Книга Черно-белое Рэй-Ки - Мария Роттер

«– Я прилечу за тобой приблизительно часа в три или в четыре, или в пять, но ни в коем случае не раньше шести, – сказал ему Карлсон.

Малыш так толком и не понял, когда же, собственно, Карлсон намеревается прилететь, и переспросил его.

– Уж никак не позже семи, но едва ли раньше восьми… Ожидай меня примерно к девяти, после того как пробьют часы».

Достаточно странный персонаж. С одной стороны – воздушное, существо, с другой – толстый, ленивый, добродушно-нахальный тип в дырявых носках, прекрасно умеющий «заземляться».

«И мне больше ничего не надо. Кроме: может быть, какой-нибудь торт огромный, горы шоколада и, может, какой-нибудь пребольшой-большой кулёк конфет, всё…»

В общем, получалась воплощенная реализация «пути срединной гармонии». Так что пример для подражания у меня уже был, он стоял на книжной полке на почетном месте.

Когда закончились «три недели испытательного срока» (так я назвал то, что Игорь называл очистительным периодом), я решил попробовать не ждать, пока Сэнсэй соизволит явиться ко мне во сне.

Перед тем как уснуть (на это мне не требовалось много времени, но обычно пару минут я лежал без сна), я представил себе его и с этой мыслью уснул. Появился он мгновенно и, не здороваясь, сказал:

– Ну, наконец-то ты додумался, – и продолжил: – Вопросы?

Вопрос, вопреки обыкновению, был только один:

– Что это за такой трехнедельный период, и что это со мной происходило в это время?

– Это действительно период чистки: физической, энергетической, эмоциональной. Не знаю, понял ли ты это сам, но три события, о которых ты говорил, были очень знаковыми. Во-первых, все они были построены по принципу «все в руках судьбы»: с любым человеком в любую секунду может случиться все, что угодно.

– А ведь он прав, – подумал я. – Сначала «на ровном месте» заболела нога, да так, что я чуть не потерял способность ходить. А потом сама собой буквально по щучьему велению (или по воле судьбы) прошла. Потом (тоже «на ровном месте») едва не получил пальцами в глаза. И наконец, кубарем выкатился на проезжую часть дороги. Все инциденты могли окончиться очень по-разному. Но в результате – ни царапины. Случайность?

– Во-вторых, – продолжал Сэнсэй, – они были построены по принципу нарастания твоей ответственности. Нога у тебя заболела сама. Ты не бегал, не прыгал, не падал, не дрался. Тут ты ничего не мог сделать. Это чистой воды судьба. Когда ты получил пальцем в глаз, половина зависела от тебя, а половина от внешней среды, в данном случае – твоего партнера. В третий раз, когда ты решил погоняться за троллейбусом, все зависело только от тебя, т. к. тебя никто не заставлял бегать. Ты мог подождать следующего троллейбуса, мог сесть в такси. Мог, в конце концов, и пешком дойти. И наконец (может, это главное из всего): каждое, даже мельчайшее, действие значимо и судьбоносно. Один неверный шаг, одно неточное движение, один недосмотр и… ну, тебе это объяснять не нужно – это и менее опытный, чем ты, боец знает. Так что умение находиться в состоянии осознания – это важнейшее из искусств. Кстати, у тебя когда назначена вторая ступень?

– Ровно через три недели.

– Прекрасно. Так вот, через три недели тебе покажут символ. «Хон-Ша-Зэ-Шоу-Нэн» называется. Рассказывать о нем не буду, не время. Скажу только, что его название переводится как «правильное осознание – основа всего». Так что обрати на него внимание. Чтобы ты пока не скучал, скажу тебе то, что вряд ли скажут на семинаре: ты уже можешь пользоваться символами, точнее, одним символом.

– Так я же не знаю ни одного.

– Знаешь, только наполовину. Ладно, преподам тебе урок: будь всегда внимателен.

– Хороший урок. Мне с детства так учителя на уроках твердили.

– Они были правы, а ты ничему не научился. Но я буду конкретен, я азиатский учитель и пустых слов не говорю. Вспомни, как выглядит твой «Диплом Рэй-Ки первой ступени». Где на нем есть символ?

Диплом я помнил хорошо. Сверху – большой иероглиф «Рэй-Ки». Затем надпись: «Такой-то получил то-то». Внизу две красные печати: одна квадратная с какой-то непростой японской надписью, вторая – круглая (на ней снова иероглиф «Рэй-Ки»). Все, дошло: иероглиф «Рэй-Ки». Чем плохой символ?

Объяснять ничего не пришлось. Сэнсэй (видимо, следуя собственному наставлению) внимательно наблюдал за моим выражением лица.

– Да, – сказал он, – ты угадал, но только наполовину. Это действительно иероглиф «Рэй-Ки». Только тебе нужен не новый, как у тебя на дипломе, а старый. Новый – это только информация, просто надпись, не более. Старый же вариант несет в себе силу; это не просто слово, написанное на бумаге. Он обладает энергией и внутренне связан с понятием, которое определяет. Иначе говоря, иероглиф «Рэй-Ки» – это в некотором роде чуть-чуть Рэй-Ки. Можно сказать, его отражение в зеркале. Посмотри на него внимательно, попытайся осознать его смысл, почувствовать, какие ощущения возникают в уме и теле, когда ты сосредоточиваешься на нем.

И он протянул мне свиток с иероглифом, совершенно непохожим на тот, что был у меня на дипломе. Я ахнул – до того мастерски было написано. Я быстренько перерисовал его в блокнот, чтобы было на чем сосредоточиваться, когда я проснусь.

На подобный случай у меня с собой была уже не только ручка, но и набор фломастеров разной толщины, так что иероглиф получился массивный и «увесистый». Может, сосредоточиваться будет легче? Хотя, какое там легче. Можно подумать, я не понимаю, что уровень концентрации – это исключительно способность моего ума.

Сэнсэй с явным интересом наблюдал за тем, как я торопливо перерисовывал иероглиф.

Дождавшись, когда я закончу, он сказал, указывая на мой набор фломастеров:

– Раньше тебе хватало одной ручки. А теперь… Если так дальше пойдет, то в следующий сон ты захватишь свой письменный стол. И эту штуку, которую ты так любишь. Как там ты ее называешь? Вычислитель?

– Компьютер, – понял я. – А что, было бы неплохо!

– И еще, зачем тебе было перерисовывать этот иероглиф? – с недоумением спросил Сэнсэй.

– А как же я буду сосредоточиваться на нем, если у меня не будет его изображения? – с не меньшим недоумением произнес я.

– Э, да ты совсем дурак. Неужели ты подумал, что я дал тебе этот свиток для того, чтобы потом забрать? Если моя каллиграфия тебя устраивает, можешь оставить его себе. И еще, до второго посвящения меня больше не зови. Буду занят. После посвящения приду сам. Удачи.

Проваливаясь в сон, я подумал:

– Интересно, как я смогу оставить себе вещь, полученную во сне. Хотя, если я могу таскать туда-сюда блокнот, ручки и фломастеры…