих друзей. Ментов вряд ли. Сейчас мусоров никто не боится. Да их и не особо видно в городе.

Едем с вокзала довольные собой.

— Кого они, интересно, завтра притащат? — спрашивает Волк, когда мы садимся. в машину.

— Да какая разница? — пожимаю плечами, включая зажигание, — Кто приедет, тот и ляжет в случае чего…

Волк хмыкает, закуривая болгарскую сигарету. Монет у нас теперь хватает, и мы курим то, что теперь в дефиците и дорого стоит. С куревом в стране напряженка, но нас этот момент не касается. Едем по заранее намеченному маршруту. Тут идет в ряд несколько общежитии, и мы знаем, кто там торгует водярой и самогоном. Деньги сейчас народ в сберкассах не держит. Заходим в первую общагу. На вахте какая-то бабулька. Достаю десять рублей и подаю ей.

— Где нам, мамаша, можно водочки раздобыть?

Старушка, мгновенно убрав деньги, говорит, куда нам пройти. Поднимаемся на седьмой этаж. Проходим коридорами и встаем возле нужной двери… Стучу, достав наган. Волк страхует сзади.

— Кто?

— Серега! — говорю, притворяясь пьяным. — Водка есть?!

— Чего орешь-то! — бурчат за дверьми. — Сейчас открою.

Вваливаемся в квартиру или комнату, раз уж это общежитие. Сережа с ходу получил стволом нагана в живот и гнется теперь в проходе возле стены. На диване сидят парень с девчонкой. Покачиваю стволом револьвера, чтобы они молчали. Волк заскакивает в комнату хозяина.

— Где бабки? — интересуюсь, присев перед ним на корточки и поведя стволом под подбородком парня.

— Я вам все отдам, не убивайте! — просит он, с ужасом глядя мне в глаза.

— Вот и хорошо, — одобрительно киваю головой. — Только не вздумай что-нибудь утаить…

Парень лезет под матрац (хорошее у него место для сейфа), девчонка с парнишкой на диване вжались друг в друга и застыли. Коза, кстати, ничего. Ножки в чулочках, юбочка короткая, грудь торчком. Лет ей, наверное, не больше девятнадцати, может, отодрать ее здесь? Ладно, черт с ней, пусть пока гуляет. Парень вытаскивает увесистый полиэтиленовый брикет с деньгами. Ни хера себе наторговал! Забираю пакет и отдаю его Волку.

— Где рыжье?! — грозно спрашиваю я.

— Что?

— Золото где?!

Я в курсе, что все спекулянты спиртным берут золотишком, и этот засранец будет не исключением. Парень совсем скисает. Пинком в ребро заставляю его пошевелиться. Он, постанывая, лезет к шкафу и открывает створки нижних дверок. Достает оттуда металлическую банку с крышкой. В таких банках раньше продавали индийский чай. Протягивает ее мне. Забираю и, открыв, смотрю внутрь. Почти полная золотых колец, печаток, цепочек и сережек. Да… Пропивает наш народ все к чертовой матери, как будто последний день живут.

— Так ведь нельзя… — тихо говорит с дивана девчонка, глядя на меня.

— Как это нельзя? — подхожу к ней. — А вот это можно?! — показываю коробку, забитую золотыми украшениями. — Можно, что ли, торговать и наживаться на несчастье ближних?! Ну, что молчишь, сука?!

Девчонка зажмуривается и прячет голову своему парню на грудь.

— Не надо… — лепечет пацан.

— Твари вы дешевые! — рычу я.

— Но они же сами приносят, — вновь подает девчонка голосок, не подымая головы. Вот ведь, зараза, какая настырная! Врезаю спекулянту ногой в челюсть. Парень отрубается на полу возле серванта. Девчонка и ее парнишка с ужасом взирают на происходящее.